Шолохов и симулякры
Шрифт:
А то, что Шолохов бил свою жену, не делает ему чести.
Ненуна
33 – 16.06.2005 – 15:47
29: А Шолохов действительно был засланным на Землю инопланетным разведчиком. Из тех, что, пообещав людям рай на Земле (т. е. коммунизм), попытались уничтожить человечество.
А Петропавловский с Вялым – это вторая волна… Берегитесь! Они Домбровского уже прозомбировали. Теперь ваша очередь!
Лыко в строку
34 – 16.06.2005 – 16:38
Ну, о Петропавловском и Вялом (по поводу пьянства) ничего сказать не могу. А о Шолохове – пожалуйста.
Из записки в ЦК КПСС от Отдела культуры и науки при ЦК КПСС: «Многих писателей и широкие читательские круги волнует судьба некоторых крупных художников
пан Гималайский
35 – 16.06.2005 – 16.57
32 – О, писательницы и пьют, и курят, и кое-что ещё – ого-го как! А как же иначе? Ведь ни для кого не секрет, что в Союз писателей они попадают, как правило, через постель.
Это нечто
36 – 16.06.2005 – 18.09
35 – пан Гималайский, это типичный мужской шовинизм! Если писательницы попадают в Союз Писателей «через постель», то как тогда, по-вашему, попадают в СП мужчины? Или исключительно благодаря своим недюжинным творческим способностям?
пан Гималайский
37 – 16. 06.2005 – 21.43
36 – Помилуйте, какой шовинизм? Просто так уж сложилось – status quo, чистая эмпирика… А мужчины попадают в Союз писателей преимущественно «через бутылку». Впрочем, есть такие, кто и «через постель». Потому что педиков в СП немало.
Ненуна
38 – 17. 06.2005 – 00.15
О времена! О нравы! Куда катится мир!
Снова возвращаясь из сети…
Куда бы там мир ни катился, мне это по большому счёту фиолетово. Я и сам уже докатился дальше некуда, раз не могу закончить плёвое воспоминание всего-навсего об одном малотверёзом путешествии в дебри непонятного. И смелости на сей счёт во мне остаётся всё меньше.
Если верить Фукидиду, невежество делает людей смелыми, а размышление – нерешительными. Во всяком случае, трудно поставить под сомнение слова античного историка, когда размышлений у тебя хоть отбавляй, а решимость тает, словно весенний лёд на реке.
И как это выжившие из ума старпёры умудряются накропать толстенные тома мемуаров? Или за них марают бумагу литературные рабы? Ведь, находясь в маразме, особенно не распишешься, тут бы не забыть до гальюна доползти, и то слава богу.
Однако у меня никаких рабов не имеется в наличии, да и не смогут они воспроизвести недолгой памяти события столь правдиво, как я: непременно что-нибудь приврут или, наоборот, упустят. Посему продолжаю катить этот сизифов камень самолично…
***
– Что-то Василия давно нет, – сказал Сергей Егоров.
– Заблукал, наверное, по улицам шалается, – бормотнул типа-Шолохов-или-не-Шолохов. – Или где-нибудь отдохнуть притулился – может, вот в этой леваде придорожной… У нас в Вёшках хохма один раз приключилась в связи с алкогольным делом, вот это действительно мужику не повезло. Мужик-то дрянь, нечаянный воряга, а всё равно смешно. В магазине, перед самым закрытием, прошмыгнул он в подсобку и спрятался там с целью дальнейшей покражи. А сам был уже изрядно под хмелем. Ну, дождался, пока продавщица отправилась домой. Потом набрал в авоську штук семь-восемь бутылок водки, о большем он не мечтал, и стал выбираться с добычей через фортку. Попервоначалу всё шло нормально: вывесил он, значит, свои бутылки наружу и стал сунуться сам. Однако видит, что по габаритам не проходит. Тогда он разделся и полез телешом – опять же, с авоськой водки перед собой… В общем, выпучился мужик из фортки наполовину и застрял. Сопел-пыхтел – задарма: ни вперёд, ни назад выцарапаться не может! Так и остался висеть: наполовину на улице, наполовину в магазине. «Раз не удалось своровать водку домой, – решил он, – значит, надо выпить её на месте, прямо в таком положении». Задрать голову вверх у него не имелось возможности; свободной рукой он достал из авоськи бутылку, после – вторую: выпил их обе, выворачиваясь лицевой частью набок, сколь было доступно. Кончилось тем,
что поутру участковый, вызванный мимохожими станичниками, долго матюгался, выдирая из фортки вполусмерть пьяного злочинца.– Нет, Василий вряд ли где-нибудь вырубился,– сказал Сергей, выслушав рассказ пришлеца. – Возможно, ищет вчерашнего дня в куширях, но он мужик здоровый, да и не настолько пьян, чтобы вырубиться.
– А я разве говорю, что настолько? – удивился наш собеседник. – Я же для примера проиллюстрировал. Имел в виду, что по пьяному делу разные бывают случаи. Нарочно такого не придумаешь, какое иной раз происходит в жизни.
– Да уж… – вздохнул я. – Вот так подумаешь: зачем люди пьют? И не находишь ответа.
– От скуки пьют, – сказал Шолохов. – Для праздника. Людям яркости недостаёт. Особенно творческим личностям. Им всё время потребны бодрые движения в душе, чтобы не свихнуться. А где их взять? Только через водку, исключительно через неё, родимую. В крайнем случае, через коньяк.
– Если на то пошло, – подхватил тему Егоров, – в праздники не случайно используются всевозможные адаптогены: алкоголь, галлюциногены, музыка, танцы… Они катализируют коллективную индукцию и создают настрой, который помогает человеку выскочить за рамки обыденного и приобщиться к мощным бессознательным энергиям. К тому же человек – существо неоднозначное, в нём могут вместе уживаться интеллектуальность, подавленная агрессия или сексуальность и внутренний критик, говорящий, что это нехорошо, нельзя или небезопасно. И когда во время праздника под действием, скажем, алкоголя всё это выплёскивается наружу – так сказать, выпускаются лишние пары – наутро бывает мучительно стыдно. Внутренний судья упрекает: «Ты вёл себя как свинья». Но, наверное, стоит во время всеобщего веселья напоить сидящее в тебе подсознательное животное, дабы не грызло оно в повседневной жизни. Иначе ежедневно человек будет источать злобу, неудовлетворённую сексуальность и раздражительность.
– Это всё, наверное, правильно, – согласился я. – Но вот вопрос: как научиться контролировать в себе это животное? Оно ведь меры не знает, зар-р-раза!
– Да, контролировать надо жёстко, – усмехнулся Сергей. – Иначе при возвращении домой могут происходить ошибки навигационного характера.
– А ещё, – добавил Шолохов, – в наше время такое присловье имелось: что у трезвого на уме, то у пьяного на пиджаке! Ха-ха-ха-а-а!
– А я не могу особенно себя контролировать, – признался я. – Всё подряд пьётся и пьётся, как вода. Останавливаюсь лишь когда уже организм не принимает.
Шолохов поднял указательный палец и нарисовал им широкий круг в вышней пустоши:
– Иногда контролировать себя не очень хочется, однако нужно. Особенно когда находишься за рубежом с официальным визитом. Там ить на тебя устремлены тыщи вражьих глаз: все только того и ждут, чтобы ты как-нибудь осрамился… Помню, в начале шестидесятых была у меня поездка в Англию, Италию и Францию. Там постоянно приходилось посещать торжественные приёмы. И вот во Франции, на банкете после одного такого приёма, подходит ко мне официант и спрашивает: «Что вам налить, месье?» Я, конечно, отвечаю: «Водку». Официант спрашивает: «Вам с чем?» – «Без ничего, чистой водки!» – «Чистой не положено. Можно только разбавленной чем-нибудь» – «А чем?» – «Чем угодно, но не чистой»… Тут меня зло взяло, я и брякнул: «Тогда неси с пивом!» И что вы думаете – принёс, собака. Куда мне было деваться, пришлось весь вечер хлебать «ерша». Вот уж когда крепко себя контролировать старался! Но ничего, сдюжил – это я вам без хвальбы говорю. Зато у французов глаза на лбы повылезали.
***
– Ох и горазды вы брехать, Михаил Лексаныч, – сказал я беззлобно.
– Не то слово, – согласился со мной Сергей Егоров.
– Как сивый мерин, – уточнил я с неприкрытой подначкой в сторону классика соцреализма.
– Именно так, – не преминул подтвердить Сергей.
– Да ну вас к бесу, – тоже незлобиво откликнулся медальный имярек, раскусив холостой заряд нашего подкола. – Вы хоть знаете, откуда взялось выражение «Врёт, как сивый мерин»?
Мы – после короткой заминки – сдвоенно откликнулись: