Шпион федерального значения

Чеченцы злобно выругались. Потому что предъявить майора и его сына не могли.

Что поняли все. И поняли, что надеяться им не на что!..

Там, перед складами, они должны были погибнуть все. Вначале, на их глазах, — их близкие, потом, расстреляв все патроны, — они. Так в новейшей российской истории погибли многие русские офицеры, отстреливаясь до последнего патрона. А самые сильные и мужественные — расстреляв своих близких и прикрывшихся ими боевиков, чтобы прекратить свои и их муки, чтобы их убили не бандиты, а они сами, убив неожиданно, а значит — милосердно

Так должны были поступить и они. И должны были погибнуть… Но не погибли, потому что в тыл чеченцам, неожиданно для всех, а главное — для чеченцев, ударили выстрелы. Это уже после выяснилось, что это были офицеры, выбравшиеся из штаба.

Чеченцев зажали в клещи и расстреляли кинжальным огнем. В упор! Всех до одного, в том числе тех, кто попытался поднять руки. И раненых тоже!

Немногие оставшиеся в живых чеченцы дрогнули и отступили. Тогда им было еще трудно противостоять опыту и напору профессиональных военных. Ведь это еще не была война… Но это была прелюдия тех, первой и второй чеченских кампаний, в которых стороны не соблюдали никаких женевских конвенций, потому какие могут быть военнопленные в гражданских войнах?..

Очистив территорию, командир приказал собрать убитых и раненых и приказал уничтожить матчасть. Убитых собрали и погрузили в подогнанные «бээмпэшки». Среди убитых лейтенант Степанченко обнаружил свою жену. Ее не застрелили, ей вспороли, от лобка до грудины, живот. В луже крови, кроме петель выпущенных кишок, он увидел своего еще не родившегося, но уже мертвого ребенка…

Из части уходили — как бежали. Без оглядки! Сзади чадили, занимаясь огнем, подожженные гаражи и склады. За что потом, уже в России, командиру влепили «строгача» и завели на него уголовное дело, подозревая, что таким образом он хотел сокрыть хищения.

Ощетинившись во все стороны оружием, готовые на все, рванули в военный городок, где забрали уцелевшие семьи и скарб и уже оттуда, колонной, двинулись на вокзал. По пустым, притихшим улицам.

Билеты не покупали. Обошлись без билетов.

«Бээмпэшки» выкатили прямо на платформы и, наведя орудия, захватили пассажирский состав, вышвырнув из вагонов всех чеченцев и не чеченцев тоже.

Так это было…

Впоследствии капитан Степанченко слышал много подобных историй. И даже расследовал дело майора-артиллериста, который огнем своей батареи разнес в щепу целый аул, убив полсотни чеченских женщин и детей. В чем совершенно не раскаивался. Потому что чеченцы — не эти, другие, но какая разница — на его глазах убили его жену и его дочь.

— Я с тех пор каждый раз, выдавая целеуказания, «ошибаюсь» на один-два градуса, — не скрывал майор, — чтобы пару лишних домов зацепить. Чем больше я их прикончу — тем лучше! Потому что хороший чеченец — только мертвый чеченец!

Понять его можно было.

И можно было осудить.

Но капитан сделал все возможное, чтобы его не осудили. Чтобы дело было переквалифицировано по статье «халатность»…

Под его командованием не было батареи, поэтому он мстил «чехам» по-другому — отмазывая их убийц. Вчера отмазывал русского парня Сашу Мохова, который изнасиловал, а может, даже и нет, чеченскую девушку. Сегодня пытался отмазать контрактника, убившего чеченку и ее брата.

Первый ему был симпатичен. Второй — нет. Но он все равно его выгораживал.

— А может, все было не так? Может быть, это не ты напал, а на тебя напали? Напал брат потерпевшей, в которого ты, защищаясь, выстрелил. В результате чего одна из пуль, отрикошетив от земли, попала в потерпевшую, нанеся ей смертельное ранение?.. Три смертельных ранения… — поправил себя следователь, заглянув в материалы дела.

— Ну да, так и было! — начал вспоминать подозреваемый. — Точно так, как вы сейчас сказали…

Русские солдаты, совершившие в Чечне преступления, редко получают сроки. И очень редко большие. Потому что дела русских солдат расследуют русские следователи и судят их русские судьи — у которых чеченцы убили близких, или друзей, или сослуживцев. Поэтому от них трудно требовать непредвзятости…

Контрактника, убившего чеченскую девушку и ее брата, оправдали. Но убийца все равно не избежал наказания — его выследили и зарезали родственники погибших, которые не надеялись на справедливость русского суда…

Официально — чеченская война закончена.

Официально — она даже не была объявлена. Официально ее не было вовсе!

Но тем не менее она продолжается до сих пор. И на ней продолжают гибнуть люди. С обеих сторон!..

Глава 52

Военные не должны давать интервью.

Военные не должны участвовать в пресс-конференциях.

И их не должны показывать по телевизору.

Военные могут давать интервью и пресс-конференции только журналистам газеты «Красная звезда». Потому что с другими им не справиться…

— Вы считаете, что то, что было, — это не война? — наседала журналистская братия на бравого вида генерала.

— Так точно — не война! — строевым рыком рапортовал генерал.

— Но в этой «не войне» использовалась тяжелая бронетехника и штурмовая авиация!

— Так точно! — соглашался генерал. — Использовалась!

— И все равно это не война?

— Никак нет — не война!

Тогда журналисты цитировали генералу подзабытые им уставы и армейские наставления, где излагалась тактика ведения боевых действий с использованием бронетехники и авиации.

— Вы и теперь будете утверждать, что это не война?

— Так точно — буду!

— Ну хорошо — боевые действия.

— Никак нет — не боевые!

— А что тогда?

— Наведение конституционного порядка!

— С помощью регулярной армии и систем залпового огня?

— Так точно!..

Разговор был дурацкий, потому что односложный. Журналисты приводили многочисленные факты, которые генерал игнорировал. Благодарная телеаудитория была на стороне журналистов.

— Почему вы отрицаете очевидные вещи, почему не хотите называть вещи своими именами?

— Никак нет — хочу!

— Тогда почему не назовете войну — войной?

— Никак нет — никакой войны не было! Было наведение конституционного порядка!..

Ладно, черт с ними, с генералами, — что с них взять? Но почему политики открещиваются от войны, как черт от ладана?

— Как вы считаете, мы выиграем когда-нибудь эту войну?

— Во-первых, и не войну. Война это когда одно суверенное государство ведет боевые действия против другого суверенного государства, чего в данном конкретном случае нет, так как мы имеем одно и то же суверенное государство, которое ни на кого не нападало…