Шпион, который спас мир. Том 1

Пеньковский также передал руководства по подготовке артиллеристов и копии «Военной мысли» № 5, 6 и 7 за 1959 год. В этих секретных специализированных журналах, которые распространялись только среди высших военных чинов командования, были опубликованы статьи по военной и ядерной стратегии. Они давали редкую возможность понять, что думают Советы об использовании химического оружия, о проблеме авиазаграждений и производстве ядерного оружия.

На встрече в Белом доме 13 июля Аллен Даллес сообщил президенту Кеннеди, что в совместной операции ЦРУ и МИ-6 завербовали полковника советского генералитета. Даллес показал Кеннеди отчет Пеньковского от 25 июня о встрече с Варенцовым и сообщил о рекомендациях Пеньковского по общению с Хрущевым. Кеннеди согласился с советским полковником: необходима твердость, нельзя поддаваться на угрозы Хрущева; позже он включил некоторые идеи из этого отчета в свою речь о Берлине ^{314} . Кеннеди сказал Даллесу, чтобы тот держал его в курсе сообщений шпиона, и приказал уведомить генерала Максвелла Тэйлора, своего военного советника, о том, что завербован новый русский информатор [36] .

36

Генерал Максвелл Тэйлор (1907–1987) был назначен советником президента Кеннеди по военным вопросам в апреле 1961 года, после Плайя Хирон, и председателем Объединенного комитета начальников штабов в 1962 году. Он занимал эту должность до 1964 года, с 1964 года был отправлен президентом Джонсоном послом в Южный Вьетнам. Тэйлор был начальником штаба армии с 1955 по 1959 год.

Докладная записка для внутреннего пользования ЦРУ о том, какой материал надо показать Тэйлору, предложила статьи из совершенно секретного и ранее недоступного приложения к советским военным изданиям «Военная мысль». В записке говорилось, что «недавний советский невозвращенец, капитан военно-морских сил, отзывался о „Военной мысли“ как о наиболее авторитетном и секретном советском военном издании. Названия рубрик: „Ракеты“, „Противовоздушная оборона“, „Поддержка ракетных войск“, „Проблемы военно-морского флота“, „Танковые войска“, „Роль военно-морского флота в закрытых морях“, „Тактическая разведка“. Прилагается также карта учений Группы советских военных сил в Германии, где отмечены порядок боя, районы сбора, пути отхода и т. д.»^{315}.

Тэйлору могла быть небезынтересна и сплетня Пеньковского о неминуемых организационных изменениях и изменениях в личном составе, в том числе и смещении офицеров высокого ранга.

Пеньковский помимо сообщения по Берлину передал следующие документы:

— документ с грифом «совершенно секретно» из Военно-дипломатической академии на 36 страницах: «Связь в агентурной разведке», автор — вице-адмирал Л. К. Бекренев. Документ помогал понять технику операций ГРУ;

— еще один совершенно секретный документ на 68 страницах: «К вопросу о связи агентов, контроль агентов»;

— письмо ЦК КПСС, датированное 19 мая 1961 года, на 13 страницах: о задачах партийных организаций касательно некоторых аспектов дезинформации правительства в сфере экономики;

— инструкцию Совета Министров СССР от 30 мая 1961 года на 43 страницах: о задачах, стоящих в третьем квартале 1961 года перед Государственным комитетом по координации научных исследований, и отчет о достижениях Государственного комитета, датированный 15 марта 1961 года.

Самыми важными были два первых документа. Пеньковский приложил список шестидесяти студентов Военно-дипломатической академии в Москве, — все они должны были стать агентами ГРУ. К 10 июня ЦРУ собрало биографические данные и фотографии пятидесяти двух из них. Теперь американской разведке будет известно большинство военных агентов, которых Советы пошлют за рубеж.

Второй документ — о методах связи и рабочих процедурах ГРУ — показывал, как работает военная разведка Советов.

Президент был лично заинтересован в этом деле, а берлинский кризис требовал американского вмешательства, и поэтому информация Пеньковского была чрезвычайно важна. Ее ценность становилась все более очевидной, и Управление попыталось найти безопасный способ связаться с Пеньковским в Москве. Был расчет использовать московский тайник с помощью иностранного дипломата из дружественной западноевропейской страны.

