Шпионы и осведомители на скамье свидетелей

ный корреспондент «Нью-Йорк геральд трибюн» Уол¬

тер Липпман в номере этой газеты от 31 декабря

1951 года:

«Наличие монополий,— пишет Липпман,— яв¬

ляется первейшим условием искусства управления

умами людей... Пропаганда зависит в конечном

счете от цензуры, и... суть пропаганды, в отличие

от образования и свободного слова, состоит в том,

что пропагандист обладает возможностью придер¬

жать и вообще скрыть ту часть дела, которая не

подкрепляет его положение. Занавес является не¬

отъемлемой частью снаряжения пропагандиста.

Без такого занавеса очарование, красота, ужас,

проницательность всего сказанного им будут подо¬

рваны или нейтрализованы знанием того, чего он

не сказал. Можно поучать людей, давать им ин¬

формацию, спорить с ними открыто. Но... управ¬

лять умами людей можно только с помощью за¬

темнения, которое скроет все, на что не направлен

луч прожектора».

Поэтому мы должны начать с признания того факта,

что перед судами всегда стоит трудная задача, что они

выполняют ее только относительно хорошо — в лучшие

времена и в лучших странах — и что все трудности и

недостатки их деятельности резко возрастают при про¬

ведении политических судебных процессов.

Дополнительные и особые трудности возникают при

подходе к свидетелю, которого привлекают к даче пока¬

заний в суде. Свидетели, как я уже сказал, никогда не

говорят всю правду, даже при идеальных условиях, но

свидетелям, выступающим в политических процессах,

свойствен ряд специфических особенностей. Довольно

часто по таким делам никому особенно не хочется да¬

вать показаний, поскольку правительство может быть

деспотическим, политические преследования могут быть

непопулярными в обществе и дача показаний может на¬

влечь опасность на самого свидетеля. В таких

условиях обвинение может просто оказаться не в

состоянии обеспечить себе лучших или хотя бы хо¬

роших свидетелей и вынуждено будет прибегнуть

к помощи «плохих» свидетелей. С другой стороны, бы¬

вают случаи, когда общественное мнение настроено про¬

тив обвиняемых и свидетели могут приобрести популяр¬

ность и добиться успеха ценой участия в этом выгодном

мероприятии. Но атмосфера общественной истерии по¬

чти полностью исключает возможность привлечения на¬

дежных свидетелей или вынесение справедливого при¬

говора.

Кроме того, обвинения, которые обычно предъявля¬

ются на политических процессах — например, «руковод¬

ство незаконной организацией», «заговор против госу¬

дарства», «конспиративная деятельность» с той или иной

целью, «выступление с подрывными речами» или «с при¬

зывом к революции» и т. п.,— создают два серьезных пре¬

пятствия в решении задачи добиться честного показа¬

ния. Во-первых, не особенно щепетильному свидетелю,

ввиду неопределенности законов, не трудно слегка иска¬

зить разговор, о котором он должен давать показания,

и тем самым придать зловещий оттенок безобидному и

вполне законному заявлению. Во-вторых, характер об¬

винений на этих процессах обычно бывает таким, что

единственными свидетелями могут быть люди, которые

сами принимали определенное участие в той деятельно¬

сти, которая инкриминируется обвиняемым. Действи¬

тельно, свидетельские показания о публично произне¬

сенной речи, квалифицируемой обвинением как подрыв¬

ная, могут быть даны более или менее точно всеми

людьми, слышавшими ее; но единственными свидетеля¬

ми, которые могут доказать такие факты, как руковод¬

ство организацией, или заговор, или тайный сговор,—

деятельность, которая обычно не ведется открыто,— мо¬

гут быть только люди, сами принимавшие в ней участие.

Поэтому свидетелями могут быть либо соучастники,

то есть люди, которые сами принимали участие в совер¬

шении преступления и решили затем предать своих

товарищей ради спасения собственной шкуры, либо по

другим каким-либо мотивам; или же шпионы и осведо¬

мители, то есть люди, которые были «подосланы» в ор¬

ганизацию или в качестве участников заговора, прини¬

мающих в них участие, чтобы донести на участников;

либо, наконец, «агенты-провокаторы», то есть люди, ко¬

торые не только слушают, а потом доносят, но, напро¬

тив, активно склоняют и подстрекают лиц, которые,

возможно, и не намеревались совершить что-либо пре¬

ступное и не начали бы делать то, что даже самые не¬

определенные законы могли бы истолковать как пре¬

ступление,— склоняют и подстрекают их идти дальше

своих намерений и совершить что-либо, о чем агент смо¬

жет затем донести как о преступлении.

Цель моего короткого исследования заключается

в том, чтобы изучить пороки этих трех типов свидете¬

лей; я хочу показать на отдельных примерах практику

деятельности суда, особенно при рассмотрении полити¬

ческих дел и дел о конфликтах в промышленности, ког¬

да судебное решение было основано на показаниях та¬

кого рода свидетелей; несправедливые обвинения и

суровые приговоры, которые были приведены в исполне¬

ние над жертвами и никогда уже не смогут быть ис¬

правлены, а также несправедливые обвинения и приго¬

воры, которые позднее были отменены судами, убедив¬

шимися в порочности показаний, на основании которых

они были вынесены. Я хочу показать, ссылаясь на заяв¬