Шпион, который спас мир. Том 2

Президент Кеннеди, который находился в неведении относительно предложений Бьюлика, похороненных в недрах ЦРУ, поинтересовался, каким образом был пойман Пеньковский, чья информация оказалась столь полезна для США. Он направил написанную от руки записку директору ЦРУ Макоуну, в которой спрашивал, что произошло. Советский отдел подготовил ответ на запрос президента. 15 мая 1963 года Макоун встретился с президентом наедине и оставил экземпляр записки «Разоблачение Олега Пеньковского». Президенту Кеннеди он сказал: «Управление в настоящее время не располагает фактической информацией, которая показала бы, когда и каким образом Олег В. Пеньковский был разоблачен советской службой безопасности (КГБ) как агент американской и британской разведок».

После анализа и оценки дела и судебного процесса над Пеньковским и Винном Управление заявило: «...мы полагаем, что, вероятнее всего, разоблачение Пеньковского произошло в результате стечения обстоятельств, включая всегда присутствующую возможность советского проникновения либо в британские, либо в американские правительственные круги».

К числу факторов, которые дают основание сделать такой вывод, говорилось в записке, относится то, что «операция Пеньковского осуществлялась на совместной основе с Британской секретной разведывательной службой (МИ-6). Одно лишь это обстоятельство по чисто физическим причинам многократно увеличивало возможность утечки секретной информации».

17 мая 1963 года «Правда» под заголовком «Приговор приведен в исполнение» написала: «Президиум Верховного Совета СССР отклонил ходатайство о помиловании, поданное О. В. Пеньковским, который был приговорен к расстрелу Военной коллегией Верховного суда за измену Родине. Приговор приведен в исполнение».

Бьюлик так и не получил ответа или объяснения на свою записку, в которой настоятельно просил начать прямые переговоры, чтобы спасти Пеньковского; она была возвращена ему 23 мая начальником советского отдела Говардом Осборном без комментариев. На записке не было никаких расписок в получении. «Не было никакой возможности сделать это», — сказал Ричард Хелмс. В самый разгар «холодной войны» ЦРУ не могло заставить себя вступить в переговоры, чтобы спасти жизнь советского шпиона, каким бы ценным он ни был, да и отношения между Белым домом и Кремлем были слишком напряженными, чтобы пойти на сделку ради спасения жизни Олега Пеньковского^{218}.

Глава семнадцатая. Последствия

Разоблачение Пеньковского, судебный процесс и расстрел не помешали Западу продолжать использовать огромный объем информации, полученной от него. Теперь уже не было опасности подвергнуть его разоблачению, однако по-прежнему оставалась необходимость сохранять в тайне от КГБ, какие именно материалы получены англичанами и американцами и в каких объемах. Налицо была классическая дилемма разведки. Шпиона уже нет в живых, но, как убеждали некоторые официальные лица, не следовало трубить на весь мир о том, что от него получено; его информацию можно было с большим успехом использовать, сумев сохранить ее в тайне. В таком случае команда противника не будет знать, что именно украдено, и не сможет лишить Запад тех преимуществ, которые он получил с помощью Пеньковского. Если противнику станет известно, какие из его секретов раскрыты, он может изменить стратегию или пойти на контрмеры.

Внутри правительства всегда существует правило хранить в тайне то, что ему известно, поскольку оно твердо уверено, что сила находится в руках обладателя секретов. По диапазону и глубине информация, добытая Пеньковским, была слишком важна, чтобы позволить ей покрываться плесенью в архивных папках. Не считая информации, связанной с берлинским и кубинским кризисами, архив Пеньковского содержал ценные доказательства деятельности советской разведки и сведения о закрытых обсуждениях военных вопросов. Он содержал убедительные примеры, характеризующие привилегированный образ жизни советской военной элиты, недовольство военных политикой Хрущева, методы работы разведки ГРУ и цели в отношении Соединенных Штатов.

Запустить сообщения и документы Пеньковского в бюрократическую машину разведки было делом непростым и деликатным. Жесткие требования в отношении секретности, действующие в советском отделе ЦРУ, и система анонимной классификации источников разведданных нередко вызывали у пользователей информацией недоверие к материалам Управления. Поскольку не было никакой возможности узнать, кем является источник, не было и возможности проверить информацию. Достаточно ли объективен источник? Является ли его информация достоверной или же это умышленно «подсунутая» дезинформация? Бывает, что к моменту получения сведений события их опережают. Что и говорить, добиться признания для Пеньковского и его информации было задачей не из легких.

