Шпион особого назначения

– Точно, он сломался, – сказал вслух Антипов.

– Что? – встрепенулся Беляев.

Подполковник сидел на стуле в углу следственного кабинета и листал рабочий блокнот.

– Я говорю: Петров сломался, – повторил Антипов. – С раннего утра он неподвижно сидит на табурете, обхватив лицо руками.

– Сомневаюсь, – покачал головой Беляев. – Такие люди, как этот Петров, быстро не ломаются. Что-то здесь не так.

В двенадцать с четвертью конвой привел Петрова. С разрешения Антипова задержанный сел на табурет. Петров не возмущался, не качал права и не требовал адвоката. Он сидел, поджав ноги под табурет, и медленно раскачивал корпус из стороны в сторону. Антипов, сделав вид, что копается в бумагах, украдкой вгляделся в лицо Петрова. Бессонная ночь в одиночной камере не прошла бесследно. Михаил Алексеевич выглядел паршиво. Под глазами синяки, кожа серая нездоровая, глаза тусклые.

– Генерал внешней разведки Антипов Юрий Федорович, – представился Антипов.

Петров должен знать, что имеет дело не с каким-нибудь следователем, не с попкой из внутренней службы, а с генералом внешней разведки. Значит, разговор предстоит серьезный. Генералы ерундой не занимаются, на пустяки время не тратят, а если задержанный вздумает врать или отпираться, что ж… Пусть знает, кому врет. Пусть десять раз подумает.

– Приятно познакомиться, – Петров криво усмехнулся. – Даже очень.

Возможно, генеральское звание Антипова не произвело на него впечатления, возможно, он раз и навсегда усвоил себе нагловатую манеру общения с людьми, все зависимости от их чинов, званий и должностей. Но, скорее всего, под этой ухмылочкой прятался дикий животный страх.

– Михаил Алексеевич, я задам вам несколько вопросов, – доброжелательно сказал Антипов. – А вы мне все расскажите.

– Все рассказать? – переспросил Петров, усмехаясь. – Это о чем же?

Антипов продолжал, не обращая внимания на эти реплики.

– Мы не будем вести протокол, обойдемся без канцелярщины. У меня нет времени. И я не могу тратить часы, даже минуты на писанину. Договорились?

– Задавайте свои вопросы, – хмыкнул Петров. – Только угостите сигаретой. Мои отобрали еще вчера при личном обыске.

Антипов придвинул Петрову пачку сигарет.

– Так что вас интересует? – Петров прикурил сигарету, жадно затянулся, задержал дым в легких и даже зажмурил глаза от удовольствия. – Слушаю вас.

Беляев, сидевший в углу, что-то чирикнул в своем блокноте. Да, на сломленного человека Петров совсем не похож. Этот будет вола вертеть до последнего. Деньги в заначке? Бутылки пустые собирал с утра до вечера. Записка в чемодане? Подбросили. Фотографии замка? Люблю старину, потому что покойная мамочка с ранних лет воспитывала во мне эстетические начала.

– Простой вопрос для разминки, – Антипов откинулся на спинку стула, расстегнул пиджак. – Чем вы занимались в Праге во время своего последнего визита туда?

– Это обычный туризм. Я обожаю Прагу, не устаю там бродить по этому городу. Это настоящий музей под открытым небом. Вы бывали в Праге? Очень хорошо. Значит, вы должны помнить, скажем, Карлов мост. Когда идешь со стороны площади Крестоносцев…

– Хватит кривляться, Петров, – перебил Антипов. – Я не кривляюсь. Один увлекается бабами, другой тачками… У меня более высокие вкусы и запросы.

Дососав сигарету, Петров выплюнул окурок на пол, раздавил его подметкой ботинка.

– Слушайте, Петров, – голос Антипова зазвучал металл. – Я сказал, что времени у меня мало. Поэтому поступим так. Сейчас я вызову врача, и он сделает вам укол. Затем мы продолжим беседу. Тебе будут делать уколы до тех пор, пока я не услышу все, что меня интересует.

