Шпионские и иные истории из архивов России и Франции

Князь постарался остановить бойню, опасаясь, что Шамиль может стать ее жертвой, а не почетным пленником. Он понимал, что героическая гибель сделала бы вакантным занимаемое им место вождя горцев. Оставшись в живых и находясь в плену, Шамиль навсегда сохранит это место за собой, но это уже не будет представлять угрозы [для России]. Нужно было любой ценой избежать того, что произошло, когда Кази Мулах, первый имам Дагестана, который был убит при взятии Гимры в 1831 году 179 , немедленно замещен еще более грозным преемником 180 .

179

Имеется в виду первый имам Чечни и Горного Дагестана Гази– Магомед (1794 – 1832), призвавший горцев в 1828 году к «газавату» (священной войне против неверных, то есть русских). Он погиб (заколот штыками) 17 октября 1832 года при штурме русскими войсками его родного аула Гимры, в Горном Дагестане.

180

Французский посол, по всей видимости, имеет в виду имама Шамиля. В действительности преемником Гази-Магомеда и вторым имамом Чечни и Горного Дагестана в 1832 году стал Гамзат-бек (1789 – 1834), один из сподвижников Гази-Магомеда с 1829 года. Он был убит своими кровниками в 1834 году. Преемником Гамзат-бека и третьим по счету имамом стал Шамиль.

Когда бой затих, князю сообщили, что Шамиль забаррикадировался в одном из дворов вместе с 40 оставшимися в живых мюридами. Ему было предложено сдаться и предоставлено двенадцать часов на размышление. К концу дня имам, в сопровождении вооруженных мюридов, выехал из своего убежища верхом на коне, с ружьем в руке. Генерал Врангель приблизился к нему и, заверив его, что ему нечего опасаться, пригласил к наместнику императора, но только одного – без многочисленного эскорта. Шамиль согласился, но окружавшие его мюриды заявили, что намерены сопровождать своего вождя до конца и умереть вместе с ним. С большим трудом Шамилю удалось убедить их не следовать за ним.

Шамиля провели к князю Барятинскому в полном военном облачении, при оружии. Князь поинтересовался, почему он не сдался раньше, на куда более почетных условиях, нежели те, которые продиктованы ему сейчас. Я обязан был, ответил он, во имя моей цели и ради моих приверженцев сдаться только в крайнем случае, лишь тогда, когда у меня не останется ни малейшей надежды на успех. Теперь я свободен в моем решении. Точно так же как мед со временем приобретает горький привкус, так и война может становиться бессмысленной. Он повторил свою просьбу о том, чтобы его отпустили в Мекку, но князь сказал, что теперь слишком поздно, что его судьба отныне целиком в руках императора, к которому он его и доставит. При этом князь Барятинский добавил, что Шамилю оставят его семью, оружие и найденную в ауле казну, оцениваемую в триста тысяч рублей.

Так завершилось господство этого человека, который в течение тридцати лет успешно противостоял на Восточном Кавказе русской мощи. Было бы ошибкой полагать, как считают многие, будто Шамиль господствовал над всем этим горным хребтом. В действительности власть Шамиля никогда не распространялась по ту сторону военной дороги, ведущей из Владикавказа в Тифлис; его власть и его влияние не выходили за пределы Дагестана, Лезгистана и Чечни. Чтобы поддерживать священную для него борьбу, он сочетал религиозные, политические и террористические методы и добился создания достаточно однородной Конфедерации племен, населяющих узкие долины Восточного Кавказа, – прежде глубоко разобщенных. Он превзошел своих предшественников талантами и ловкостью, увенчанных столь продолжительным успехом. Видя, что религиозный дух не был достаточным, чтобы поднять экзальтацию населения столь высоко, как этого требовала поставленная им цель, Шамиль, введя суфизм 181 , укрепил его фанатизмом секты.

181

Суфизм – мистическое течение в исламе, окончательно оформившееся в XII веке. Для него характерно сочетание метафизики с аскетической практикой, учение о постепенном приближении через мистическую любовь к познанию Бога (в интуитивных экстатических озарениях) и слиянию с ним.

Суфизм – это не доктрина, которая что-то добавляет или отменяет в мусульманских догмах; это своего рода религиозный орден, построенный на монашеской дисциплине, вождем которого был Шамиль под именем Муршид (Mourschide); его ближайшие последователи стали называться мюридами 182 .

По истечении двухлетнего испытательного срока они принимались в охрану верховного вождя и приносили ему клятву в безграничном повиновении и преданности. Если вообще позволительно сравнивать общий смысл тех или иных идей и идейных направлений, то можно сказать, что в суфизме есть нечто похожее на правило иезуитов в том, что касается самоотречения отдельной личности и ее полного подчинения внушенным свыше приказам.

182

«Мюрид» буквально означает – «ищущий путь к спасению» через участие в священной войне с неверными. Мюрид обязан беспрекословно повиноваться своему духовному наставнику, жертвуя всем – и своим имуществом, и семьей, и самой жизнью.

Но население, уставшее от суровой доктрины, которая больше навязывала, чем убеждала, чутко реагировало на удары, наносимые Россией, равно как и на внушения ее агентов. Оно заметно охладело к гнету Имама, единственным средством управления у которого была смертная казнь за малейшее правонарушение. Нередко целые деревни отдавались на разграбление и сжигались за проступок хотя бы одного из их жителей.

