Шоу в затерянном городе

Стояла поздняя осень. Тёплые деньки «бабьего лета» остались в прошлом. Утеплённые куртки и осенние шапки стали повседневной одеждой рабочих на пилораме. Ранним утром они, миновав высокие железные ворота лесопилки, увидели такую картину.

Посередине двора стояла круглая сосновая чурка. На ней большая пустая сковорода с деревянной ручкой. А возле сидел на корточках абсолютно голый Генка без обуви, но в носках. Он сосредоточенно глядел на сковородку, поворачивая её иногда.

– Гена, ты что делаешь? – Осторожно спросила учётчица.

– Не видишь, что ли? Картошку жарю!

– А где огонь в твоей печке?

Генка встал и посмотрел на рабочих, в молчании созерцавших эту живописную картину.

– Что ждёте? Картошки мало. На всех не хватит! – Он нагнулся над своей сковородкой.

– Друг, ты бы сходил и оделся! – Посоветовал кто – то.

– Тебя завидки берут? Тебе такая кожаная куртка и брюки не по карману! Сейчас позавтракаю и в рабочую одежду переоденусь! – Высокомерным тоном отозвался повар.

Вскоре подъехала жёлтая «Скорая» и два дюжих санитара одели на Генку добротную рубашку с длинными рукавами и под белы рученьки усадили в персональное авто с должным почётом.

Спустя месяц принудительного лечения его выпустили за ворота психбольницы, основательно накачав аминазином. Это лекарство, конечно, не лечит и мозги от плесени не очищает. Но оно имеет магическое свойство успокаивать, а вернее, тормозить нервную систему опасного для общества агрессора. Около месяца он продержался в относительном равновесии. Работал, потом на эти деньги пил, гулял с собутыльниками и проститутками.

* * *

Меня, как и многих других людей, удивляет – откуда у алкоголиков столько денег, что они запоями пьют, практически не просыхая? И, наверное, ещё что-то едят, раз не помирают массово от голода? А многие сторонние наблюдатели говорят, что они почти не болеют. Должно быть, проспиртованы настолько, что все микробы, попав в их кровь, делают себе харакири!

Но только ли белой горячкой можно объяснить метаморфозы, происходящие с такими опустившимися на самое дно субъектами? Или в их грязные вонючие тела поселяются реальные жители нижних, подземных миров?

На второе лето после развода ранним утром, едва солнце осветило землю, раздался громкий стук в окно моего дома. Благо, что я уже встала и успела одеться. Неумытая, выскочила в сени.

– Кто там?

– Ларис, дай мне таблеток! – Раздался трезвый голос Генки.

На всякий непредвиденный случай я взяла дубинку и осторожно отодвинула засов.

– Каких тебе ещё таблеток надо? Ты же знаешь, что у меня выбор лекарств невелик?

– Из меня черви сыпятся и огромные вши из-под кожи лезут! Я честно говорю. Хочешь, покажу?

– Очумел совсем? У меня нет желания разглядывать твою голую задницу! Иди отсюда, а то милицию вызову! – Испугалась я. Кто его знает, этого полудурка, на что он сейчас способен? Недаром побывал в дурке и стал дипломированным психом! И покрепче сжала в руке дубинку.

А то создание, что когда-то именовалось моим супругом, продолжало демонстрацию своих трюков. Он поднял футболку на своём тощем животе и нагнув голову, стал напряжённо разглядывать бледную кожу, всю в красных крапинках. Их у него раньше точно не было.

Я ждала, когда это всё кончится, мысленно ругая себя на чём свет стоит свои слепые глазоньки и прямую извилину в собственной башке. И дождалась.

На моих глазах из-под кожи медленно появилось здоровенное насекомое, по размерам в 2–3 раза крупнее обыкновенной воши. Где он их подцепил, до сих пор понятия не имею. Но испугалась очень сильно. Поверила и про червей без доказательств. Та ночь с появлением призрака была ничто по сравнению с тем ужасом, который пришлось испытать сейчас.

– Генка, иди к себе домой, где сейчас живёшь! Я вызову врачей. У меня нет ни знаний, ни лекарств!

Врачам по телефону объяснила об опасности, которая их поджидает.

Ещё через несколько лет Генка перерезал себе вены на руках. Видимо, опостылела ему разгульная «весёлая жизнь, раз он сам приговорил себя к смерти. Как жил не по-человечески, так и умер. А самоубийцы и на том свете не обретают долгожданного покоя. Они веками скитаются в кромешной тьме.

Так не будет ли правильнее – просто жить по человечески и по Божьим законам? Для себя же будет лучше!

Верьте своей интуиции! (Быль)

В нашем селе «Синюхино» в тот год 201… творилось что-то невероятное. Осенью в грибной роще за ж/д. линией несколько человек видело чупокабру – непонятного зверя, похожего то ли на тощую полуголодную собаку средних размеров, то ли на тявкающую облезлую лису. Она, завидев недалеко человека, принималась лаять тонким голосом и скалить зубы, принимая угрожающую позу, словно для броска.

Укусить никого не пробовала. Но сами очевидцы утверждали, что им удалось избежать этой опасности только благодаря тому, что они уходили из леса, не дожидаясь нападения зверя. Эти разговоры ходили всю осень, как раз в самый разгар грибного сезона. Сама я никаких чупакабр не встречала, но подозревала, что эта нехитрая выдумка могла быть сочинением самих грибников, чтобы поменьше людей блудило по той рощице.

На зиму этого же года в селе остановился большой цыганский табор во главе с их «бароном». Коней у этих современных цыган не было, но легковых машин целый табун. Удалое племя лихих холёных красавцев и их боевых подружек с чёрными глазами и громкими голосами расселилось в пустующих временно домах, дачах и у некоторых сердобольных старушек, которые за весьма умеренную плату пустили в свои деревенские дома. И коренные жители получили не желаемую, но весьма познавательную возможность ознакомиться с бытом и привычками этого разгульного вечного племени кочевников.

Оказывается, все мужчины и женщины этой национальности получали приличные пенсии от государства! Причём, не имея в свой жизни ни одного года стажа работы где – либо. Сами представительницы этого весёлого и вездесущего народа считали, что деревенские жители, живущие на земле и обрабатывающие её, должны снабжать продуктами их избранный народ.

Каждый божий день, подхватив на руки новорождённых которых в одном только таборе было великое множество, обходили каждый двор, прося «еду для их ребёнка». Отважные цыганки не боялись собак, даже цепных волкодавов. А за отказ снабжать их продуктами грозили страшными карами.

Если им удавалось попасть во двор, тащили без разбору всё, что попадёт под руку; птицу из сараев, связку лука – из кухни, банку с молоком и мясо из сеней.

Обращение измотанных нашествием цыган сельчан в собственную сельскую администрацию за какой-то защитой результатов не принесло. Ответ от Главы был получен предельно ясен и лаконичен:

– Они такие же граждане РСФСР и могут жить, где хотят!

К весне табор выдвинул всему селу жёсткие условия: с каждого двора ежемесячно платить им ренту или налог в таких размерах, чтобы им было можно полностью прокормиться! Тогда молодые мужчины нашего села, среди которых был очень большой процент отсидевших разные сроки, назначили стрелку халявщикам. Бой был страшным. Дрались без ножей, палок и без огнестрельного оружия. На одних только кулаках. Крики цыганок и цыганят был слышен на нескольких соседних улицах. Бой продолжался до самой темноты…