Петров молчал, водил кончиками пальцев по краю стола.

– После этих уколов тебя нельзя будет оставлять здесь, в Лефортовском изоляторе без присмотра врачей. Для твоего же блага. Иначе ты разобьешь свою башку о стену или перегрызешь вены зубами. Совсем откажут тормоза, пропадет инстинкт самосохранения. Поэтому я оформлю все документы, и тебя сегодня же переведут в одно специализированное медицинское учреждение.

– На чем специализированное? – перебил Петров.

– На таких психах долбанных, как ты, – ответил Антипов. – Там мы продолжим наши беседы. Они будут длиться днем, ночью… Без перерыва.

– Без перерыва, – машинально повторил Петров последние слова.

– И ты не выйдешь из кабинета, пока я не узнаю всю правду. После наших душевных разговоров и вмешательства медиков всякие твои контакты с нормальными людьми, теми же зэками, будут исключены. Потому что ты превратишься в животное. Даже жрать не сможешь без посторонней помощи. Только с ложечки или через катетер.

– Послушайте, я гражданин этой страны. Существует Конституция, права человека никто не отменял. И я, как гражданин, имею право…

Антипов не слышал возражений.

– Я не угрожаю тебе, – тихо сказал он. – Это не в моем стиле, угрожать людям. Просто этих чрезвычайный мер требуют чрезвычайные обстоятельства.

Петров открыл рот для следующего возращения, но Антипов снова оборвал его вопросом.

– Мне звать врача?

Петров кашлянул в кулак. Неожиданно черты его лица поплыли вниз. Он обхватил голову руками и тихо застонал. Затем вытер мокрый лоб рукавом.

– Не надо звать врача, – сказал он. – Я и так все скажу. Все, что вам нужно… Без наводящих вопросов.

Петров попросил еще сигарету и начал говорить.

Да, несколько лет назад он занялся контрабандой старинных икон через Варшаву и Прагу в Париж и Лондон. Поначалу скупал доски у московских или провинциальных антикваров, самостоятельно, рискуя собственной шкурой, переправлял их за кордон. Но возникли проблемы. Антикварные магазины Европы завалены русскими иконами, в хранилищах и подсобках антикварных магазинов иконы навалены, как чурбаны в дровяном сарае.

Но если иметь дело с настоящей старинной живописью, работать по индивидуальным заказам антикваров, то не прогоришь, а сорвешь хорошие бабки. Петров завел знакомство с хозяевами некоторых лавок в Париже, договорился о регулярных поставках старинных досок из России. В самой Праге иконы сбыть крайне трудно. Там нет спроса на такие вещи, а цены просто мизерные в сравнении с западноевропейскими. Прага нужна лишь, как перевалочный пункт, как мостик из Москвы в Западную Европу.

Сам Петров уже не перевозит иконы. Он подряжал для такой работы курьеров, которые входили в сговор с проводниками международных поездов, оборудовали тайники в сортирах и подсобных помещениях вагонов. Когда товар попадает в Прагеу, Петров выезжает на место, чтобы договориться с покупателями, проследить за отправкой икон в Европу.

– Что за записка найдена в вашем чемодане? – спросил из своего угла Беляев. – Кто ее автор?

– Так, одна баба из чешек. Через нее я вел переговоры с антикварами. Я остался ей должен некоторую сумму. Комиссионные. Но не хотел отдавать. А эта дура вздумала меня пугать. Сука, она и так получила прилично. Но этим бабам сколько не дай, все не нажрутся.

– Почему она называет вас паном Петером?

– Так я представлялся. Ну, для удобства. На чешский лад.

Петров снова заговорил об иконах. В Москве хорошие иконы трудно достать по приемлемой цене. Два с половиной года назад он сколотил первую группу уголовников, которая стала обворовывать церкви в центральных областях России по его, Петрова, наколке. Он выезжал на место, осматривал храмы, подкупая сторожей или разыгрывая из себя туриста. Помечал те вещи, которые можно взять. А дальше действовали другие люди.