Шпионка для тайных поручений
Шрифт:
— Ну же, мадемуазель Софи, я жду письмо.
Соня все еще ничего не понимала.
— Как же я достану его, если я не могу сделать ни одного движения, — обиженно сказала она; может, он не понял, что сделал ей больно?
— Надеюсь, вы будете хорошей девочкой и не попытаетесь убежать или позвать на помощь? Да и кто услышит вас в лесу?
Но тут раздался конский топот, и к дереву, у которого они расположились на отдых, вылетели два всадника. Один выехал вперед, а второй, одетый намного скромнее первого, что говорило о его принадлежности к слугам, держался чуть позади.
— Что я вижу! — нарочито весело воскликнул мужчина. — Вооруженный шпагой человек нападает на безоружного! А еще говорят, французы — люди миролюбивые и благородные.
Это был Григорий Тредиаковский. Надо же, как он вовремя подоспел! Бернар между тем обернулся к нему со зловещей ухмылкой и процедил сквозь зубы:
— Вас, господин хороший, это вовсе не касается! Мы с другом всего лишь упражняемся на отдыхе… Симон! — это было имя Софьи для ее мужского образа. — Пойди и подними шпагу!
— Вот как, Софья Николаевна, теперь вас звать Симон? — нарочито возмущенно произнес Григорий, спрыгивая с лошади и будто невзначай кладя руку на пистолет. Его слуга вынул шпагу из простеньких ножен. — Мало того, что вы сбежали от меня, переодевшись в мужское платье, вы, кажется, теперь морочите голову и этому славному человеку?!
— Григорий Васильевич! Гриша! — Она готова была расплакаться от радости при виде Тредиаковского.
Неожиданное превращение Бернара из друга во врага ее ужасно напугало. Чего вдруг письмо королевы понадобилось ему? Человеку, который, судя по всему, так далек от политики?
— Что за амикошонство? Какой я вам Гриша? — продолжал возмущаться тот. — Извольте звать меня как положено — по имени-отчеству!
Потом он обернулся к Бернару, который стоял, все еще сжимая шпагу, и глядел на Григория полным ярости взглядом.
— Лучше бы вам уехать, мсье Роллан, — вроде просительно проговорил Григорий. — Ее сиятельство выполняла мое поручение, но вдруг скрылась из глаз, переоделась отчего-то в мужское платье… Я хочу знать, в чем дело. Думаю, вам лучше при этом не присутствовать. Наше выяснение отношений… Кстати, если вас все еще тянет поупражняться в фехтовании, вы можете вполне рассчитывать на моего слугу. Он охотно окажет вам сию услугу.
Бернар внимательно посмотрел на Жака — а это как раз был слуга, рекомендованный Григорию, — и отчего-то фехтовать с ним ему не захотелось. Он положил руку на круп коня и, не пользуясь стременем, легко вскочил в седло.
— Видали, каков молодец! — громко восхитился Григорий и, когда француз, помедлив, тронул коня, крикнул ему вслед:
— Передайте привет барону де Кастру!
Крикнул, а потом скосил глаз на Софью: удивится она или нет? Соня не удивилась, но понурилась. Сколько она еще будет ошибаться?
Когда затих топот коня Бернара, она повернулась и, грустно улыбаясь, спросила Григория:
— Как вы меня нашли?
— Пришлось попотеть! — кивнул он, с усмешкой поглядывая на княжну. — Целую неделю я, словно какой-нибудь охотник-чухонец, распутывал следы, прикидывал, что да как. Понятное дело, клюнул и на карету, но быстро сообразил: пустышка!
Хотели обмануть старика Григория — не тут-то было!Она хотела засмеяться на его «старика», но Тредиаковский окинул ее таким взглядом, что Соня сочла за лучшее подавить смех. Но смотреть на него влюбленными глазами никто не мог ей запретить. А потом вдруг некая мысль заставила ее встрепенуться:
— Значит, Габриэла де Кастр барону не сестра?
— Почему не сестра? — Тредиаковский даже не удивился ее вопросу, понимая, почему Соня его задает. — Самая настоящая сестра! И Флоримон в самом деле ее украл — какая ему разница, сестра она Себастьяну или не сестра. Ему важно одно: красива девушка или нет. Выкрадывая ее, он ни о чем вообще-то и не знал, а знал бы, думаю, все равно украл. Уж больно девка хороша!
— Она вам понравилась? — невольно ревниво спросила Соня.
— Еще как понравилась! — рассеянно ответил на ее вопрос Григорий, опуская взгляд на еду, разложенную на попоне. — Однако, хозяюшка, соловья баснями не кормят. Или вы пожалеете для своего начальника и его слуги пару кусков хлеба с солью?
Начальника! Сейчас это слово звучало для Сони как музыка.
— Почему же только хлеба? — засуетилась она. — У меня и мясо найдется, и немного вина…
— Небось разбавленного? — сварливо поинтересовался он. — Любят некоторые продукты портить: то водку разбавят, то вино… Присаживайся, Жак, ее сиятельство решила уделить нам толику из своих припасов.
Жак молча присел на край попоны. За все время он не проронил ни единого слова. Наверное, он немой, решила Соня и спокойно сказала Григорию:
— Не хотите, не пейте.
И хотела убрать фляжку с их так называемого стола.
— Ладно уж, оставьте, — милостиво разрешил Григорий. — Придется выпить, помучиться…
Это он говорил уже с набитым ртом. Дать бы ему спокойно поесть, но княжне не терпелось узнать у него все подробности. Она была уверена, что Тредиаковский знает много такого, о чем она и слыхом не слыхивала.
— Скажите, Григорий Васильевич, кто они такие? Ну, барон де Кастр, Бернар Роллан. Они знакомы между собой?
— Понятное дело, знакомы, — ответил, жуя, ее спаситель. — Иначе как бы они изготовили для вас эту ловушку? Наивная вы девушка, ей-богу! Чего вдруг вам приспичило на меня обижаться, выдумывать невесть что? А потом мчаться в гордом одиночестве в какую-то Австрию! Ну, чего вы там потеряли?
— То есть как это — что? Меня попросила королева. Отвезти письмо ее брату…
— А почему она попросила именно вас?
— Ну, я не знаю. Может, ее величеству не к кому больше было обратиться.
— Ха-ха, во всей Франции не нашлось человека, которому можно было бы доверить эту миссию? Разве вы не знаете, как относятся французы к иностранцам?
— Но ведь Мария-Антуанетта не француженка, она австрийка.
— Ну и нашла бы себе курьера из Австрии. Знаете, дорогая княжна, я бы нисколько не удивился, если бы мне сказали, что в том же направлении, но в еще более невзрачной на вид карете или, наоборот, в раззолоченной, принадлежащей какому-нибудь итальянскому графу, некто везет точно такое же письмо…