Шпионская сага. История восьмая. Москва слезам не верит

– В Арарат. – коротко скомандовал водителю.

Машина летела по полупустой ночной Москве. Несколько секунд Ковров просто задумчиво сидел, сжимая в руках свернутый в трубочку листок бумаги, потом достал телефон, набрал номер. Ему долго не отвечали, целых три гудка.

– Дядя Рома, какого че… - раздался сонный голос.

– Хватит дрыхнуть, на том свете выспишься! – прервал Ковров, разразившись таким отборным казацким матом, что на том конце моментально затихли.

– Что случилось? – сон собеседника как рукой сняло.

– Какой-то псих посылает нашему французу черные метки и человеческие сердца на ужин.

– Б…ь…

– Вот именно! Короче, Лева, - Ковров откинулся на сиденье машины, - у тебя пять минут, чтобы засунуть свой х..й в трусы, оторвать задницу от кровати и пулей вылететь из дома. Хотя насчет пули я погорячился. Не дай Бог, ттт. Встретимся в Арарате.

– Понял.

Услышав короткие гудки, Ковров выключил телефон. Только этого не хватало. В руках он держал отчет криминалистов. Сердце, которое подсунули в качестве закуски их подопечному, было настоящее. Настоящее человеческое сердце, которое еще не так давно билось в чье-то груди, а этим вечером послужило недвусмысленным намеком на то, что основное блюдо впереди.

Когда днем тот тип из Интерпола рассказывал ему предысторию, Ковров не думал, что так быстро последует продолжение. Кто-то объявил охоту на будущего Председателя Совбеза. От того, что эта история никак не связана с приездом француза в Москву и его, Коврова, работой, ему легче не становилось. Отвечать ему. И по последовавшему чуть ли не через десять минут после того, как срочно вызванный Ковров покинул ресторан «Пушкин», звонку от самого президента, дядя Рома понял, что, если с головы француза упадет хоть волос, ему всю оставшуюся жизнь наблюдать не деревья в снежинках, а небо в клеточку.

Машина затормозила у центрального входа.

Ковров вылетел из лифта, не дожидаясь, пока двери полностью откроются. У номера француза уже стояли двое из группы Левы. Вот за это он его и ценил. Без лишних напоминаний сам сообразил усилить охрану.

Войдя в номер, увидел, что все в сборе. Судя по лицам, никто спать не собирался. Все головы дружно повернулись к нему. Ковров подошел и бросил на стол отчет криминалистов. Парень из Интерпола взял его в руки, просмотрел, повернулся к французу.

– Месье Рокье, - Ковров подошел и сел в пустое кресло, - вы можете возражать, ваше право, но в свете новых обстоятельств я усиливаю охрану. И прошу вас и ваших друзей ставить меня в известность о всех ваших планах и передвижениях. Я отвечаю за вас и вашу жизнь. И если что-то случиться…

– Господин Ковров, - Кристиан прервал его, - я не буду возражать. Это ваша работа, я все понимаю.

Ковров кивнул, повернулся на звук открывшейся двери. Увидев Леву, поднялся и вышел из комнаты.

– Значит так, царь зверей, - они остановились в коридоре около двери номера, Ковров посмотрел на Леву, - с этой минуты ты отвечаешь головой за все, что тут происходит. И чтобы даже моль не пролетела туда, пока ты ее не обыщешь. Понял?

Лева кивнул.

– Проверять все! Почту, еду, можешь даже горничных облапать, мне плевать. Потому что, если с ним что-нибудь случится, нам с тобой… - и Ковров недвусмысленно провел рукой по шее.

– Дядь Рома, я что первый год…

– Да хоть двадцать первый, Лева! – Ковров сплюнул на пол. – Ситуация на контроле у президента! Все, работай.

Выйдя из отеля, Ковров остановился, прикидывая, куда сначала ехать – обратно к следакам или в Кремль к безопасникам. Придется в срочном порядке перекраивать расстановку охраны в зале заседаний. Три дня не такой уж большой срок, чтобы полностью изменить схему охраны.

Поймав ртом несколько снежинок – похоже, это весь его ужин сегодня, - дядя Рома сел в машину.

– В Кремль.

Утро встретило морозом, ясным небом и несработавшим будильником. Впрочем, Саше было не привыкать. Она всегда заранее звонила, чтобы в случае форсмажора было достаточно времени на сборы.

Когда она вошла в его номер, он уже одевал пальто. Его жена стояла рядом, поправляя ворот пиджака, друзья сидели на диване и в креслах.

Саша открыла дверь, готовясь пропустить его вперед.

– Ребята… - он повернулся к ним, прежде чем выйти.

– Не волнуйся, - один из них поднялся и подошел к нему, - мы все время будем рядом с ней.

Он кивнул, уже готовый выйти, вдруг вернулся к жене, обнял ее за плечи и поцеловал. Саша снова отвела взгляд.

– Береги себя, - его жена провела рукой по его щеке, обняла.

Они молча ехали в лифте, молча сели в машину. Всю дорогу он молчал, а Саша бросала в его сторону мимолётные взгляды. Без подробностей, она в целом знала ситуацию. И понимала, как ему сейчас тяжело. Улыбаться, разговаривать, работать, одним словом, делать вид, что все хорошо, когда сердце разрывает тревога за близких.

Едва за Кристианом закрылась дверь, Этьен повернулся к вошедшему в гостиную Брайану.

– Только что звонил Рой, - тот подошел и сел на диван, - с Роном без изменений. Врачи надеются на лучшее. Рой выставил три кордона охраны. На входе в больницу, на этаже и в палате.

– Ребята, - Джоанна подошла к окну, прислонилась лбом к стеклу, зажмурилась от слепящего солнца, - если я буду весь день сидеть здесь, я свихнусь, - она повернулась к ним, - давайте выйдем в город. Проветримся. Я обещала Рону привезти ему глобус из России, вы же знаете, он собирает их, из каждой поездки просит ему привозить.

– Выйти можно, - кивнул Этьен, - и потом, мы же будем вместе.

– Еще я хотела посмотреть московское метро. Говорят, это музей под землей.

– Джоанна… - Макс с сомнением покачал головой.

– Там полно народа! В такой толпе вряд ли кто-то что-то мне сделает. И вы будете рядом.

Друзья переглянулись.

– Ну, хорошо. Только от нас ни на шаг! – Брайан грозно посмотрел на сестру.

– Обещаю.

Они даже не стали брать машину, благо мороза сильного не было, да и все места, куда они хотели попасть, находились в пешей доступности. Свежий воздух, солнце проветрили мозги, даже как-то легче стало на душе. Выйдя из книжного магазина с глобусом под мышкой, Джоанна подняла лицо к нему, зажмурилась, сквозь закрытые веки чувствуя солнечные лучи.