Шпион номер раз

На поприще секс-шпионажа и, в частности, на его гомосексуальном направлении российская разведка имела несколько громких успехов в ХХ столетии. Назову лишь два.

Первый связан с работой резидента российской военной разведки в Варшаве накануне Первой мировой войны полковника Николая Степановича Батюшина. Это он завербовал шефа военной контрразведки Австро-Венгрии полковника Альфреда Редля под угрозой предания огласке его гомосексуальных связей. Хотя Редль тщательно скрывал от окружающих подробности своей интимной жизни, полковнику Батюшину, опытному «ловцу душ», стало известно о порочной страсти своего коллеги. Шантаж и подкуп сделали из полковника Редля первого в истории российской разведки «голубого крота».

В конце концов, агента русских раскрыли и казнили. Но гомосексуальная страсть стоила жизни не ему одному. Альфред Редль передал Николаю Батюшину детальные планы всех новейших крепостей на австро-русской границе, подробности военной инфраструктуры приграничья. В итоге австро-венгерская армия потеряла на русском фронте 6 миллионов солдат и офицеров. Военное поражение привело к развалу Австро-Венгерской империи и падению династии Габсбургов.

Второй громкий случай в истории российской разведки связан с работой «голубой звезды» царской разведки Ивана Федоровича Манасевича-Мануйлова. В начале ХХ века он руководил нелегальными резидентурами в Париже и Риме. В Вечном городе его любовником и поставщиком секретной информации для российской разведки стал главный редактор газеты «Аванти» и будущий дуче Италии Бенито Муссолини. Сведения, добытые резидентом-геем, имели ценность немалую.

В 30-е годы Сталин вынашивал планы ослабления доверия между лидерами фашистской оси. Начальник 4-го управления НКВД генерал Павел Судоплатов предложил скомпрометировать Муссолини в глазах Гитлера, используя архивные материалы из дела Манасевича-Мануйлова. Сталин этот план одобрил. Видимо, зря. Ибо план сработал совсем не так, как рассчитывали в Москве.

Судоплатов добился того, чтобы копии материалов о работе Муссолини на разведку царской России попали на стол фюрера. Тот был взбешен, но не стал портить отношений с Италией и ее дуче. Он просто использовал полученные материалы в интересах Германии. Путем шантажа Гитлер заставил Муссолини отдать свои колонии в Африке и гарантировать участие итальянских войск в военных действиях вермахта. Так недальновидный план Сталина не ослабил, а укрепил гитлеровскую коалицию.

Увы, одно дело — получить информацию, а другое — ее правильно использовать. И то и другое требует ума и удачи.

С каждым новым визитом в кливденское поместье лорда Астора Евгений Иванов все свободнее ориентировался в становившейся ему более знакомой среде, а громкие имена приглашенных стесняли его все меньше. Раз за разом он все дотошнее пытался разглядеть особняк изнутри, узнать расположение комнат, их назначение. Определить, что и где находится. Разведчика, естественно, больше всего интересовал рабочий кабинет лорда Астора, его библиотека, приходившая в адрес хозяина дома почта, документы и материалы его исследований. Прошло немало визитов, была сыграна не одна партия в бридж, прежде чем Иванов смог определить это, усвоить заведенные в доме Асторов порядки, понять обычную манеру поведения лорда с гостями, образ жизни четы Асторов, заведенный в доме ритуал приема гостей.

«Минокс» всегда был при нем. Небольшой плоский брелок, висевший у разведчика на груди, оставался практически незаметен за полами пиджака. Иванов легко доставал его в нужный момент и простым нажатием кнопки копировал заинтересовавший его документ.

В иных ситуациях, когда материал, отобранный им в кабинете лорда Астора, был слишком объемный и времени на съемку не хватало, он быстро прятал документы в потайной карман своего пиджака. То есть, попросту говоря, крал их. Прием для разведчика не новый. Но и расчет был простой: документов на столе у лорда Астора лежало так много, что исчезновение одного вряд ли могло насторожить хозяина дома.