Дипломата спросили, готов ли он на это, проинструктировали в Хельсинки, но имени советского агента ему не сообщили. Материалы для тайника он должен был взять с журнальной полки в туалете на втором этаже «Дома Америки», но этот план не одобрили^{316}.

Это был всего лишь один из вариантов, тщательно разрабатываемых на тот случай, если Винну не удастся приехать в Москву. Шерголд, автор британского плана действий, согласованного с американцами, предложил еще один вариант: оставить для Пеньковского в тайнике инструкции по отправке материала.

«Мы дадим ему понять, что готовы забрать материал из тайника, — позвоним ему домой ровно в 10.00 в воскресенье из телефона-автомата. Тот, кто будет звонить, подождет, пока телефон прозвонит трижды. Объект должен как можно скорее после получения такого сигнала забрать материал.

Если на официальном приеме, где будут присутствовать западные дипломаты, с Объектом кто-либо заговорит и упомянет в разговоре имя Чарльза Пика, Объект будет знать, что этот человек — наш агент, готовый получить от него сообщение. Чтобы его легче было узнать, у него на галстуке будет прикреплена условленная булавка.

Только в случае провала всех вышеописанных способов связи Объект должен перебросить материалы через стену „Дома Америки“ в условленном месте в 22.00 в первую субботу месяца, альтернативный вариант — 22.00 в первое воскресенье месяца.

Если Объект попадает в какую-либо страну вне советско-китайского блока [37] и не сможет заранее уведомить нас о своем отъезде, он должен будет проинформировать нас о своем присутствии, отправив телеграмму по адресу: Лабориси, Лондон. Подпись — Алекс» ^{317} .

37

В тот период разрыв между Китаем и Советским Союзом еще не был очевиден и считалось общепринятым говорить о советско-китайском блоке, несмотря на растущее недовольство Мао Хрущевым.

Как представить разведке нового информатора и насколько много можно рассказать заинтересованным людям — это был наиглавнейший вопрос. Из Англии было послано сообщение в Вашингтон о том, что, по их мнению, честность Пеньковского была «вне всякого сомнения». 13 июля перед тем, как Аллен Даллес рассказал президенту Кеннеди о Пеньковском, Дик Хелмс, Джек Мори и Джеймс Энглтон обсудили с Даллесом возможность доверия к их новому советскому информатору.

Мори, в частности, тревожило возможное разоблачение Пеньковского. Заставят ли его работать против Америки и Англии? Этот вопрос беспокоил всех. Дело Петра Попова, офицера ГРУ, который работал на Соединенные Штаты и был разоблачен и перевербован, еще не было забыто. Мори беспокоился, что Пеньковского разоблачат и тот «поведет игру в другие ворота, как Попов». Хелмс не хотел столь безоглядно, как британцы, ручаться за Пеньковского, но добавил, что «на сегодняшний день обман практически исключен». Хелмс на какое-то время принял эти доводы, но постоянно анализировал ситуацию. Дж. Энглтон отметил чрезвычайную важность материалов, но нового информатора назвал «анархистом и человеком с причудами, который по какой-то неизвестной причине пытается втянуть нас в войну с Россией»^{318}.

Характер Пеньковского трудно было понять. Его рвение несколько тревожило, но никакого подтверждения того, что он работает на КГБ или ГРУ и передает ложную информацию, не было. Он рассказывал слишком много, и то, что он сообщил, слишком сильно било по интересам Советов. И все же ЦРУ действовало осторожно, тщательно оберегало нового информатора, но в то же время не переставало проверять его надежность.

Читавшие отчеты Пеньковского понятия не имели, кто он такой. Насколько серьезно можно относиться к его отчетам? Действительно ли это проницательное объяснение политических решений или всего-навсего офицерские сплетни? Новый информатор получил рейтинг «Б» — самый высокий для нелегального агента.

Чтобы объяснить, что собой представляет информатор, советский отдел ЦРУ составил рабочую историю Пеньковского, датированную 18 июля 1961 года. Там о нем говорилось как о «советском штабном офицере высокого ранга, в настоящее время занимающемся разведкой. Его карьера до определенного момента была успешной и безусловно блестящей. Многие детали егоздрьеры были проверены через независимые источники, некоторые также подтверждены документально. Вне сомнения, он действительно отвечает за свои слова, и ему можно верить».