Шпион божьей милостью, или Евангелие от ФСБ

– Не хочу! Не хочу!

И в это время все убыстряющееся течение подхватило бочки, закружило их и понесло туда, где уже явственно грохотала падающая с высоты вода.

19

Иуда звонко чмокнул Петра в щеку. Петр брезгливо утерся.

– Снова за свое?
– проворчал он.

– Я к тебе с миром, - укоризненно сказал Иуда.
– Ну, предал однажды. Так когда это было? Что же мне теперь и прощения нет? Ты же знаешь, что я не по своей воле к первосвященнику отправился. Думаешь, мне хотелось нашу компанию сдавать?

– Знаю я тебя, - мрачно сказал Петр.
– Ты и сам за милую душу заложишь, а потом станешь обстоятельствами прикрываться! Я не Он, это Он тебя простил, а я никогда не прощу. Знаешь, каково висеть головой вниз?

– А ты на смоковнице висел?
– парировал Иуда.
– И кто вешал? Свои же вешали, вот что обидно было! Но все позади, брат, наши распри теперь ни к чему. Дай я тебя поцелую!
– Он снова потянулся наглой рыжей мордой к аккуратной бородке райского привратника.

Тайная вечеря подходила к концу.

Святой Дух пил на брудершафт с Иаковом. Старика совсем развезло, и он был почти бесплотен, но серебряную чашу с разбавленным спиртом держал крепко.

Сын Божий шушукался с Иоанном. Тот внимательно слушал и время от времени согласно кивал.

Голубь что-то ворковал женственно красивому Варфоломею.

Остальные апостолы сидели под смоковницей живописной группой. Фома Дидим - бородатый весельчак и философ - бил по струнам арфы, и вся честная компания нестройно ревела неприличную частушку:

Я с друзьями нынче пью

под смоковницей в Раю.

И молюсь усердно Богу:

дай мне на ночь недотрогу!

– Отстань!
– снова гневно вспыхнул Петр.
– Все-таки не пойму я! Если я с вами за Бога, то как же мы можем быть против Него? А если мы против Него, то как же мы можем быть за?

– Не ищи логики, - несколько обиженно сказал Иуда.
– Ты Сыну Божьему веришь?

Апостол Петр хрустнул пальцами.

– Ох не знаю я, кому верить!
– задумчиво сказал он.

Ох не знаю!

А под смоковницей ревели радостно и освобождение, как всегда поют не отягощенные трезвостью, а потому и излишней стыдливостью души:

Подарил мне солнце Бог,

но подарок не помог.

Вот возьму я и звезду

поменяю на...

– и это последнее слово нетрезвая компания выводила с особым смаком и старательностью, а ангелы и херувимы испуганно облетали смоковницу, под которой с нетрезвыми праведниками гулял Сам - в виде Духа, Голубя и Сына.

20

Полковник Двигун открыл глаза, пытаясь сообразить, где он находится.

Где-то вдали ревела вода. Он обнаружил, что оброс шерстью, вместо рук у него были лапы с обломанными когтями, а растоптанные копыта нижних конечностей - в липкой грязи. От шкуры омерзительно несло соляркой.

Рядом, наполовину вывалившись из бочки, лежал и слабо постанывал самый настоящий черт.

– Длиннорыл, - подумал полковник и сразу вспомнил все.

Лучше бы было находиться в амнезии или вообще не приходить в себя.

Длиннорыл пошевелился, сел и недоуменно огляделся.

– Смоляк!
– ахнул он, заметив полковника.
– Где мы? Неужели проскочили?

Со стороны водопада сквозь рев воды донесся пронзительный вой: Загребалы и Погонялы снова вышли на след беглецов.

Рядом с ними был узкий вход в темную пещеру.

– Рискнем?
– спросил полковник демона. Они протиснулись в пещеру. Пещера была небольшой и опять же заканчивалась расщелиной.

– Вот так.
– Длиннорыл сдавленно хрюкнул.
– Ты хоть знаешь, куда мы попали, Смоляк?

– Откуда?
– буркнул тот.

– Это же Провал! А там дальше - вход в Тартар!

– Куда?
– наморщил шкуру на лбу полковник Двигун.

– Тартар. Место, где Титаны обитают!

Смерть была позади. Но покойнику ли бояться смерти? Гораздо страшнее была неизвестность, что ждала демонов впереди.

Но выбирать не приходилось.

– Рискнем?
– снова спросил полковник. Длиннорыл покачал рогатой головой. Морда у него была тоскливая.

– Я лучше сдамся. Ну, может, повезет нам, и выберемся мы с тобой на поверхность. Куда нам там деться, Смоляк? Посмотри на себя со стороны. Тебя ж там сразу в банку с формалином засунут. Или в Ватикан сдадут. Там уж тебя помучают! Или в анатомичку, к патологоанатомам... Нет, лучше уж от лап своих пасть, чем людям в руки попасться!

Вой Загребал приблизился и стал похож на рев пожарных машин, спешащих к месту возгорания. Двигун снова ощутил страх.

– Давай!
– Он подтолкнул Длиннорыла к темному Провалу.

Среди беспорядочных каменных глыб и причудливых соляных наростов уже порхали рыжие бабочки чадящих факелов.

– Ну! Давай же!
– Полковник с силой толкнул Длиннорыла в Провал и не удержался на краю сам. Они полетели во тьму. Рев Загребал стремительно удалялся. Падали беглецы бесконечно долго, пока вдруг не оказались у выхода на темную бесконечную и сумрачную равнину. По равнине метались исполинские тени. Ушибы, полученные демонами, не оставляли сомнений в конце пути.

– Хана нам с тобой. Смоляк, - вздохнул Длиннорыл.
– И зачем я, рогатый идиот, за тобой побежал?

– Держи хвост пистолетом, - сказал Сергей Степанович.
– Все еще впереди!

– Это точно!
– уныло согласился черт.
– Все впереди! При этом он смотрел куда-то за спину товарища по несчастью.

Двигун обернулся и увидел исполинский глаз, любопытно заглядывающий в расщелину со стороны равнины. Глаз медленно моргнул, и вокруг него опасно зашевелились бревна ресниц.

– Высматривает, - устало вздохнул Длиннорыл.

– Кто?

– Титан, конечно. Кто еще в Тартаре может быть?

– Да он же нас не видит!
– внезапно догадался Длиннорыл.
– Мы для него слишком малы.

Длиннорыл внезапно зашевелил ноздрями, повел рылом назад и принюхался.

– Та-ак!
– зловещим голосом сказал он.
– Быстро, Смоляк! Быстро! Глазки его безумно зашарили по пещере.

– Ты чего?
– удивился полковник.

– За мной!
– заревел Длиннорыл и бросился к черной нише в каменной стене. Копыта его звонко цокали о камни, высекая из них искры. Беспокойство демона передалось и Сергею Степановичу. Двигун метнулся за демоном. Теперь и он уже чувствовал все усиливающийся запах серы и керосина. Едва они укрылись в нише, как по пещере, где они только что находились, метнулось бушующее пламя. Языки его лизнули глаз любопытствующего исполина. Титан снаружи яростно заревел. Вокруг все стало содрогаться, с грохотом посыпались камни, а Титан все ревел от боли и пытался взломать вход в пещеру своими чудовищными ручищами.