— Однажды в хозяйстве лорда Астора, — вспоминал Евгений Иванов, — мне на глаза попалось письмо из Америки. В этом письме один из заокеанских друзей Билли информировал его о создании в Штатах в 1961 году новой структуры — Национального центра по интерпретации фотоснимков, куда его определили на работу. Я посчитал этот факт заслуживающим внимания и сообщил о нем резиденту. Тот информировал Центр. В Москве по возвращении из Лондона я узнал о раскрутке этого, на первый взгляд, незначительного факта.

Создание такого центра означало, по мнению специалистов, завершение испытаний и начало работы в США системы «Самос». Это была программа создания и выведения на околоземную орбиту первых американских спутников-шпионов. Национальный центр, о котором сообщалось в письме лорду Астору, создавался для работы с разведывательными материалами, которые ЦРУ и Пентагон получали из космоса.

Фотоснимки с космических кораблей «Дискавери» или «Корона» нужно было обрабатывать и интерпретировать. Этой работой и предлагалось заняться американскому другу Билли, о чем он писал ему в Кливден. Для Москвы это означало, что испытательные пуски ракет завершены и начато создание космической группировки спутников-шпионов. Времена разведывательных самолетов типа «У-2» безвозвратно уходили в прошлое. Им на смену пришел более совершенный и практически неуязвимый шпион — космический корабль на околоземной орбите.

С тематикой космической разведки Иванов столкнулся еще в Норвегии, где отслеживал работу аэродрома в Будё, с которого стартовали «У-2». Именно там в 1954 году за чтением периодики в библиотеке Иванов впервые узнал о запуске в США программы «WS-117L» по разработке разведывательных спутников в интересах ЦРУ и ВВС.

Первые пять или шесть лет работы над этой программой Иванов и его коллеги по разведывательному ведомству Министерства обороны СССР без труда отслеживали ход ее развития. Публикаций на эту тему в американской печати было предостаточно. Было, например, известно, что на программу сначала выделялось 200, а затем 500 миллионов долларов ежегодно — сумма по тем временам немалая.

В апреле 1959 года, уже в Москве, Иванов прочел в журнале «Интернэшнл Сайенс энд Текнолоджи» заметку некого Эмрома Каца из «Рэнд Корпорэйшн» о том, что первый американский спутник-шпион уже практически готов. Более того, автор другой статьи в том же журнале, эксперт Рочестерского университета в области оптики, утверждал, что для шпионской камеры разработан новый телескопический объектив с фокусным расстоянием 600 см, способный с высоты 200 км производить снимки, на которых будут видны, например, два предмета, отстоящие друг от друга на 7,5 см.

В августе 1960 года в Англии Иванов узнал из сообщений прессы, что на борту спутника «Дискавери-13» американцы впервые вывели в космос радиотехническое оборудование под кодовым названием «Скотоп». Оно предназначалось для регистрации сигналов советских РЛС, следящих за полетом американских космических объектов.

Но после этого случилось непредвиденное. Новый президент США Джон Ф. Кеннеди, вступивший в должность в январе 1961 года, своим распоряжением строжайшим образом засекретил всю информацию, касающуюся американских разведывательных программ в космосе. Как говорят в таких случаях — «источник иссяк». Дальнейшую информацию о начинке американских спутников-шпионов советской разведке пришлось добывать уже агентурным путем.

Менялись названия разведывательных кораблей «Дискавери», «Самос», «Корона», но все они угрожали обороноспособности СССР, выведывая тайны советского оружия. «Самос», например, весил около двух тонн и запускался с базы ВВС США Ванденбери в Калифорнии. Когда он проходил над территорией, лишенной объектов, его фотокамера выключалась с целью экономии энергии. «Самос» выпускался четырех типов. На одни устанавливались телевизионные камеры для передачи изображения на землю. На другие — обычные фотокамеры для производства снимков, которые по команде с земли сбрасывались в специальном контейнере и подхватывались самолетом, оснащенным сетками-ловушками. Третьи имели камеры обоих видов. На четвертом типе спутников размещалось разведывательное радиотехническое оборудование.