Шпионы и все остальные

— Семен Романович — это вы? — спросила Пуля блондина.

Блондин покачал головой.

— Нет, конечно. Семен Романович в машине. Он…

— Тогда, — перебила Пуля, — передайте ему мои слова благодарности за его слова признательности.

Она направилась было дальше, но тут дверца «Майбаха» открылась, вышел Трепетов с огромным букетом красных роз.

— Рискую показаться назойливым, — проговорил он низким приятным голосом, глядя в глаза Пуле. — И все-таки разрешите проводить вас домой. Никаких поползновений, грубостей, ничего такого. Слово джентльмена.

Пуля подумала, подумала… Завтра еще один день, утром завтрак, днем обед, вечером… Неожиданно для себя она проговорила:

— Хорошо. Ладно. Поехали… Только скорее.

Съезд карликов

Спонсоры не мелочились. Для проведения I съезда ПМЛ был арендован роскошный конференц-зал в «Балчуг Кемпински» на четыреста мест. Лидер партии Бруно Аллегро прибыл на место в «Бентли» эксклюзивного окраса «черный бандит». Его сопровождали два охранника, одолженные ему по случаю Трепетовым из собственного штата, и личный советник в лице известного российского политолога Николая Ефимовича Липова. У парадного крыльца «Балчуга» Бруно встречали журналисты и телеоператоры, представляющие главные СМИ страны и популярные интернет-издания; присутствовала также живописная группа карликов-активистов, вооруженных транспарантами с символикой партии (муравьи, муравейники, крылатые насекомые и прочее) и воззваниями наподобие «Больше возможностей для маленьких людей!» и «Бруно Аллегро — Наш Человек!». Одна древняя бабушка-карлица держала в руках тетрадный лист с надписью «Дайте мне крылья!».

Выйдя из машины, Бруно тут же оказался в окружении микрофонов.

— Легко ли быть маленьким человеком, Бруно Витольдович? — дыхнул «Орбитом» усатый журналист (вопрос накануне согласовывался с Николаем Ефимовичем).

— Трудно! Очень тяжело! Да! — пробасил Бруно. — Я считаю, что маленький народ никак не защищен в мире больших людей! Вот так! Это проблема, я считаю! Даже у кошек с собаками есть свои поликлиники, магазины, парикмахерские, даже эти, как их… Забыл, короче!

— Спа-салоны, — не разжимая губ, подсказал Липов, нависший над его левым плечом.

— Спа-салоны, вот! — радостно повторил Бруно. — На хрена собаке спа-салон, вот скажи, а? Как зайцу велосипед! Ха-ха-ха!! Не, если по чесноку, я собак люблю! Котов не люблю! Не! Крыс ненавижу! Хотя у нас в «десятке» была одна крыса Машка — вот, я тебе скажу…

Липов кашлянул в кулак. Бруно явно несло не в ту сторону.

— Короче, об этом в другой раз! — как ни в чем не бывало перескочил Бруно. — А если по теме, то, конечно, тяжело живется! Потому что у нас, маленьких людей, ничего своего нет! Вот так! Ясно?

— И что вы собираетесь предпринять в этой связи? — подхватила стоявшая рядом кудрявая журналистка в темных очках.

— Как? Ничего я не собираюсь! — выпалил Бруно. — То есть… Я уже собрался! Ага! Уже предпринимаю! Очень предпринимаю! Вот, партию создал! Съезд, это! Потом законы, то да сё, общественность там, телевидение! Все сделаем ништяк, короче!

Бруно запнулся, прикусил нижнюю губу и решительно направился к дверям гостиницы. Липов и охрана поспешили за ним.

— В чем дело? — прошипел за его спиной Липов. — Что за отсебятина? Где твой текст? Мы ведь все разучили утром, каждую фразу разобрали!

— Да у меня все из головы вылетело! — с досадой махнул рукой Бруно. — Чего я, виноват, что ли!

