Шпионский Кёнигсберг. Операции спецслужб Германии, Польши и СССР в Восточной Пруссии. 1924–1942

До времени начала репрессий в 1937–1938 годах советская внешнеполитическая и военная разведка располагала более чем 400 источниками важной военной, военно-политической, научно-технической информации, работа с которыми проводилась через зарубежные аппараты. Многие ее агенты работали в жизненно важных для обеспечения интересов советского государства объектах: иностранных спецслужбах, внешнеполитических ведомствах, их дипломатических представительствах. Несмотря на исключительно сложные условия работы разведки в европейских странах, советское руководство обладало информацией, необходимой для принятия важных внешнеполитических решений.

Начавшиеся в 1937–1938 годах репрессии в органах безопасности и военной разведке нанесли им невосполнимый урон, заключавшийся не только в ликвидации наиболее подготовленных и преданных интересам дела кадровых сотрудников, но, что самое важное, в нарушении преемственности процесса добывания и обработки важных секретных сведений. Численный состав зарубежных резидентур резко сократился, связь со многими источниками навсегда была утрачена, многие агенты попали под подозрение как связанные по своей прошлой работе с «врагами народа» и т. д. Это привело к тому, что Сталин в течение нескольких месяцев вообще не получал из разведки никаких сведений [271] .

271

Колпакиди А., Прохоров А.Внешняя разведка России. СПб.: Нева; М.: Олма-Пресс, 2001. С. 34; Павлов В.Трагедии советской разведки. М.: Центрполиграф, 2004; ОИРВР. Т. 3.

Для восстановления потенциала советской разведки потребовалось много усилий и времени. Пришедшие на смену репрессированным коллегам молодые сотрудники (не по возрасту, а по опытности), в силу отсутствия элементарных практических навыков и необходимого опыта, не могли в полном объеме восстановить утраченные позиции. И их ни в коем случае нельзя обвинять в отсутствии значимых результатов. В сложнейших условиях они сделали все что могли. Была восстановлена связь с рядом ценных агентов советской разведки, созданы условия для формирования новых нелегальных резидентур, несколько расширился кадровый состав зарубежных точек. Но это был необходимый для регулярного функционирования зарубежного аппарата минимум. Качественных изменений в работе добывающих аппаратов разведки в условиях приближающейся войны не произошло.

Пришедшие к руководству советскими разведслужбами новые начальники (П. М. Фитин (внешняя разведка) и Ф. И. Голиков (военная разведка) необходимыми знаниями и опытом в организации разведывательной деятельности не обладали. Его отсутствие, в числе других причин, привело в начале войны к целому ряду катастрофических провалов разведывательных сетей в странах Западной Европы. Достаточно сказать, что несколько на первый взгляд незначительных технических ошибок привели почти одновременно к ликвидации около десятка резидентур и агентурных групп во Франции, Германии, Бельгии, Нидерландах [272] .

272

Чернявский В.Разведка: Вымыслы и правда. М.: Молодая гвардия, 2004. С. 28–37.

Как известно, к началу Великой Отечественной войны руководство СССР и Верховное командование РККА допустили ряд серьезных, принципиальных ошибок, приведших к катастрофическим результатам на ее начальном этапе. В послевоенной литературе усилиями пропагандистской машины КПСС и руководителей советских спецслужб в общественном сознании был прочно сформулирован миф о непогрешимости советской разведки, которая якобы в сложных условиях сумела добыть убедительные материалы о подготовке Германии к войне против СССР.

В соответствии с предлагаемой для доказывания аргументацией приводятся многочисленные рассекреченные документы ГРУ и внешней разведки СССР, подтверждающие тезис о том, что «разведка докладывала точно» и только лишь просчеты и ошибки Сталина, являвшиеся следствием его «параноидального» недоверия к такой информации, привели к катастрофе 1941 года [273] .

Для многих специалистов по истории внешней политики и отечественных спецслужб такая трактовка трагических событий начала войны выглядит упрощенно и недоказательно. И действительно, если проанализировать совокупность находящихся в научном обороте рассекреченных документов советской разведки кануна войны, однозначного ответа на вопрос, «выполнила ли советская разведка стоящие перед ней задачи в полном объеме», мы не получим [274] .

273

Безыменский Л.Гитлер и Сталин перед схваткой. М.: Вече, 2000. С. 143–145; Волкогонов Д.Триумф и трагедия. Политический портрет Сталина. М.: 1989. Кн. 2.4. 1.С. 137–138.

274

Мельтюхов М.

Упущенный шанс Сталина. М.: Вече, 2000. С. 295.

И основной причиной такого ответа будет крайне противоречивый характер самой информации, полученной по каналам советской разведки. Например, игнорирование Сталиным данных разведки о сроках начала войны, содержащихся в сообщениях советских разведчиков, в ряде исследований преподносится подчас как главная причина понесенных летом — осенью 1941 года поражений Красной армии. При этом забывается, что отдельные резидентуры, докладывая о ходе подготовительных мероприятиях германского командования к войне, неоднократно ложно указывали либо на конкретные даты, либо на временные периоды, в рамках которых начнется война.

Иначе чем попыткой защитить «честь мундира», вопреки находящимся в научном обороте рассекреченным документам советской разведки, да и просто здравому смыслу, не назовешь выступления некоторых руководителей советских и российских спецслужб.

Так, бывший начальник ГРУ Генерального штаба В. Корабельников в своей публикации «Роль и место военной разведки в достижении победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов», доказывая тот же тезис, обращается к документу исключительной важности для оценки эффективности всей работы советской военной разведки кануна войны — докладу начальника Разведывательного управления Генштаба Красной армии генерал-лейтенанта Голикова в НКО СССР, СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Высказывания (оргмероприятия) и варианты боевых действий германской армии против СССР» от 20 марта 1941 года [275] .

275

1941 год: Сборник документов под ред. А. Н. Яковлева, фонд «Демократия», 1998. Кн. 1. С. 776–780.

В частности, характеризуя содержание самого документа, В. Корабельников отмечает, что «ни в одном пункте доклада не отрицалась возможность начала Германией военных действий против СССР». Во-первых, трудно отрицать очевидное.

Во-вторых, какими средствами пользуется автор публикации для доказательства своего излюбленного тезиса, видно из выводной части, касающейся доклада Голикова, который следует процитировать полностью: «Однако, как известно, Голиков сделал выводы, которые не соответствовали содержанию доклада. В частности, он считал, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет являться момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Гитлера мира. Тем не менее, этот вывод не должен был дезориентировать руководство страны» [276] .

276

Корабельников В.Роль и место военной разведки в достижении победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов. М.: Социум, 05.01.2007 г.

Последнее предложение можно толковать двояко: либо как простое сетование, либо как попытку переложить ответственность «с больной головы на здоровую».

Если обратиться к тексту самого доклада, то выяснится, что Голиков не только в итоговой части делает принципиально неверный вывод, но и в первом же абзаце твердо указывает на первоисточник всех сведений о возможности войны с СССР: «Большинство агентурных данных… исходит от англо-американских источников, задачей которых на сегодняшний день, несомненно, является стремление ухудшить отношения между СССР и Германией». Это положение доклада в один момент снижает ценность всех ранее полученных разведкой агентурных сообщений, так как, во-первых, изначально навязывает неверную посылку, а, во-вторых, заставляет читающего критически относиться к содержанию всего документа.

Второй пункт заключительной части доклада Голикова о том, что «слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать, как дезинформацию, исходящую от английской и даже, быть может, германской разведки», окончательно «добивает» ценность крайне противоречивых, но в большей части достоверных сведений разведки.

Даже без явных принципиальных ошибок в итоговой части доклада его содержание носит крайне неоднозначный характер. Из трех вероятных планов действий германских вооруженных сил против СССР руководством разведки ни один из них не оценивается с точки зрения достоверности, объективности и возможности осуществления. Эти варианты просто перечислены в хронологическом порядке по мере поступления сведений. Это привело к тому, что вольное изложение реального плана «Барбаросса» оказалось на последней позиции, без малейшей попытки хоть как-то выделить его как наиболее вероятный вариант.