Шпион федерального значения

— Прибери в доме, — требовал родственник. И она молчаливо и покорно шла прибираться в доме, стараясь не попадаться на глаза его женам.

— Постирай!

И тут же в ее сторону летела грязная, в комьях глины одежда, которую она, обдирая пальцы, полоскала в ледяной воде горного ручья.

— Иди сюда!

Она шла. Родственник валил ее на кровать, задирал подол и, «употребив», вышвыривал вон! После чего жены смотрели на нее волчицами и всячески пакостили.

Но уйти ей было некуда, а протестовать — невозможно. Не может чеченская женщина перечить чеченскому мужчине! Может только другой мужчина — ее муж, ее отец, ее братья. Которых нет!

Однажды в дом пришли гости. Все они были в полевой форме с оружием, все пахли землей, порохом и потом. Они долго ели, пили и разговаривали. Конечно, пить истинным правоверным мусульманам нельзя, но как не пить, если они еще десять лет назад были атеистами и были пьющими? Как не выпить после того, как живыми, считай, с того света выбрались, потеряв треть отряда? Вот и пили. Ничего — Аллах милосерден, он простит!

Гости пили, присматриваясь к прислуживавшей им Фатиме. К женам хозяина дома, уважая его и обычаи своего народа, не присматривались. За них, если что, придется ответ держать. А Фатима, хоть и была хромонога и мрачна, — была ничего себе.

Гости, все как один, были молодыми, крепкими мужиками, которые четыре недели просидели в лесах, света белого не видя. И уж тем более женщин! Вот и смотрели. Жадно, глаз не отрывая. Понять их можно было: все, что они недоедят, недопьют и недолюбят сегодня, завтра, возможно, допить, доесть и долюбить уже не удастся. Завтра их в живых может не быть, завтра им где-нибудь, с развороченными животами, с вывалившимися наружу внутренностями, мертвыми валяться! Значит, сегодня, пока жив, надо брать от жизни все, что возможно…

Мужики, они хоть русские, хоть чеченцы, хоть папуасы, они один черт мужики — которые своего не упустят!

Когда Фатима проходила мимо своего сидящего во главе стола родственника, он поймал ее за руку и притянул к себе.

— Поди в ту комнату, — приказал он.

Она пошла, села на краешек старой, с железными завитушками и медными шарами кровати и стала ждать.

Чего? Того, что будет.

В комнату вошел возбужденный едой, алкоголем и запахом женщины гость. Несколько мгновений он стоял на пороге, привыкая к темноте и жадно оглядываясь по сторонам. Потом рассмотрел окно, кровать и темную фигуру покорно сидящей на ней женщины. К которой сделал шаг…

Он с ней не заигрывал и не разговаривал — с такими не разговаривают. Он подошел к кровати, расстегнул штаны и, сильно толкнув женщину в грудь, уронил ее на спину, тут же навалившись сверху. Он елозил по ней, тяжело дыша и мало заботясь о том, будет ли ей приятно. Женщины рождаются не для того, чтобы им было приятно, для того, чтобы было приятно мужчине! И чтобы рожать им детей — мальчиков!

Гость захрипел, задергался, но с женщины не слез, продолжив свое дело. Он больше месяца женщины не видел!

Через полчаса, утолив свою животную страсть, гость встал с кровати.

— Иди вымойся, — приказал он, застегивая штаны.

Она пошла к реке, где вымылась. И вернулась назад. Потому что понимала, что ничего еще не кончилось. Она сидела на краешке кровати, закутавшись в темное покрывало, и даже не плакала. Чеченские женщины не плачут.

На пороге появился еще один гость. Который был такой же, как первый, который ничего не говорил, предпочитая действовать.

Ее снова пихнули в грудь и снова навалились всей массой тела, вжимая в жалобно скрипнувшие пружины…

Не шевелясь, боясь вскрикнуть и даже дышать, она терпеливо ждала, когда все кончится. Больше она ничего не могла сделать.

Если бы она сопротивлялась — кричала, протестовала, ее бы избили. Кусалась — избили бы до полусмерти, переломав ребра. Если бы нанесла насильнику увечье — убили и выбросили мертвое тело в реку. И никто бы их за это не осудил.

Когда все было кончено, в комнату вновь вошел первый гость. Но он не подошел к ней, он остался стоять у порога, крепко расставив ноги и глядя на истерзанную женщину сверху вниз.

— Хочешь отсюда уйти? — спросил он.

Она испугалась, не зная, что ответить. И вдруг, сама того не желая, молча кивнула.

— Ладно, уйдешь, — сказал он.

И, резко повернувшись, вышел…

Глава 15

Ваха раскололся сразу. Сразу после того, как его поместили в камеру к уголовникам, которые отвели ему место возле параши. Ваха гордо отказался. Наверное, слишком гордо, потому что ночью в него разом вцепились несколько рук, стащили на пол, припечатали головой к стене, наклонили и, рванув вниз штаны, заголили зад. Ваха упирался, брыкаясь и кусаясь, но он был один, а их много. Кто-то попытался пристроиться к нему сзади, но тут в камеру ворвались привлеченные шумом надзиратели, пройдя по спинам зэков резиновыми дубинками. Воспользовавшись свободой, Ваха успел сломать нос одному из обидчиков, после чего его успокоили и утащили в карцер.

Куда скоро явился его следователь.

— Бузишь? — поинтересовался он. — Носы ломаешь…

— Я их убью — шакалов! — с ненавистью сказал Ваха.

— Или они тебя. Но только не сразу… Так что подумай, в какую камеру ты отсюда хочешь вернуться — в ту или, может быть, в другую?..

В ту — не хотелось. И задержанный, пусть не мгновенно, но начал давать показания.

— Так кто, говоришь, тебя сюда послал?

Ваха назвал имя.

Следователь пробил названную фамилию по базе данных, в которую были занесены все участвовавшие в боевых действиях или помогавшие сепаратистам личности. То есть практически все население республики.

Да, есть такой типчик, который, если верить оперативным данным, ходит в подручных довольно известного в Чечне полевого командира Абдуллы Магомаева по кличке Бешеный и принимал самое активное участие в боевых действиях против федералов. Значит, вот откуда сквознячком подуло…

Следователь поднял всю имевшуюся у них на Абдуллу Магомаева информацию. Бывший офицер СА, затем инструктор по идеологии и секретарь райкома партии, примкнул к сепаратистам в девяносто пятом, вначале ходил под Басаевым, но потом что-то с ним не поделил и, уйдя, сколотил собственную банду, куда вошли в основном люди его тейпа. В большие командиры не вышел, но некоторую известность приобрел, проведя несколько удачных операций против российских войск и чеченских милиционеров. С точки зрения политического веса — ничего из себя не представляет, но воюет хорошо. Судя по непроверенным данным, в последнее время пытается объединить вокруг себя мелких командиров для организации на территории России ряда террористических актов.

Так, может, это он и есть — один из готовящихся терактов?

Пригнать в Москву машину, предварительно нашпиговав ее по самую крышу взрывчаткой, оставить в людном месте, завести таймер и… Простенько и со вкусом! Если учитывать выбранные место и время — оживленный перекресток вблизи входа в метро в час пик, суммарный тротиловый эквивалент и разлет осколков, то жертвы могли исчисляться десятками! Водитель мог ни о чем не знать, работая втемную, — вряд ли бы он добровольно согласился ехать на пороховой бочке с подожженным запалом, рискуя в любую секунду взлететь на воздух. Так что не исключено, что он не врет, утверждая, что его попросили перегнать машину и оставить ее в условленном месте, для передачи покупателю.