Шпион

— Все так мрачно?

— К счастью для нас, никто из них не хочет видеть врага в США.

— Поэтому я и гадаю, — сказал Белл, — не пытаются ли Англия и Германия заставить Соединенные Штаты думать, что другая сторона — их враг.

— Именно такие запутанные слухи носились на корабле, — сказал Арчи. — У тебя порочный ум.

— Что ж, в последнее время я якшаюсь с плохими людьми.

— А мне казалось, виновата учеба в Йеле, — сказал Арчи, который закончил Принстон.

— Обхаживая Соединенные Штаты, заставляя стать их союзником, и Англия, и Германия могут тайно представлять своего врага нашим врагом.

— А что насчет того японца?

— Капитан Фальконер утверждает: все, что ослабляет позиции европейцев на Тихом океане, ободряет японцев. Они как можно дольше будут держаться в стороне, а потом примут сторону победителя. Откровенно говоря, он одержим страхом перед японцами. Он близко наблюдал за ними во время русско-японской войны и считает, что знает их лучше других. Настаивает, что они искуснейшие шпионы. Отвечаю на твой вопрос: мы неделю следили за японцем, но он от нас ускользнул.

Арчи в деланном отчаянии покачал головой.

— Я отправляюсь в одно небольшое свадебное путешествие, и дело сыска идет ко всем чертям. Где он, по-твоему?

— В последний раз его видели на железнодорожном пароме, шедшем в Нью-Йорк. Мы прочесываем город. Он мне очень нужен.

— Получен отчет о фирме «Райкер и Райкер», — доложил Грейди Форрер, когда Белл вернулся в контору. — У вас на столе.

Эрхард Райкер приходился сыном основателю компании «Райкер и Райкер», ввозившей драгоценные камни и металлы для ювелирной промышленности Нью-Йорка и Ньюарка. После того как его отец был убит в перестрелке во время англо-бурской войны, в Южной Африке, сын взял на себя управление фирмой и значительно расширил ее. Он регулярно плавал между Европой и Соединенными Штатами на роскошных трансатлантических лайнерах, отдавая предпочтение немецкому «Вильгельму Великому» и английской «Лузитании» в отличие от отца, который плавал на более старых, степенных пароходах вроде «Умбрии» Линии Кунарда или «Хэвела» северогерманского Ллойда. Один факт привлек внимание Белла: у компании «Райкер и Райкер» была собственная служба охраны — для перевозки драгоценностей и самого Райкера, когда он такие драгоценности доставлял сам.

Белл отыскал главу аналитического отдела.

— Такая частная охрана обычна при перевозке драгоценностей?

— У европейцев да, — сказал Грейди Форрер. — Плавают, как хотят.

— Кого он нанимает?

— Красивых громил. Которых можно прилично одеть.

В дверь просунул голову дежурный по приемной.

— Вам звонят, мистер Белл. Не говорит, кто. Английский акцент.

Белл сразу узнал аристократический голос коммандера Эббингтона-Уэстлейка.

— Нельзя ли нам встретиться после коктейля, старина? Может, в этот раз мы даже выпьем.

— За что?

— У меня для вас есть очень интересный сюрприз.

31

— Полиция! Полиция! Никому не двигаться!

Дверь на театральном балконе, через которую Джон Скалли вошел в опиумную курильню банды Хип Синг, с грохотом распахнулась и сбила с ног охранявшего ее могучего китайца. Первым вошел полицейский сержант в шлеме, широкий, как ломовая лошадь.

Китайцы, игравшие за столом в фантан, привыкли к рейдам полиции. Они действовали быстрее всех. Карты, фишки и денежные купюры полетели в воздух, а игроки устремились в тайный выход, прикрытый занавесом. Вышибалы из Хип Синг подобрали деньги с пола и тоже попытались убежать, но когда отдернули другой занавес, там оказалась глухая стена. Девушки завизжали. Курильщики опиума подняли головы.

Рыжеволосая хозяйка заведения подбежала к дивану Скалли.

— Идем со мной!

Когда копы с угрожающими криками начали вваливаться в помещение, она втащила Скалли в другой проход за занавесом. В почти полной темноте Скалли не видел никакой двери, но, когда рыжая коснулась стенной панели, открылся узкий ход. Они прошли в него, девушка обернулась, закрыла дверь на петлях и заложила тяжелые засовы вверху и внизу.

— Быстрей!

Она провела его по крутой и узкой лестнице — такой узкой, что детектив едва протискивался. На каждой площадке перед ними вставала другая дверь. Девушка открывала ее, они проходили, и она снова запирала ее изнутри.

— Куда мы идем? — спросил Скалли.

— В туннель.

Последнюю дверь она открыла ключом. За ней был туннель с низким потолком, узкий и сырой. Он уходил в темноту. Девушка взяла из углубления в стене фонарик на батареях и при его свете повела Скалли под землей. Детективу показалось, что прошли они не меньше двух кварталов. По многочисленным поворотам, изгибам и разрывам в стенах он предположил, что на самом деле это подземный ход через ряд соединяющихся подвалов.

Девушка открыла очередную дверь, снова взяла Скалли за руку и провела по двум пролетам лестницы в гостиную с обычной мебелью — комнату с высокими окнами, из которых открывался вид на залитую солнцем станцию надземки «Грэтем-сквер».

Скалли так долго пробыл в темноте, что ему трудно было поверить, что дневной свет еще существует.

— Спасибо, что спасли, мэм.

— Меня зовут Кэти. Сядь. Успокойся.

— Джаспер, — ответил Скалли. — Джаспер Смит.

Кэти поставила сумку, подняла руки и стала вынимать заколки из волос.

Скалли с интересом наблюдал. При дневном свете она была еще красивее.

— Знаешь, — засмеялся он, — будь мой нож таким же длинным, как твои заколки, меня арестовали бы за ношение опасного холодного оружия.

Она посмотрела на него, надув губы.

— Нельзя, чтобы шляпа девушки сидела криво.

— Кажется, это неважно, если на девушке шляпа размером с колесо или такая штука с колокольчиками; их все равно прикалывают булавками длиной в руку. Я вижу, ты тоже за республиканцев.

— Почему ты так решил?

Скалли взял десятидюймовую заколку, которую она отложила, и поднес к свету. На бронзовой головке был изображен опоссум с клюшкой для гольфа.

— «Билли Опоссум». Тот, кого мы зовем Уильям Говард Тафт. [31]

31

Уильям Говард Тафт (1857–1930) — 27-й президент США с 1909 по 1913, от Республиканской партии. Билли Опоссум — его прозвище.

Она воткнула все четыре заколки в диванную подушку и бросила рядом с ними шляпу. Потом приняла соблазнительную позу, упираясь сильными руками в стройные бедра.

— Опиум здесь не могу предложить. Хочешь скотч со льдом?

— И не только, — улыбнулся Скалли.

Он смотрел, как она смешивает в высоких стаканах виски с водой. Потом чокнулся с ней, сделал глоток и наклонился, чтобы поцеловать. Она отступила.

— Хочу, чтобы мне было удобнее. Я ходила в этом платье весь день.

Скалли быстро, тщательно и неслышно обыскал комнату. Он искал квитанцию об оплате комнат или счет за газ, которые сказали бы, кому принадлежит эта квартира. Пришлось остановиться — мимо прогремел поезд, и он не услышал бы, как она возвращается из спальни. Поезд прошел, и он поискал еще немного.

— Эй, что ты там делаешь? — крикнул он.

— Не гони.

Скалли поискал еще. Ничего. Ящики и шкафы пустые, как в гостиничном номере. Он бросил взгляд в коридор и открыл ее сумочку. И в тот миг, когда услышал, что открывается дверь, вытянул джекпот. Два железнодорожных билета на завтрашний поезд в 3:30 «Твентис сенчури лимитед» — экспресс до Чикаго, идущий восемнадцать часов, с пересадкой в Чикаго до Сан-Франциско. Билеты для Кэти и кого? Босса? Дружка из Хип Синг?