Шрам

– Поздравить? – удивился я. – С чем?

– Ну… как же…? – Роджер уставился на меня с недоумением.

– С чем ты собирался ее поздравить? – переспросил я настойчивее.

– Ну, так ее же взяли в группу. Она тебе еще не сказала?

Я напрягся, усердно пытаясь вспомнить, говорила ли мне Джулия о какой-то группе, но ничего не приходило на ум.

– Сестра вчера примчалась навеселе, – продолжал Роджер. – Чуть трусы не обмочила от счастья. Их с Джулией заявки одобрили.

– О чем ты говоришь, Родж? – я начинал беспокоиться.

Проблемами с памятью я не страдал, но ни о каких заявках ничего вспомнить не мог. Однако, будь это что-то несущественное, Тина не стала бы делиться своей радостью с Роджером, их общение никак нельзя было назвать тесным.

– Экспедиция, – выговорил Родж настолько медленно, что еще чуть-чуть и получилось бы по слогам. – В Горизонт.

– В Горизонт? – поразился я.

Такое название носит ближайший город, расположенный примерно в двух тысячах километрах на юго-восток от Филина. Тогда я знал о нем не многое. Горизонт больше, чем Филин, и мы активно торгуем с ним. Из Горизонта нам поставляют разнообразные медикаменты и оружие, а мы в свою очередь им завозим все то, что изготавливаем в заводской зоне, от кухонных агрегатов до автомобилей.

– Да, в Горизонт, – кивнул Роджер. – Она что, не сказала тебе?

Не сказала. Узнай я об этом каким-то иным образом, ни за что не поделился бы с Роджером. Не хотелось, чтобы он думал, что у нас с Джулией что-то неладно. А выходило, что неладно, раз она не сказала мне о поездке в Горизонт, о событии, возможно, самом масштабном в ее жизни. Это же не просто очередная экспедиция за стену, о каждой из которых я узнавал от Джулии сразу же, как только ее участие одобряли. Я знал даже обо всех тех, в которых ей не удалось поучаствовать. Но об экспедиции в Горизонт она не упомянула ни разу. А ведь, мы вчера разговаривали по связи, болтали около получаса, и она не обмолвилась ни словом, в то время как Тина, по словам Роджера, плясала от счастья. Реакция Джулии должна была быть аналогичной, и даже более эмоциональной. Да она должна была только и говорить, что о предстоящей экспедиции. Уже вчера им одобрили участие, и явно до нашего разговора. Так почему же я об этом узнаю последним? Почему она не поделилась со мной? Ответ напрашивался только один, и как бы усердно я не гнал его от себя прочь, пытаясь найти иное объяснение, хоть какое-то иное объяснение, мне это не удавалось.

Вечер был испорчен чуть более, чем полностью. Кое-как увиливая от расспросов Роджера, я быстро попрощался с ним и вернулся домой, где тут же собирался связаться с Джулией. Но она меня опередила, и на домашнем терминале висело короткое сообщение от девушки.

«Привет. Поздравлю с победой на гонке, милый. Встретимся завтра? На гидропонике, в нашем месте. Буду ждать тебя там, в 14 часов. До встречи».

Сообщение было доставлено всего за пять минут до того, как я вернулся домой. И Джулия поздравила меня с победой на гонке, тем самым давая понять, что она знает о моем разговоре с Роджером. Должно быть он, не удовлетворив свое любопытство моими ответами, позвонил сестре, а та в свою очередь Джулии. Все это произошло, пока я шел домой, и вот, Джулия решила упредить мой звонок.

В первую минуту у меня было желание не играть по ее правилам, а взять и позвонить, как и собирался сначала, и заставить ее все объяснить сейчас, а не завтра, чтобы у нее не было времени решить, что мне говорить. Но я не стал этого делать. Почему? Во-первых, потому, что не готов был услышать ее объяснения, боялся услышать их. А во-вторых, потому что Джулия привыкла все делать по-своему, и попытайся я нарушить ее планы, она, в этом я практически уверен, не приняла бы звонок. Она решила, что объяснит все завтра, а если уж она что-то решила, то не отступится от этого ни при каких условиях. Мне оставалось лишь принять эти правила и ждать следующего дня.

Естественно, меня ожидала бессонная ночь. Ночь, за которую я перебрал в голове десятки различных причин и сотни самых невероятных развитий завтрашнего разговора. Снова и снова я вспоминал все события последних дней и наши с Джулией разговоры. Уже с месяц, если не больше, она вела себя не так, как обычно. Это было не слишком явно, она стала чуть более напряженной, чуть более молчаливой, чуть более резкой и задумчивой. Конечно же, я спрашивал ее об этом, но Джулия лишь ссылалась на тяжелый период в обучении и обещала, что скоро это пройдет. И я ей верил, верил потому, что не хотел видеть правду. А теперь я винил себя за эту слепую веру, боясь, что упустил из-за нее что-то важное и допустил фатальную ошибку.

