Шофер. Назад в СССР. Том 3
Шрифт:
— Да походу все, — прошептал КГБшник. — С концами уехали. Ну что, товарищ майор?
— Да че-че, — Квадратько достал и свое табельное, по-бычьи выдохнул распаляясь. — Берем их горяченькими.
— Ты куда нас завел, морда? — Зарычал на меня Горелый. — Я тебе чего, гусь лапчатый по рекам плавать?
Белка замерла на небольшом крутом бережу. Спереди, почти под колесами, журчал мелкий, но широкий канал, бегущий перед основным руслом реки, до которого идти метров триста.
— Дальше только пешком, — проговорил я, глядя в черное дуло пистолета,
— Чего не едем?! — Застучал по крыше толстый, который вместе со Шкетом сидел в кузове. — Трогай, командир!
— Хайло закрой! — Крикнул в раскрытое окошко моей пассажирской двери Горелый, и копошение за кабиной почти сразу прекратилось.
Бандит тут же посмотрел на меня.
— Ты за кого меня держишь, паря? Я че тебе рыбак, по яица в воде ходить?
— Другого пути тут нету. — Ответил я. — Только дальше, к Урупа пешком. Там я деньги на своем знакомом месте закопал. В чугунке. А далеко так забрался, потому что боялся где-то в станице валюту хранить. Мало ли чего.
На самом деле план был куда хитрее. Место это удобное: с одной стороны лес, с другой — река да скалы, с третьей канальчик. Куда не кинься — не уйдешь, ежели правильно засаду поставить. Да и машины так и так бросить придется. А милицейские уазики за поворотом стоят, за кустами. По темноте их не видать. Но главное, что бандиты без всякого транспорта должны остаться. Если я, конечно, уговорю Горелого сойти.
— Ты мне тут зубы не заговаривай! — Зашипел Горелый. — Давай другим путем!
— Другой тебе еще больше не понравится, — ответил я суховато. — Там с колхозных прудов нужно по Урупу вниз, да только вплавь. Ну или на бревне, по-мальчишески, коль желание такое есть.
— Вот сука! — Выругался Горелый. — Ну, давай эту речку-вонючку на машине переедем! Газуй!
— На машине не выйдет. Берега крутые, илистое дно. Застрянем. Тогда обратно пешком топать придется.
Горелый, рассмотрев противоположный бережок канала, обратил свое рябое лицо ко мне. Явно ему и самому не очень-то хотелось оставаться без машины.
— Тут до Урупа рукой подать, — сказал я.
— Лады. Слазий. — Зло рыкнул он и открыл свою дверь.
Все вышли из Белки. Беспокойные воды канала желтели в свете фар самосвала.
— Шагай первым! — Приказал мне Горелый.
— Ну хорошо. Чего кричать? Я и так слышу.
— Ну! Рот лишний раз не раскрывай!
Я первым вступил в прохладные воды канала, тут же провалился покалено. Медленно стал перебирать ногами по илистому дну. За мной, ругаясь матом, сошел и Горелый. Потом плюхнулся жирный. Поскользнувшись, он ушел с головой. Когда вынырнул, долго ругался, отплевываясь водой. Неловко, подвернув брюки, в воду пошел молчаливый и напуганный Щеглов. Шкет был последним, прорезая воды своим худощавым телом, двинулся он вслед за зампредом.
Когда мы выбрались на тот берег, я глянул на Белку. Самосвал, слепя фарами, остался стоять заведённым, поджидать нашего возвращения.
Потом зашагали мы по гравийной дорожке, которая незаметно перешла в сухой песок, и выбрались на каменисто-песчаный пляж. Уруп бежал здесь по неширокому своему
руслу, торопил течение под высокой, метров в шесть, глиняной скалой.— Ну? Где зарыл? — Злобно спросил Горелый.
— Тут недалеко. Я покажу.
— Да говори уж, чего стесняться?
— Как-то пожить еще хочется, — ответил я, глядя на черный как смоль пистолет в руках Рябого.
Тот не ответил, а только подтолкнул меня идти первым. Наконец, дошли мы до большого сухого ствола дерева, что принес сюда осенью располневший Уруп. Ствол лежал не поодаль от берега, топорщил раскидистые свои корни, набитые засохшим мясом чернозема.
Если бы были мы тут по светлому, бандиты легко различили бы место, где неглубоко закопан чугунок. Это видно было по сырому песку, ведь прикопали клад только несколько часов назад.
Упав на колени, я стал жамкать в руках песок. Наткнувшись на тот, что посырее, стал рыть, пока не добрался до прохладного железа чугунка.
— Давай. Шевелись. Вынай его, — прочеканил Горелый.
Я с трудом вынул чугунок. Открыл крышку. Внутри в авоське, обернутой газетами, лежали пачки денег.
— Вот молодец, — проговорил главарь бандитов. — А теперь давай их сюда. А ты, — он толкнул Щеглова ко мне, — принимай посылочку, фраер. Ух! Должен ты мне теперь по гроб жизни. Думал, бесплатно я буду говно такое за тобой разгребать?!
Перепуганный Щеглов поднял меня блестящие в темноте глаза. Протянул руку. Я передал ему авоську, одернул кисть, как от огня, когда зампред сжал на веревочной сетке свои трясущиеся пальцы.
— Ты чего? — Рассмеялся Горелый, заметив это. — Чего дергаешься, как припадочный?
— Руки вверх! — Неожиданно закричал кто-то со стороны канала.
— Милиция! Стрелять буду!
— Стоять на месте! — Крикнули от леса.
Перепуганный Щеглов вцепился в деньги. Толстый со Шкетом растерялись и заозерались по сторонам. Только у одного Горелого в глазах заблестело понимание. Ничего не сказав, он вскинул пистолет, направил его на меня.
Глава 31
Не мешкая, я кинулся Горелому навстречу. Впился в руку с пистолетом обеими пятернями. Бабахнуло. Это бандит выстрелил в воздух от неожиданности.
Был он крупным мужиком, я бы даже сказал, мощным. Я со своим почти что юношеским телом повис на Горелом как Моська на слоне.
От реки послышался собачий лай. То милиция служебных овчарок вела к месту задержания.
— Шухер! Облава! — Услышал я смешно сломавшийся петушиный голос Шкета. — Каждый сам за себя!
— Да отцепись ты! — Заорал Горелый.
В следующую секунду я почувствовал страшный удар по голове. Перед глазами все поплыло, в ушах зазвенело, но я не отпустил, крепко вцепился в руку и пистолет Горелого. Тянув своим весом его к земле, не давал я, чтобы гад ушел и стрелял куда ни попадя.
Когда Горелый упал на колено, я напрягся и накинулся на него, вместе мы повалились в песок, стали бороться.
Краем глаза, я видел, как милиция взяла на прицел стоящего с поднятыми руками жирного. По следу Шкета пустили собак. Щеглов, выпрямился по струнке, бросил деньги и поднял руки, закричал: