Шотландия: Путешествия по Британии

Тело провисело три с половиной часа, после чего его сняли и довели до конца варварскую экзекуцию, предусмотренную приговором. Голову отделили от туловища и насадили на шпиль Кэннонгейта. Руки и ноги отсекли и разослали по четырем городам королевства: в Перт, Глазго, Стерлинг и Абердин. А то, что осталось от великого Монтроза, под покровом ночи закопали под виселицей на Боромуре…

Три недели спустя Карл II действительно высадился в Шотландии. Находясь в Абердине, он наверняка видел ужасные останки Монтроза. А еще через девять лет (шел первый год Реставрации в Англии) один маленький лондонец записал в своем дневнике 30 января: «Сегодня утром я лежал в постели, не успев еще толком проснуться, и вдруг поймал себя на том, что напеваю про себя известные строки “Великий, добрый и справедливый”… ну, и далее по тексту. И тут же сообразил, что это неспроста. Ведь сегодня особый день — прошло ровно десять лет со дня гибели его величества». Вот фрагмент того стихотворения, которое Сэмюел Пипс положил на музыку:

Великий, добрый, справедливый, Судьбой низвергнутый кичливой. От слез, коль горе не прейдет, На землю вновь потоп сойдет. О, смерть твоя к отмщению взывает И яростью мне сердце наполняет, И слово памяти я с полным правом На камне начертаю росчерком кровавым.

Само стихотворение написано Монтрозом в тот переломный момент, когда он получил известие о казни Карла I. Представив себе, как поверженный монарх идет под мелким мокрым снегом на установленную в Уайтхолле плаху, маркиз пересмотрел свое отношение к борьбе Стюартов и, соответственно, свое место в этой борьбе. Десяток поэтических строк… И два человека, имеющих к ним отношение. Как странно и непредсказуемо судьба свела вместе этих, столь непохожих людей. Один из них отдал жизнь за Карла — в лучших традициях рыцарского жанра, а другой — милый, но заурядный сплетник, посвятивший жизнь тому, чтобы наблюдать и записывать, как новый король Карл наслаждается теми правами, за которые страдал и погиб великий Монтроз.

Дорога изгибается, повторяя очертания мыса на озере Дорнох, а затем уводит в глубь берега. Путнику открывается волшебный вид на замок Скибо. Замок этот в настоящее время принадлежит семейству Карнеги, и последний мистер Эндрю Карнеги провел здесь немало времени, планируя благотворительные мероприятия. Некоторое время я колебался, а не заглянуть ли в Дорнох, который лежал в двух милях от основной дороги. В наши дни городок уже не является епископской резиденцией, теперь на эту честь претендует Сент-Асаф в Уэльсе. Но если бы прежнее положение вещей сохранялось, то Дорнох с его населением в 725 человек стал бы самым маленьким кафедральным городом на всех Британских островах. Еще о нем мне известно, что в 1722 году здесь сожгли на костре последнюю шотландскую ведьму. То есть ведьмы-то, возможно, еще и были, но вот жечь их перестали. Несчастную старуху, жительницу Дорноха, обвинили в том, что она якобы превратила свою дочь в пони и призвала дьявола, чтобы тот ее подковал. Заманчиво было бы посмотреть на этот городок, но, вспомнив, что до Джон-о’Гроутс еще невероятно далеко, я сделал над собой усилие и решительно зашагал дальше по дороге.

Я никак не мог отделаться от мыслей о Монтрозе. В уме крутились строки из его стихотворения (кстати сказать, это единственное из известных мне стихотворений, которое сочетает в себе политическую направленность и подлинное поэтическое совершенство), а также различные факты его биографии. В числе всего прочего мне припомнилась необычная история, связанная с сердцем Монтроза. Интересно, подумал я, где оно сейчас и найдется ли когда-нибудь снова? Полагаю, не каждый шотландец знает эту историю, и уж точно она неизвестна большинству англичан.

