Шпион

— Я не приказывал, — Вайно начал вставать, кривясь от боли.

Его люди медленно и нерешительно начали к нему подходить. Наши тоже вылезли из укрытия. Спустя минуту все снова организованно стояли в разделении, как и тогда, когда мы только приехали: наши со стороны храма, Капи со стороны пирамиды.

— Я не приказывал. Это очередная попытка Сорахашер оболгать нас! Вы напали на мирную делегацию, — Вайно кричал, но получалось не убедительно.

— Это была провокация! — выкрикнул кто-то из нашей толпы.

— Убили Видящего, мрази! — последнее слово прозвучало по-русски.

— Мирная делегация с оружием?!

— Так же, — не обращая внимания на возмущения, продолжил Вайно уже более уверено, — вы так и не смогли привести доказательств того, что это Азиз Игал, а значит — это вы на нашей территории.

— У нас есть доказательства! — послышался знакомый женский голос со стороны пирамиды.

Все взоры обратились туда. К нам решительным шагом направлялась Карина, а позади нее переваливаясь с ноги на ногу, с сердитым лицом шел толстяк с черной как у пиратов повязкой на глазу и удивительно пышной курчавой шевелюрой.

— Ракшас! Отец здесь! — схватившись за лоб, воскликнул Джамир и резко присел, спрятавшись за изгородь. Я недоверчиво посмотрел на Джамира — хорошо сложенного, со смазливым лицом, к нему наверняка девчонки так и липнут. А затем снова посмотрел на одноглазого толстяка. Отец? Серьезно? Хотелось бы тогда взглянуть на мать Джамира, он ведь явно пошел не в отца.

Карина тем временем прошагала прямиком к Вайно и ткнула ему под нос лист:

— Это результаты генетического анализа, ознакомьтесь.

— Я в этом ничего не понимаю, — даже не взглянув, сказал Вайно.

— Зато я понимаю. Анализ подтвердил, что мальчик состоит в близком родстве с родом Игал и с родом Хал. Это Азиз и вот тому подтверждение! — она настойчиво взмахнула листом.

Ох, как же Карина была убедительна, если бы я не знал о подлоге, наверное, поверил бы и очень удивился такому невероятному совпадению.

— Мы хотим провести свою экспертизу, — Вайно недовольно уставился на Зунара.

— После того, что вы здесь устроили?! — взорвался Зунар. — Ни в коем случае! Я уже заранее знаю, каковы будут результаты вашей экспертизы. Только независимая! В Имперской клинике. Но это не все.

Зунар сделал паузу, голос его стал ровнее, сдержанней, но при этом отдавал холодной злобой:

— Клан Капи нарушил все правила и законы: ваша делегация прибыла на нашу территорию далеко не мирным составом, как положено, а с оружием — что уже не может расцениваться, как мирные переговоры. В связи с агрессивными действиями и несоблюдением правил принятия-передачи источника, мы вынуждены принять ответные меры. Любой Капи пойманный на нашей территории будет убит, отныне вам запрещено ступать на наши земли, вести дела, и заниматься торговлей.

— Мы не согласны! — загалдели Капи.

— Сорахашер нарушил правила!

— Это наш источник!

— Молчать! — перекрикивая всех, гаркнул Вайно. — Мы возвращаемся! Дождемся решения Великого Амара Самрата. Пусть он нас рассудит. Это будет справедливо.

— Куда это вы возвращаетесь? — ледяным тоном поинтересовался Зунар. — Разве мы вас отпускали?

Капи притихли. Кто-то вновь схватился за оружие. Наши бойцы тут же отреагировали, наведя автоматы на Капи.

— Что ты хочешь? — в голосе Вайно проскользнули истеричные нотки, от былой уверенности не осталось и следа.

— Возмездия, — усмехнулся Зунар. — Вы убили Видящего и надругались над ним, вторглись на наши территории с оружием, покушались на Азиза. Но я буду милостив. Все ракта могут уйти. Все же тамас будут расстреляны, кроме тех, кто является наследником своего рода или последним из рода. И ваш Видящий…

Зунар повернулся к рядом стоящему мужчине:

— Вырежьте ему глаза, но не убивайте. А глаза отдайте Капи. Это ведь самое главное для Видящего, верно, Вайно?

Вайно хотел что-то возразить и даже подался вперёд:

— Но!..

— Будете сопротивляться, поляжете здесь все. И мы не побоимся родового проклятия, — спокойно сказал Зунар. — А теперь на колени!

Повисла мрачная, напряженная тишина. Люди Капи, неуверенно переглядываясь, начали опускаться на колени, в том числе и Вайно.

— Снимайте бронежилеты!

Капи послушно принялись снимать экипировку.

Зунар жестом подозвал кого-то, к нему подошел старый монах. Они направились к Вайно. Альбинос протянул руку, монах достал нож из складок просторного халата и быстрым движением сделал надрез на ладони Вайно. Затем монах вспорол рубаху, оголив бледное туловище альбиноса. На шее у него висел медальон, а на груди, в районе солнечного сплетения показалась черная круглая татуировка, сам же рисунок разглядеть не получилось.

— Свободен! — выкрикнул Зунар.

Вайно затравленно поглядел на него, и неуверенно поднявшись, хромая зашагал к пирамиде.

Где-то со стороны храма раздался отчаянный протяжный крик, перерастающий в визг.

«Видящий Капи», — понял я.

Я почувствовал чей-то пристальный взгляд. Карина смотрела на меня, и когда мы встретились взглядами, поманила пальцем. Кажется, она хочет, чтоб я подошел.

Я отрицательно замотал головой. Делать мне больше нечего, смотреть на их дикие ритуалы и расстрелы. Но Карина сделала страшные глаза и снова поманила пальцем. Пока мы с Кариной играли в гляделки, раздался выстрел. Один из Капи рухнул на землю, во лбу осталась аккуратная черная дырка. У этого парня в отличие от Вайно кровь была черной и отсутствовал медальон на шее. Теперь я понял ракта — краснокровые, тамас — чернокровые. Первые ценятся в этом мире, вторые — нет.

Я с сочувствием посмотрел на Башада. Он тяжело дышал, грудь часто и порывисто поднималась, опускалась. Ему нужна помощь. Наверное, к Карине все же надо подойти.

Снова раздался выстрел. Я вздрогнул. Еще один Капи упал.

Для человека, большую часть жизни прожившего в цивилизованном мире, коим я был, все происходящее казалось ужасным варварством. Нет, я никогда не тешил себя иллюзиями о добром, справедливом мире, зверства подобные этому регулярно происходят и на Земле. Та же Мексика с ее наркокартелями весьма славилась подобным. Просто одно дело слышать об этом из сухих новостных сводок и совсем другое видеть все это воочию и негласно участвовать.

Странно, ведь я и сам только что убил человека и никаких угрызений совести по этому поводу не испытывал. Почему же вид расстрела вызывал такое неприятие? Нет, ну ладно когда потасовка, конфликт, перестрелка, когда нужно защищаться, а когда вот так — стрелять в безоружного, покорно склонившего голову…

Воспитанный в цивилизации этики и морали Ник Орлов, где насилие порицается и вызывает у изнеженного общества страх и ужас, в этот момент клял матом чертовы законы этого мира. Но Агила, проживший последние годы в жестокой мексиканской реальности, уже догадался, что чтобы здесь выжить, ему придется придушить в себе Ника.