Шпионка на отборе у дракона

«Я люблю тебя, мерзкий, ехидный дракон…» — неожиданно, словно из ниоткуда, пронеслось у меня в голове, и яркая солнечная радость в сердце смешалась с поющей текучей грустью. Грустью простого осознания. «Я люблю тебя, жесткий и самодовольный, умный и странный… Игрок и махинатор с большой буквы «м»… Вот такого тебя люблю. Дурак ты, Эрмиор, что еще не остановил свой отбор… Кто еще будет вот так летать с тобой? Кто еще поймет тебя со всей твоей придурью? Ни у кого больше пороху не хватит!»

Вслух же я рассмеялась и вдруг сказала:

— Спасибо, это благодаря тебе!

Несколько мгновений Эрмиор ошарашенно молчал. Видимо, дракон ожидал, что я начну сопротивляться, спорить, утверждать, что всегда была такой.

— Мне тоже с тобой очень интересно, — наконец произнес он. Заложил круг, чтобы избежать встречного ветра, и вокруг его большой черной головы повисла задумчивость. Он замолчал, и мне тоже расхотелось разговаривать.

Мы вновь летели к драконьему континенту, и на этот раз я чувствовала себя, словно возвращаюсь туда, где меня безусловно любят. Наверное, так и было.

* * *

Однако приземлились мы раньше. В лунном свете я разглядела, что спускаемся к скалистому островку, и лишь далеко на горизонте раскинулась «большая суша».

— Где это мы? — изумилась я и бодро сбежала по ноге дракона, как он велел.

— Один из островов недалеко от второго континента, — спокойно ответил Эрмиор.

Быстро обратился и теперь смотрел на меня пристально, стоя под звездами.

— А что мы здесь делаем? — удивилась я, оглядываясь по сторонам. Даже в темноте я видела, что вокруг ничего нет. Скала, представлявшая собой этот самый островок, редкие клочки просоленной травы и бесконечность моря вокруг. — Ты ведь обещал урок драконьей магии. Я думала, мы летим к драконам, чтобы я училась управлять ими!

— После, — усмехнулся Эрмиор. — Сейчас искупаюсь, и будет драконья магия…

— Что-о? — изумилась я. — Искупаешься?

— Да, а что? Море теплое… Не хочешь присоединиться? — он резко стянул сапоги, потянулся, стоя босой на камнях. Как тигр, готовящийся к прыжку, хищный и плавный одновременно. И начал раздеваться.

Искупаться? С ним? Вдвоем?! На необитаемом острове?!

У меня ведь купальника нет! Да и не существует в этом мире нормальных купальников!

Конечно, будь я в своем мире, с любым из приятелей, я без сомнений разделась бы до нижнего белья и поплавала в море.

Но Эрмиор не был ни одним из них. В этом мире все сложнее. Девушки не раздеваются при мужчинах до белья, девушки и ноги-то могут показать лишь во время конной прогулки, надев на себя облегающие брюки… Да и вообще, я не уверена, что смогу потом самостоятельно правильно надеть бальное платье.

— Нет, я, пожалуй, воздержусь… — ответила я, хоть раздеться и шагнуть в огромное, теплое море под звездами очень хотелось. Поплыть, ощущая, что рядом мой дракон. Только вот, уверена, он тут же окажется слишком близко, и я уже никуда от него не денусь…

…И интересно, насколько он собирается раздеться сам? Первым на землю упал расшитый золотом черный камзол, в котором он был на балу. Затем пришел черед облегающей рубашки.

Я попробовала отвести глаза, но не тут-то было. Обнаженный торс Эрмиор притягивал взгляд, как магнит. Стройный, но очень крепкий, с тугими мускулами на груди, плечах, с пресловутыми «кубиками пресса». Весь стремительный, резковатый, и в то же время плавный и упругий. Нет, на это невозможно равнодушно смотреть.

Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, как учили, чтоб унять зашедшееся, выскользнувшее из-под контроля дыхание.

— Передумывай, — доброжелательно улыбнулся мне дракон. — Все эти тесемочки на платье я тебе потом завяжу… Я умею, — легкая усмешка. — И развяжу, если хочешь… — в два шага оказался рядом со мной, не притронулся, но замер близко, так что я ощутила жар его тела. Сердце ударило в горло, кровь прилила к щекам. Да что же такое… Я что, полуобнаженных мужчин не видела?! Да и голых видеть приходилось…

— Мужчина ведь уже видел тебя… обнаженную, — вдруг произнес дракон, внимательно глядя на меня. Вполне серьезно, с цепким взглядом мне в глаза.

— Что? — переспросила я удивленно. Мир поплыл от его близости и неожиданного сложного вопроса. Одновременно душу затопило тревогой…

Операцию по восстановлению девственности мне не сделали. Предполагали, что подобное вмешательство в организм может нарушить мою связь с другим миром.

— Кто?! — резко произнес Эрмиор одно слово.

— Что кто? — я ощутила себя зайчонком, которого загоняет волк.

— Кто забрал твою… честь? — остро и серьезно спросил Эрмиор.

— Не понимаю, о чем ты, Эрмиор…

— Запах, — видимо, он решил снизойти до объяснений. — Магический запах, я его ощущаю. Ты тоже скоро начнешь… Ты пахнешь не как все эти девственницы. Ты пахнешь… зрелой женщиной, познавшей мужчину, — при этом в его голосе не было ни насмешки, ни жесткости. Просто что-то вроде злости, и явно не на меня. — Кто, Мариа? Твой дядюшка-кровосмеситель принудил тебя? Поэтому ты бежала от него, сверкая пятками… Я все же должен организовать его безвременную кончину?! Или… может быть, — горько усмехнулся, — крассо Дамар, когда вы встретились в дороге. Как же я раньше об этом не подумал! У него были рычаги давления на тебя… Поэтому ты так скачешь вокруг него?

— Да нет же, Эрмиор! — не удержалась я. — Никто меня не принуждал…

— Тогда кто?! Кому ты сама отдала свою честь…? Я должен знать.

Я опустила взгляд. Вот и все? Выгонит с отбора? Будет опять принуждать стать его любовницей, потому что терять мне все равно нечего? Так и наступает момент истины. Неожиданно тебя прижимают к стенке, только и остается говорить правду. Потому что этот дракон круче любого полиграфа.

— Давно, — я отвернулась. — Был парень, я думала, что люблю его.

Не рассказывать же ему о моем первом мужчине — Сашке из Политеха, с которым познакомилась на вечеринке у подруги, когда училась на втором курсе. Как влюбилась в него, мы встречались несколько месяцев. Потом расстались, но именно он унес мою так называемую «невинность».

— А потом?

— Мы не могли пожениться, он не был дворянином, — честно ответила я. Честно, ведь Сашка, конечно, не был местным дворянином.

— Сколько тебе было лет? — спросил Эрмиор.

— Восемнадцать. Я не обязана отвечать на эти вопросы, это унизительно!