А дело было так. Минуло двое суток после казни Монтроза, и двое его друзей (честь и хвала их храбрости!) отважились под покровом ночи пробраться к могиле на Боромуре. Они пришли, чтобы унести с собой сердце Монтроза. Это древний обычай, весьма популярный в Шотландии: тела королей и великих героев обычно хоронили в разрозненном виде — сердце в одном месте, голову в другом и так далее. Делалось это для того, чтобы как можно больше людей в разных местах молились за усопшего. Так, например, Брюс изъявил желание, чтобы его сердце погребли в иерусалимском храме Гроба Господня. Точно так же и Деворгилла, жена Джона Баллиола, основала аббатство, дабы похоронить там сердце своего супруга. Впрочем, я уже говорил об этом, когда описывал свое путешествие в Гэллоуэй. Что касается сердца Монтроза, то у его друзей имелась особая причина охотиться за этой реликвией, и связана она была с преждевременной кончиной маркиза.

У гробокопателей не было времени держать гроб открытым, им приходилось работать очень быстро. Поэтому они просто проломили доски на уровне груди покойника и, вскрыв ему грудь, достали сердце. После того поспешно забросали могилу землей. Извлеченное сердце доставили к хирургу и аптекарю, которые его забальзамировали.

Эта неприятная по форме, но глубоко благочестивая по сути акция была проведена по просьбе молодой леди Непер. Ее муж, второй лорд Непер, относился к числу самых пылких друзей и сподвижников Монтроза. После казни маркиза он вместе с сыном Монтроза вынужден был скрываться на континенте. Леди Непер, глубоко переживая смерть героя, решила переправить драгоценную реликвию его сыну, молодому маркизу. Она распорядилась, чтобы из переплавленного меча Монтроза отлили стальную коробочку, размером и формой напоминавшую яйцо. Открывалась коробочка при помощи маленькой незаметной кнопки сбоку. Внутрь коробочки и поместили забальзамированное сердце, предварительно обернув его куском грубой ткани, пропитанной специальным составом. Для транспортировки драгоценного груза была изготовлена золотая резная шкатулка, которую вручили Джону Неперу. Этот шотландский джентльмен, изобретатель логарифмов, намеревался ехать в Италию по приглашению венецианского дожа и мог, таким образом, передать посылку сыну маркиза. Все прошло по плану: шкатулка благополучно пересекла Ла-Манш и была передана в руки юноши. И с этого момента начинается история ее удивительных приключений.

В то время (то есть, в 1650 году, самое позднее в 1651-м) молодой Монтроз находился в Голландии, но вскоре вернулся на родную землю, чтобы принять участие в восстании графа Гленкарна. Надо думать, в ходе этих драматических событий шкатулка с сердцем Монтроза затерялась или была похищена. Во всяком случае, в Шотландии ее больше не видели, и никаких упоминаний о ней в документах той поры также не осталось.

Однако много лет спустя шкатулка вновь всплыла, причем самым неожиданным образом. Пятый лорд Непер — правнук той самой леди Непер, чьими стараниями сердце героя сохранилось для потомков — путешествовал по Голландии в обществе своего близкого друга, уроженца тамошних мест. Лорд Непер поведал ему старинное предание о маленькой стальной коробочке, хранилище семейной реликвии. Каково же было его удивление, когда голландец припомнил, что точно такую же коробочку он видел у одного своего знакомого, коллекционировавшего всевозможные древности. Лорд Непер поспешил к антиквару и убедился, что друг не ошибся: это оказалась заветная шкатулка. Он выкупил ее у голландского коллекционера, и вот так — волею невероятного случая — сердце Монтроза снова вернулось в семью Неперов. Неизвестно, какие испытания выпали на долю золотой резной шкатулки, но она осталась целой и невредимой. Внутри нее по-прежнему лежал стальной футлярчик с потайной кнопкой. При нажатии на нее крышка откинулась, и взорам присутствующих предстало коричневое сморщенное сердце, завернутое в клочок материи.

Лорд Непер привез сокровище в Шотландию. Все были поражены этой находкой, и тот факт, что шкатулку обнаружил именно член семейства Неперов, многим показался знаменательным. Однако на этом история странствий реликвии не кончается.

За два дня до своей смерти лорд Непер призвал к себе любимую дочь Хестер (девушке в ту пору едва минуло шестнадцать) и торжественно вручил ей шкатулку с сердцем Монтроза. Году этак в 1776 она вышла замуж за Сэмюела Джонстона и отправилась вместе с ним в индийский город Мадрас — на новое место службы мужа. Среди семейных сокровищ, которые везла миссис Джонстон, находилась и резная золотая шкатулка.