Документальные материалы Пеньковского, сфотографированные с помощью фотокамеры «Минокс», оказались неоспоримыми. Это была подлинная информация без всяких оговорок. Засекреченные документы из Министерства обороны не оставляли сомнения в их достоверности и ценности. ЦРУ предприняло важную попытку снизить степень секретности для материалов, полученных от Пеньковского, с тем чтобы их можно было шире использовать в правительственных кругах США и сделать более доступными для союзников. Многие из документов раскрывали деятельность советской разведки внутри НАТО. Руководства по советской стратегии и тактике боевых действий и статьи о ядер-ной стратегии и химическом оружии в «Военной мысли» имели несомненную ценность для подготовки американских военных офицеров.

ЦРУ и СИС выпустили массу докладов, основанных на переснятых экземплярах «Военной мысли». Степень их секретности была понижена с «совершенно секретно» до «секретно», в результате чего расширился круг лиц, имеющих к ним доступ. Выпуск новых докладов, основывающихся на материалах Пеньковского, продолжался почти до конца 1965 года.

Внутри Управления дискутировался вопрос, какими из докладов можно разрешить пользоваться союзникам; нужно было позаботиться о том, чтобы не «подсунуть» им «сырые» разведданные, потому что это могло бы быть неправильно истолковано. Стремясь не допустить, чтобы КГБ и ГРУ узнали, насколько успешно Пеньковский переснимал документы, ЦРУ решило не предоставлять оригиналы документов на русском языке. Вместо этого было решено просто понизить гриф секретности переводов и докладов, основывающихся на материалах Пеньковского. Такая аргументация, впервые прозвучавшая в апреле 1963 года, все еще была в силе в 1965 году, когда Управление решило предоставить в распоряжение союзников по НАТО копии «Военной мысли», хранившиеся под грифами «секретно» и «совершенно секретно». Комплекты «Военной мысли», которые были добыты Пеньковским, остаются засекреченными и по сей день, несмотря на судебное дело, возбужденное покойным конгрессменом Джоном М. Эшбруком (R-III) и Дж. Ф. и Филлисом Шэфли в 1972 году, требовавшими их рассекречивания на основании Закона о свободе информации. Эшбрук, консервативный республиканец, дал отвод кандидатуре Никсона на президентский пост от республиканцев в 1972 году. В иске, предъявленном министру обороны Мелвину Р. Лэрду, Эшбрук и оба Шэфли утверждали, что специальное собрание статей «включает планы внезапного нападения на Соединенные Штаты» и что они «должны быть раскрыты американскому Конгрессу и американскому народу, с тем чтобы получить полную поддержку усилиям Соединенных Штатов обеспечить необходимые средства для расходов на оборону и вооружения».

Министерство обороны возражало, что специальное собрание содержит в высшей степени секретные материалы, многие из которых до сих пор имеют непосредственное отношение к нынешней советской стратегической доктрине и военным планам. В одном из писем Эшбруку от 1 февраля 1972 года заместитель министра обороны Лоуренс С. Иглбергер писал: «Когда его арестовали советские, полковник Пеньковский и сам не мог вспомнить, какие документы он передал на Запад. Поэтому, по всей вероятности, Советы все еще интенсивно расследуют, какие из секретов были выданы Пеньковским. Мы полагаем, что помочь им в этом деле, рассекретив документы, противоречило бы национальным интересам, поскольку, если они узнают, какие именно секреты были выданы, это даст им возможность принять контрмеры в ущерб интересам безопасности США». Окружной суд США Южного округа штата Иллинойс 17 июля 1972 года поддержал Министерство обороны, и обжалЮвание этого решения было отклонено Апелляционным судом США седьмого судебного округа 7 июня 1973 года. С тех пор минуло почти двадцать лет, и теперь специальное собрание представляет собой важный сборник исторических документов, которые предстоит рассекретить и исследовать, потому что они составляют жизненно важную часть истории «холодной войны».

Значительная часть информации Пеньковского оставалась строго засекреченной потому, что она касалась оперативных советских секретов, которые были сочтены жизненно важными для национальной безопасности. Советский отдел подготовил совершенно секретное резюме «позитивных результатов работы Пеньковского». Оно включало информацию о потенциале советской противовоздушной обороны, тактико-технические характеристики ракеты V-75 класса «земля — воздух», называемой в НАТО СА-2, «Гайдлайн». Информация Пеньковского раскрыла высоту над уровнем моря (4000 футов), на которой ставится на боевое дежурство СА-2. Обладая этой информацией, командование стратегической авиации разработало новую тактику полета ниже высоты, на которой ракеты «земля — воздух» приобретают эффективность. К числу прочих материалов относились:

Боевой устав советских вооруженных сил и проект поправок к нему 1962 года. Это были самые последние советские руководства по ведению ядерных боевых действий. Содержащиеся в них данные относительно потенциальных поражающих факторов ядерного оружия на поле боя и о полных оперативных процедурах защиты войск были уникальны по своему характеру.

Статья из сверхсекретного «Сборника информации по артиллерии» — «первый из имеющихся документов о советской политике в области предполагаемого использования химического оружия и об идентификации такого оружия».