Русские войска по нескольку раз занимали долины, свергая там власть Шамиля, но с их уходом прекращалась и их власть. Весьма вероятно, что теперь эти районы больше уже не вырвутся из-под власти России. Император Александр предоставил в распоряжение князя Барятинского такие средства и такую свободу рук, которых не имел ни один из его предшественников, и надо отметить, что этот генерал использовал их с талантом, о чем свидетельствуют достигнутые им результаты. Итак, военные средства, кажется, исчерпали себя в том, что касается восточной части Кавказа. Теперь, без всякого сомнения, Россия направит свои устремления в направлении горного хребта, возвышающегося над Черным морем.

Хотя рельеф местности в этом районе создает намного большие трудности по сравнению с теми, которые имели место в только что завоеванной части Кавказа, в С. – Петербурге, однако, надеются подчинить мелкие феодальные княжества, расположенные в этих областях, с меньшими затратами, чем это имело место при покорении союза племен, соседствующих с Каспийскими морем» 183 .

Французский посол продолжал внимательно следить за судьбой Шамиля. Обстоятельствам его встречи с имамом посвящено подробное донесение Монтебелло графу Валевскому. Из донесения герцога де Монтебелло от 20 октября 1859 года: «Плененного Шамиля быстро удалили из мест, хранящих память о его длительном сопротивлении, и переправили в крепость Грозную, чтобы затем доставить на встречу с Императором, отправившимся из С. – Петербурга в поездку по Южной России. В начале своего [вынужденного] путешествия Шамиль проявлял опасения, что может быть отправлен в Сибирь. Это устрашающее слово хорошо было известно и в его горах, о чем мистическим образом напоминал компас, который Шамиль всегда имел при себе. Он очень обрадовался, обнаружив [по компасу], что их путь не лежит на северо-восток. В городе Чугуеве Харьковского губернаторства произошла его встреча с Императором. Шамиля допустили к Его Величеству при оружии, проявив уважение к понятиям горцев о чести, согласно которым обезоруженный воин считается обесчещенным. Это обстоятельство ободрило имама, который считал, что после аудиенции его должны казнить. Доброжелательный прием со стороны Его Величества окончательно рассеял его опасения. На вопросы императора относительно ресурсов, которыми он в последнее время располагал на контролируемой им территории, Шамиль ответил то же, что он сказал князю Барятинскому: что власть его клонилась к закату, что постоянно возраставшие трудности мешали продолжению борьбы и что он сам прекратил бы эту борьбу гораздо раньше, если бы хотя примерно представлял могущество страны, часть которой ему довелось увидеть своими глазами.

183

AA'E. Correspondance politique. Russie. 1859. Vol. 219. F. 281 – 286.

Его Величество объявил, что он даст ему возможность увидеть Москву и С. – Петербург, где он встретится с Императрицей, и что затем его доставят в Калугу, где ему будет предоставлена резиденция и пенсия в размере двенадцати тысяч рублей. Его сын сможет вернуться на Кавказ с тем, чтобы отыскать и доставить членов семьи Шамиля, с которыми он не должен быть разлучен… Его Величество пригласил Шамиля сопровождать его в Харьков и принять участие в празднике, который в его честь устраивает дворянство этого города.

Именно на балу в Харькове Шамиль впервые увидел одно из наших европейских собраний. Войдя в зал, он остановился, прочел молитву и тут же захотел удалиться. Ему заметили, что у нас не принято уходить прежде, чем это сделает Император, и Шамиль любезно согласился остаться. Окружившим его дамам он с философской грустью сказал: “Я счастлив видеть вас теперь, так как боюсь, что мы не встретимся в раю, поскольку вы находите здесь все то, что Пророк обещает нам только после смерти”. Харьковский епископ был бы безмерно счастлив, услышь он эти слова» 184 .

184

Ibid. F. 288 – 290.

Далее Монтебелло описывает свою встречу и беседу с имамом:

«Через несколько дней после его прибытия в С. – Петербург я имел случай увидеть Шамиля и побеседовать с ним. Это человек высокого роста, исполненный спокойствия и достоинства. Выражение его лица свидетельствует об интеллекте, энергии и в особенности о непоколебимой твердости. Манеры его поведения и высказываемые суждения выдают человека, понимающего, что его судьба свершилась. Без чувства ложного фатализма он спокойно относится к исполненному им долгу, как и к своему почетному поражению. Он говорит на арабском языке… и на языке общем для племен Дагестана, Лезгистана и Чечни 185 …

185

В данном случае французский посол ошибся, так как чеченский язык отличен от языков других горских народов Северного Кавказа.

Будучи далек от того, чтобы проявлять характерное для восточных людей безразличие ко всему, что касается достижений цивилизации, Шамиль не упускает случая увидеть и узнать, слушает и задает вопросы, свидетельствующие о разумности суждений, поражающих его собеседников. На военных маневрах, на тульском оружейном заводе, на железной дороге в Москве, в арсеналах Кронштадта, во всех общественных учреждениях С. – Петербурга – всюду, где он побывал, он обнаруживал ту же умную любознательность.

Я убежден, что Шамиль обладает очень точными знаниями относительно соотношения сил между различными державами Европы; он хорошо понимает неразделимость двух имен – Франция и Наполеон 186 . Я спросил у него, знает ли он, что Франция и Россия, сегодня прочно соединенные друг с другом, еще совсем недавно были в состоянии войны, и почему тогда он не использовал это обстоятельство в своих целях.

186

Имеется в виду император Наполеон III.