Возле островов Кабо-Верде корабль Ост-Индской компании, на котором плыли супруги, столкнулся с французской эскадрой. Завязалась перестрелка. Мистер Джонстон взял на себя командование четырьмя орудиями, установленными на квартердеке. Миссис Джонстон тоже стояла на палубе, не желая покидать мужа в минуту смертельной опасности. К груди она крепко прижимала большой бархатный ридикюль, в котором хранились все семейные ценности, в том числе сердце Монтроза.

Меткий выстрел с французского фрегата вывел из строя одно из палубных орудий, убил двух канониров и обрушил на всех присутствующих целый фонтан металлических осколков и деревянных щепок. Миссис Джонстон была ранена, драгоценный ридикюль вырвало ударной волной у нее из рук и швырнуло на другой конец палубы. Как только отважная женщина пришла в себя, она первым делом бросилась к сумке и проинспектировала ее содержимое. Хрупкий золотой ларец оказался разбит вдребезги, но стальная коробочка осталась невредимой. Тем временем атака французов была отбита, и супруги благополучно продолжили плавание. В положенный срок они достигли берегов Индии и привезли с собой сердце Монтроза.

Первое, что сделала доблестная хранительница сокровища по прибытии в Мадрас, — отыскала среди местных жителей золотых дел мастера и вручила ему осколки разбитой шкатулки. Следуя ее указаниям, он изготовил новую шкатулку, ничуть не уступавшую по красоте оригиналу. В дополнение он отлил серебряную урну, на которой выгравировал историю жизни и смерти великого Монтроза. Миссис Джонстон поставила урну на столик из эбенового дерева в своей гостиной и в ней хранила драгоценную реликвию. Но однажды сокровище бесследно исчезло. Хозяйка дома была безутешна. Весть о ее несчастье быстро распространилась по городу, по пути, как водится, обрастая новыми деталями. Местные жители стали поговаривать, будто в урне хранился могущественный талисман и что его обладателю гарантирована неприкосновенность в бою: он якобы сумеет избежать не только гибели, но и позорного плена. Стоит ли удивляться, что похитители не пожелали расставаться с таким ценным талисманом! Итак, сердце Монтроза снова исчезло — уже во второй раз — и отсутствовало почти двадцать лет. Ходили слухи, будто его приобрел некий раджа, но все поиски и расследования остались безрезультатными.

За это время сын Джонстонов вырос и стал выдающимся колониальным чиновником. К числу заслуг сэра Александра Джонстона относится реорганизация правительства Цейлона и основание королевского Азиатского общества. Ему же посчастливилось снова отыскать сердце Монтроза и вернуть реликвию в семью. Вот как он сам рассказывал об этом в 1826 году:

У моего отца была привычка ежегодно во время охотничьего сезона отсылать меня в гости к одному из местных правителей. Как-то раз мне довелось охотиться с раджой, который, по слухам, приобрел нашу урну. Я ехал на лошади, когда меня атаковал дикий вепрь — тот самый, которого мы преследовали. Мне посчастливилось серьезно ранить его, так что раджа вскоре подъехал и прикончил зверя. Он был доволен моей помощью и во всеуслышание объявил о своем желании меня отблагодарить. Он так и спросил при всех слугах: «Что я могу для вас сделать?» И тут я рискнул: поинтересовался, правда ли, что он недавно купил серебряную урну? Объяснил, что вещь эта принадлежит моей матери и она очень ею дорожит. Я дал понять, что мы были бы счастливы вернуть урну и пересказал ему старую историю, ставшую нашим семейным преданием. Раджа подтвердил: он действительно приобрел подобную урну за большие деньги, но, к сожалению, не знал, что вещь украдена из нашего дома. Он тут же заявил, что один храбрец должен всегда идти навстречу пожеланиям другого храбреца, независимо от их национальной принадлежности и вероисповедания. Посему, сказал раджа, он считает своим долгом выполнить волю храбреца, чье сердце спрятано в урне, а тот, несомненно, желал бы, чтобы его сердце хранилось у его потомков. Таким образом вопрос с урной был решен. На следующее утро раджа распрощался со мной, преподнеся в подарок шестерку своих лучших собак и парочку фитильных ружей. Он просил передать моей матери драгоценную урну, присовокупив к ней платье из золотой парчи и несколько роскошных шалей. В сопроводительном письме он извинялся за то, что стал невольным виновником ее огорчения, и уверял, будто никогда не купил бы урну, если бы знал, что она украдена у моей матери.