Шпага императора
Шрифт:
Так что с почтой?
– А я знаю? Одновременно с вами сюда вышел... Кузьмичёв! В карете смотрели?
– Так точно!
– подскочивший казак протянул связку пакетов.
– Ещё ларец. Не открывали пока.
– И не будем, пусть в штабе со всем этим разбираются, - я решил не терять зря времени.
– Карету в лес, лошадей, что можно поймать - поймать и быстро расходимся.
Не сердишься, хорунжий?
– Да понимаю. Обидно, конечно, но сделаю. Доставим этого павлина в лучшем виде - отъехали от Полоцка недалеко.
На том и простились.
...
– Здравия желаю вашему высокопревосходительству!
– Рад вас видеть, Вадим Фёдорович, - дружелюбно улыбнулся военный министр.
– Заждались уже. Думал, что не успеете. Присаживайтесь.
Надо сказать, что едва услышав мою фамилию, всевозможные адъютанты и им подобные, немедленно обеспечивали 'зелёный свет' моему следованию в кабинет Барклая - здорово я ему, видать, занадобился.
– Генералы Остерман и Дохтуров весьма лестно отзывались о ваших минных заграждениях на местах данных ими сражений.
Ого! Дохтуров и 'лестно'?..Хотя... Ведь именно он меня к майорскому чину представил. Значит, понял, что моей вины в срыве той гадской ракеты нет.
– Ожидается генеральное сражение, - продолжал Михаил Богданович.
– Здесь. Вы показали себя мастером минной войны в поле, поэтому я посчитал необходимым срочно вызвать вас сюда. Времени практически нет. Сутки. Максимум - двое суток. Поручики Храповицкий и Соков уже действуют со своими людьми, но я очень надеюсь именно на вас.
– Гальванические батареи...
– Уже следуют сюда. Прибудут в течение нескольких часов. Всё остальное, что упоминалось в письме, которое привёз ваш казак, тоже доставлено.
Дальше мы колдовали над картой (примитивненькой, надо сказать) поля будущего сражения.
– Каким временем я располагаю, ваше высо...
– Без чинов. По сведеньям разведки, основные силы императора в дневном переходе от наших передовых позиций. Позиции слабые, силы их защищающие незначительны. Задача арьергарда именно в том, чтобы дать нам возможность возвести укрепления. Ну и вам поработать на поле перед ними.
– Сколько людей будет в моём распоряжении?
– Рота Гвардейского экипажа и два взвода Первого пионерного полка, один минёрный, один сапёрный.
Больше, чем я ожидал. Уже неплохо.
– Мне нужно осмотреть позиции и подумать...
– Подумать имелось время в дороге - знали ведь, с какой целью вас вызвали, - в голосе Барклая почувствовалось нескрываемое раздражение. Понятно, что через несколько секунд он поймёт несостоятельность своего 'наезда', но нужно учитывать и нервозное состояние генерала.
– Я думал. И именно поэтому отправил вперед казака с письмом. Но ведь для того, чтобы понять, где и сколько мин и всего прочего устанавливать, нужно осмотреть само поле предполагаемого сражения. Я не прав?
Извиняться министр не стал, только хмуро кивнул в ответ.
– И ещё: если есть такая возможность, мне бы
хотелось предварительно переговорить с полковником Засядько. Насколько помню, он служит в корпусе генерала Дохтурова.Михаил Богданович не стал даже задавать вопроса вслух, просто обозначил на лице желание выслушать пояснения. Получив таковые, он немедленно отправил адъютанта за Александром Дмитриевичем. И меня отправил:
– Можете пока осмотреть позиции и подумать, что и как там устроить по своей части. Засядько найдёт вас там. А сейчас - извините, у меня ещё много дел...
Работы на будущем поле боя кипели вовсю. Возводились батареи, флеши и тому подобное. Правый фланг я даже не стал осматривать - он и так 'укреплён' самой матушкой-Природой. И наименее 'атакоопасен'. Хоть там и работал Лёшка, которого до жути хотелось увидеть, но сейчас важно как можно скорее осмотреть центр и фланг левый.
В первую очередь меня интересовало предполье предстоящего сражения: где и как можно нанести французам максимальный вред ещё до вступления в непосредственный контакт с нашими войсками, то есть на расстоянии несколько меньшем, чем пушечный выстрел от наших позиций. Да и заметен я там был, поэтому полковник нашёл меня без труда.
– Счастлив вас приветствовать, Вадим Фёдорович!
– И я очень рад встрече, Александр Дмитриевич. Прошу прощения, что пришлось вас побеспокоить.
– Пустое. Наверняка для этого имеются веские причины, раз сам Барклай направляет меня к вам.
– Возможно эти самые веские причины обрадуют вас меньше, чем встреча со старым знакомым... Сколько ракетных установок у вас имеется?
– Двенадцать четырёхтрубных, - лицо Засядько слегка напряглось.
– Вынужден слегка ограбить. Как минимум на три штуки. Извините.
Мои объяснения, да и, наверняка имевшийся, приказ министра, позволили обойтись без препирательств в данном вопросе. Хотя своё 'Фе' полковник высказать не преминул:
– Всё-таки считаю, что мои установки принесли бы больше пользы, оставаясь на батареях.
– Не надо меня в этом убеждать, Александр Дмитриевич, прекрасно понимаю, что многократно используя станки с батарей, вы уничтожите значительно больше врагов, чем я надеюсь при данном разовом применении. Но представьте моральный эффект их действия. И последствия для хода сражения.
– Понимаю, что вряд ли вы предложили бы что-то, не обдумав последствий. Станки и ракеты доставят на указанные места завтра утром.
– Благодарю. За понимание - тем более, - я обозначил поклон.
– И ещё: давно у меня не было достойного противника в поединке. Если не возражаете, то после сражения скрестим клинки?
– С огромным удовольствием, Вадим Фёдорович, - рассмеялся полковник, - за мной должок - постараюсь вам его вернуть. Если останемся живы в бою, разумеется.
– Бог не без милости и, надеюсь, он на нашей стороне.
Расстались вполне дружелюбно, и я отправился к своим. Там перекусил и тут же завалился спать - нечего корячить из себя в сосиску озабоченного и всю ночь сидеть и думать о том, как и где еще, что можно сделать. А потом весь следующий день соображать с трудом и еле ноги таскать...