Охранник распахнул перед ним двери, он вошел внутрь и быстро проследовал через холл. Следом ввалилась пресса. Кудрявая журналистка на ходу вела репортаж:

— …идет уверенно, стремительно, чем-то напоминая фигуру Ульянова-Ленина из старых советских фильмов. О, да! Он производит впечатление человека сильного и харизматичного… Рост Бруно Аллегро меньше полутора метров, но в Москве о нем ходят легенды! Это тот самый Бруно Аллегро, человек-ядро, посмотрите! Кстати, обратите внимание, никто из моих коллег-журналисток не пришел на эту встречу в обуви на высоком каблуке! — Она продемонстрировала камере изящную ступню в теннисной туфле. — Этим мы хотим продемонстрировать свою солидарность с маленьким народом! Стать ниже… нет, то есть ближе к ним! Может быть, тогда нам будет легче понять заботы и радости друг друга!

В лифте, где они остались вчетвером с охранниками, Липов продолжал распекать Бруно за вольное обращение с текстом.

— Ну а выйдешь на трибуну — и что? Опять ударишься вспоминать про череповецкую «десятку»? Бруно, запомни: никаких осечек! Наша партия очень молода, но и у нее есть недоброжелатели! Любое неосторожное слово — сразу выцепят, подвесят и высушат! Следи за собой, пожалуйста!

— Так я и слежу, чего ж я еще делаю, по-твоему! — огрызнулся Бруно. «Кремлевские таблетки» действовали, но не так быстро, как хотелось. Он сцепил зубы, засунул руки в карманы и развернулся к Липову спиной. Перед Бруно оказалось огромное, от пола до потолка, зеркало, в котором отражалось его хмурое, напряженное лицо. — Б…дь! — сказал он и повернулся обратно.

— Останови лифт, — сказал Липов охраннику.

Тот нажал кнопку «Стоп», лифт мягко затормозил.

— В чем дело, Бруно? — спросил Липов.

— Дайте мне коксу! — внезапно взмолился Бруно. — Я волнуюсь, б…дь! Чего непонятно?.. Волнуюсь, да!!! Поэтому все забываю! А с коксом я хоть в рифму, хоть как говорить могу! На один нюх хотя бы дайте! Есть у кого-нибудь кокс, а?

Он вертел головой, переводя взгляд с Липова на охранников. Те молча уставились на него. Откуда-то с этажа доносилась музыка и невнятная речь.

— Никакого кокса ты не получишь. Запомни раз и навсегда, — медленно и зловеще проговорил Липов. — Я тебе только что говорил…

— Тогда идите все в жопу! Я выхожу из игры! — проорал Бруно и бросился к кнопкам лифта, которые заслонял собой один из охранников.

Сдвинуть охранника у него не получилось; он попытался ударить его ногой, но сам каким-то образом оказался на полу. Кто-то грубо схватил его за шиворот и поставил на место.

— А вот это совсем не годится! — говорил Липов, отряхивая пиджак. — С волнением надо справляться!.. Семен Романович говорил, что ты артист, в цирке работал! Должен уметь, тебе не впервой перед публикой выступать…

— Так то под куполом и все такое! А это совсем другое! Здесь говорить надо! — пробормотал Бруно. — Я так не умею!

— Во всяком случае, отступать поздно.

— Ладно, черт с вами…

Повозившись в кармане, он извлек из коробочки еще одну таблетку «Феномина» и незаметно сунул в рот. Авось хуже не будет!

И действительно, он почувствовал прилив уверенности, в голове непривычным хороводом завертелись мысли.

— Всё! Нормально! Теперь поехали! — прокричал он. — Жми кнопку, командир, быстренько! Я — Бруно Аллегро, человек-громкоговоритель! Сейчас такую речь двину — закачаетесь!

В зале сидели одни карлики. Нет, не четыреста, гораздо меньше — многие кресла пустовали. Но все равно их было много — сотни полторы. Бруно еще не видел столько карликов сразу. Они сидели небольшими группками, некоторые поодиночке, — все поодаль друг от друга, словно уцелевшие фигуры на шахматном поле в конце игры… «Маленький народ», — подумал Бруно. Именно что маленький. Он раньше не думал, какие они беззащитные…

Бруно окинул зал внимательным взглядом, отыскивая знакомые лица. Вот маленькие блондинка и брюнетка — Инга с Эльзой. Вот помощник иллюзиониста Кочегар, с которым он как-то подрался в цирке. Вот еще несколько цирковых. Вот бабулька, которая стояла с плакатом «Дайте мне крылья!», другие активисты с улицы. Перед рядами кресел стояла кафедра и длинный стол, накрытый синим сукном. За столом он увидел Пушистика и двух незнакомых типов с окладистыми бородами — чисто гномы из сказки.