Если оглянуться на то время сейчас, то становится ясно, что наш с Джулией союз с самого начала был обречен на провал. Нет смысла вдаваться в детали, но могу сказать, что мы с ней люди из разных миров, и она осознала это раньше меня. Джулию всегда влекло неизведанное, новое, непознанное, она горела жаждой знаний, приключений, путешествий, что редкость в нашем мире. Она жила своими мечтами, что уносили ее каждый вечер, то в далекое прошлое, в гигантские, сверкающие города предков, то в будущее, где она, возможно, сможет как-то изменить и улучшить этот мир. Я же был человеком сегодняшнего дня. Я ничего не ждал от жизни, я не стремился стать особенным или открывать что-то новое. И, в конце концов, ей стало со мной просто скучно.

К четырнадцати часам дня, изрядно замучивший себя терзаниями, с гнетущим ощущением тревоги на душе, я пришел на гидропонную ферму, единственный зеленый уголок города, находящийся почти у самой стены, на северо-западной окраине Филина. Мы часто гуляли там вместе и даже нашли свое особенное место, на берегу небольшого озерца, под сенью раскидистой ивы.

Джулия уже сидела на траве, прислонившись спиной к стволу дерева и глядя на безмятежную гладь кристально чистого озера. Ее пламенно-рыжие волнистые волосы ниспадали с плеч подобно огненному водопаду. Подходя, я немного замедлился, дав глазам насладиться красотой ее тела. Меня всегда удивляло, как такая красивая девушка могла выбрать такого обычного парня, как я. От стандартной внешности филинца меня отличал, разве что, высокий рост. Худое, вытянутое лицо, бледная кожа, темные прямые волосы и глубоко посаженные серые глаза, которые казалось, всегда находились в тени – вот то, что видел я в зеркале каждый день. Многие говорили, что у меня очень болезненный вид. Я с детства смирился с тем фактом, что мне не суждено пользоваться большой популярностью у противоположного пола. Девушки, конечно, были, но отношения с ними длились не долго, да и отношениями их назвать было сложно, романы на несколько дней и не более. И потому от факта, что Джулия выбрала именно меня, я испытывал гордость. Но видимо, жизнь всегда все расставляет по своим местам.

С самых первых ее слов, с холодного приветствия и еще более холодного поцелуя, я ощутил напряжение, пронизывающее ее, звучащее в словах, различимое во взгляде, который Джулия усердно старалась отводить от меня. Что-то сжалось в моей груди, в горле застыл мерзкий ком. Я напрягся, тщетно пытаясь отогнать от себя все неприятные мысли.

Начало разговора было вполне обычным. Она спросила, как у меня дела, как прошла вчерашняя гонка. Я рассказал, куда подробнее, чем требовалось, а она задавала куда больше вопросов о заезде, чем обычно. Все это выглядело так, словно мы оба тянули время, собирались с духом, чтобы сделать шаг навстречу неприятному разговору. В конце концов, я не выдержал этого, не вынес ожидания и задал решающий вопрос.

– Джул, почему ты не сказала мне об экспедиции в Горизонт? – спросил я и сразу же пожалел об этом. Кажется, что ответ был мне уже известен, поведение Джулии сказало все, что требовалось знать.

– Прости… – тихо ответила она после недолго паузы.

– Прощу, если ты все объяснишь.

Она не смотрела на меня, внимательно изучая глазами ровную гладь озера. Я тоже не решался поднять на нее взгляда, словно был виновен в чем-то. Так и сидел, глядя на свои пальцы, в которых раскатывал сорванную травинку. Мы словно застыли, слушая щебетание птиц в ветвях деревьев и чьи-то веселые голоса, доносящиеся издали. Это молчание тяготило меня, секунды тянулись бесконечно долго, но я не хотел нарушать тишину, не хотел торопить Джулию, я понимал, что сейчас она ищет нужные слова.

– Ты, ведь, никогда не покидал стены Филина, верно, Клайд? – спросила она, наконец, не переводя на меня взгляда.

– Верно, – кивнул я, хотя вопрос был риторическим, она прекрасно знала на него ответ.

– Знаешь, там все совсем по-другому.

– Знаю. Ведь, ты сама мне рассказывала об этом. Множество раз.

По курсу своего обучения Джулии были положены вылазки за стену, с научной группой под присмотром военных. После этих выходов она была сама не своя еще несколько дней, могла рассказывать и думать только о внешнем мире.