Шоу должно продолжаться, Акиро-сан!

— Знаете, он в чем-то прав, — смущенно заметил Озэму. — Комнатка и в самом деле маленькая, а вентиляция слабая. Устаешь сильно.

— Вот видите!

— Хорошо, — согласилась Татуми, растерянная таким резким поворотом нашей беседы. — Пройдемте, господин Озэму, в мой кабинет. Я вам приготовлю хороший порошок для поправки здоровья.

— Было бы великолепно! — обрадовался тот. — Только давайте я быстренько пультовую закрою на замок?

Он убежал, а потом вернулся, запыхавшийся, но довольный. Явно радуется, что сейчас отправится с красоткой Татуми в ее кабинет, где они совершенно одни будут готовить ему порошки для здоровья. Я даже почувствовал, что Озэму надушился парфюмом.

— А передачи кто ставить будет? — с сомнением спросила врач.

— Я на таймер выставил! — сияя, ответил тот.

Так они и ушли.

Татуми не давала мне покоя. Ее попытки выяснить, что же произошло и чрезмерный интерес к моей персоне заставляли меня напрячься. До чего же любопытная барышня! И чего она ко мне привязалась? Делала бы свои порошки, а не этой чепухой занималась. Может так случится, что она разузнает всю правду про меня. Что тогда? Я тряхнул головой, отгоняя плохие мысли. Нет. Ничего она не выяснит. Просто не буду попадаться ей. И руку давать не буду, а то она по пульсу какие-то просто невероятные вещи может узнавать.

Размышляя над всем этим, я вдруг пришел к неожиданному выводу. Просто так даром пользоваться опасно. Нужно использовать защиту. По принципу ледяной пули, которая поразив цель, растворяется внутри, не оставляя улик. Или стелс-технологии, которые не заметны в радиоэфире. Вот и мне нужно что-то подобное. Дар — штука нужная. И для продвижения вверх необходимая. Но необходимо ее немного прокачать и модернизировать, чтобы так сильно не палиться. Вот только на ком оттачивать это мастерство?

* * *

Ближе к обеду стало известно, что «Страницы истории» выпустят уже сегодня вечером, в самый прайм-тайм, в связи с чем монтажеры усиленно работали, чтобы закончить монтаж передачи.

— Посмотрим прямо тут, — предложил Исао, кивая на студийный телевизор, который висел в коридоре возле кофейного аппарата. — Через час начнется.

— А домой не пойдем? — удивился я.

— Так сегодня вечерняя смена, — ответил Исао. — Сегодня до поздней ночи работаем, или твоя болезнь опять прогрессирует, — хитро поглядел он на меня.

— Нет, — хохотнув, покачал я головой. — Просто забыл.

— Так вспоминай! В третьей студии съемки документалки, там нужно свет с фильтрами выставлять.

Я тихо выругался. Работать до поздней ночи не было никакого желания… Хотя возвращаться в каморку в которой живу желания тоже особого не было. Сходив вновь к кофейному аппарату, у которого уже и в самом деле не было ни одного звукача, мы взяли по паре двойного эспрессо, уселись за коробки из-под оборудования и принялись смотреть передачу «Страницы истории».

Заставка была так себе — какие-то летающие полоски и треугольники, томный закадровый голос, произносящий слова «время», «история», «жизнь», «судьба», «беседа» навевали такую тоску, что захотелось переключить это прямо сейчас. Но я сдержался, желая увидеть себя в новой ипостаси ведущего. Первый появившийся кадр не впечатлил, к тому же он был завален. И снимал не меня, а стену. За кадром — голоса. Потом кадр поворачивается. Но опять не на ведущего и его гостя, а в сторону помощников. На заднем плане видны скачущие коты, пробравшиеся в студию через открытую дверь.

— Это что такое? — удивился я.

— Видимо монтажеры так сильно спешили, что перепутали кассеты и вместо нужной отдали сырую запись! — рассмеялся Исао.

— Тебе смешно?

— А почему бы и нет? Так даже интересней!

Ага, интересно ему кого за это уволят.

Я с трудом представлял, что скажет на все это Вакедо, но заранее понимал, что ничего хорошего можно не ждать. Достанется конечно же монтажникам за ошибку, но уверен, что и мне прилетит.

Передача продолжилась — без всякого монтажа, одни кадром с одной камеры. Камера эта была больше вспомогательной, для режиссера, потому что снимала не то, что нужно, а внутреннюю обстановку. Ну и котов оператор не забыл подснять во всех ракурсах.

Засуетились помощники. Кто-то рванул на режиссерский пульт, желая предупредить об оплошности. Но кабинет был закрыт.

— Где господин Озэму?

Его принялись искать по всем студиям, заглянули даже в туалет. Но найти так и не смогли. Я посоветовал поискать его в кабинете врача. И каково же было мое удивление, когда и там помощники не нашли никого.

— Порошков она из этого бледного Озэму натолкла! — мудро изрек Исао.

Но все оказалось куда как проще. И необычней. Озэму сам нашелся в тот момент, когда передача, идущая в эфире, уже подходила к концу. Он явился в студию довольный и счастливый, заявив, что ходил с госпожой Татуми перекусить в ближайшую закусочную. Сеанс терапии явно помог, потому что щеки его полыхали румянцем. И даже когда ему объяснили, что произошло, он не сразу понял свой провал. Все улыбался, бормоча что-то про необходимость уличных прогулок. И лишь когда увидел что идет сейчас в эфире, вновь побледнел и рванул в коморку за пульт.

Но было уже поздно — передача подошла к концу и пошли титры.

На этаже повисла тишина, будто после взрыва бомбы. Ну или перед взрывом. Кого-то точно уволят…

Глава 6

Взрыва не произошло. По крайней мере, пока.

Все потихоньку возвращались к своим делам.

Не думаю, что меня уволят из-за оплошности режиссёра, поэтому я решил отвлечься и заняться делом.

День сегодня был насыщен необычным и странным. С последним особенно. После просмотра передачи «Страницы истории» мы с Исао вернулись в студию, чтобы настроить свет для очередных съёмок. Беседуя о всяких пустяках, мы стояли возле ламп. Остальной обслуживающий персонал тоже обсуждал предстоящие съемки — обычный день телевидения. Как вдруг весь этот гомон в одно мгновение затих. Мы тоже замолчали, не понимая причину такой резкой перемены атмосферы в студии. И едва повернулись в сторону дверей, как открыли рты от удивления.

К нам зашел Вакедо. Но не этот факт нас вверг в шок и не осознание того, что сейчас нам начнут раздавать кнута. А наряд начальника.

Вакедо видимо решил, что сегодня идеальный день для экспериментов с модой. Он явил себя миру в кислотно-жёлтой толстовке с огромным логотипом неизвестного бренда. На ногах были надеты джинсы с эффектом порваности, и дыр явно было чересчур много, из-за чего мы могли видеть его дряблые волосатые коленки. В качестве обуви были кроссовки с массивной подошвой, от которых отлетали блестки при каждом шаге, будто от феи. На голову он натянул бейсболку, козырек которой был развернут строго в сторону — якобы по молодёжному.

Коллеги пытались сдерживать смех, когда господин Вакедо прошел мимо, излучая уверенность и брутальность. Он, видимо, считал, что наряд сделал его не только моложе, но и гораздо ближе к своим молодым сотрудникам. Однако, даже его несуразная походка выдавала, что он с трудом привыкал к тяжёлым кроссовкам и всё время поправлял штаны, которые то и дело норовили сползти ниже пояса.

— Мать моя женщина! — только и смог воскликнуть я. Да что же это такое! Что за проклятие такое? Почему каждое мое слово, даже не подкрепленное даром, воздействует на этого Вакедо каким-то очень странным образом? Ведь это именно из-за меня он так переоделся.