Штангист: назад в СССР

— Да? — Удивился Глеб и всмотрелся в шкалы. — А почему ваши весы показывают двадцать девять?

— Чего?.. — Вдруг растерялся, а потом разозлился приемщик. — Какие двадцать девять?! Да ты, пацан, считать не умеешь!

— Двадцать девять? — Удивился толстяк в тельняшке? — Какие двадцать девять?

— Михалыч, — вклинился второй. — Ты че? Ты нас обвешивал все это время, что ли?

— Пошли отсюда, — сдерживая смех, сбежал я с весов.

— Погоди! Только тачку заберу!

Мы побежали вон из приемки. По пути подцепили Глебову тачку, и она теперь весело тарахтела позади нас.

— Слышь, Михалыч, че за дела?! — Слышалось у нас за плечами.

— Мужики, да вы че? Да нормально у меня все с весами! Это мальчишка какой-то безграмотный попался!

— Ага! Свисти больше!

Вот, наконец я смог узнать мой более-менее верный вес. До этого взвесится было особо негде. И признаться, я ожидал меньших цифр на весах. Тем не менее я понимал, что работаю не зря, и моя диета с упражнениями дали свои результаты. Скорее всего, до нее я был тяжелее килограмма на три.

Я похудел, это было видно: щеки чуть-чуть спали, а одежда стала немного свободнее.

— Ты что, Вова, расстроился? — не сбавляя ходу и немного запыхавшись, спросил Глеб.

— Нет. А чего мне расстраиваться?

— Ну… Целых пятьдесят килограмм… это…

— Пустяки, — сказал я. — Сгоню до сорока пяти. Ладно, Глеб. Давай закатим тачку до тебя домой, а потом к Константину Викторовичу.

* * *

Константин Викторович отсоединил бронепровод от свечи на левом цилиндре своего Юпитера. Надев на свечку ключ, стал ее откручивать. Когда вынул, критически осмотрел черный нагар на электродах и отложил отработанный расходник. Потом он поднялся. Полез в карман за новыми свечами.

Солнце стояло высоко, и старый физрук, прищурившись, уставился в небо.

Во дворе его дома кипела жизнь: школьники, большой компанией играли в чухи. Отмахивались от малышей-дошколят, норовивших влезть в их игру.

На лавке, под орехом, служившим одной из опор для небольшого деревянно-шиферного навеса, прятались от солнца старушки. Громко сплетничали о какой-то Ире.

Витек, сосед Константина Викторовича снизу, с гулкими хлопками выбивал красный половик, перекинутый через турник.

На него, с ненавистью в глазах, глядели ребята постарше, явно желавшие вернуть дворовой, сделанный из двух бревен и железной трубы, спортивный снаряд в свои руки.

— М-да… — Протянул Константин Викторович.

Потом он осмотрел электроды и новой свечи. Поругавшись под нос, чуть-чуть разжал их ножом.

Когда он закончил с мотоциклом и сел в седло, чтобы проверить работу цилиндров, он как-то невзначай обернулся. Внезапно он увидел Володю Медведя и его друга Глеба, заворачивающих во двор. Константина словно молнией прошибло.

В один миг в памяти прокрутился неприятный разговор с Вовиной мамой Зиной, в тот день, когда они с мальчиком вернулись с тренировки. Чувство вины, которые испытал тогда Константин, вновь проснулось в его душе.

Устыдившись того, что он собирается сделать, Константин Викторович торопливо слез с мотоцикла. Прячась за низко-растущими кронами вишен, он покрался к подъезду, стараясь не попасться мальчишкам на глаза.

— Костя! — Раздался вдруг зычный голос соседки Али.

— Тьфу ты! Алька! — Напугался Константин Викторович и даже за сердце схватился. — Ты чего кричишь?! Совсем, что ли по-человечески разговаривать не умеешь?

— А ты начерта снова свой драндулет бросил во дворе? В гараж нельзя его закатить?! — Подбоченилась соседка.

— Да я ж на нем свечи меняю!

— Ты поменял уже! Я видела!

— А ты побольше нос в чужие дела суй!

— Ага! Вот внучек мой упадет с твоего мотоцикла, будешь тогда знать!

— А ты его не пускай! Все! Не мешай мне! Я сейчас приду!

Константин Викторович заторопился домой, стараясь опередить Вову Медведя. Неожиданно прытко он взбежал по лестнице и скрылся за дверью квартиры.

— Да чего ж я это делаю? — Спросил он у себя вслух отдышавшись.

Константин Викторович прислонился спиной к входной двери, уперся в нее затылком.

— Докатился ты Костя, — снова заговорил он с самим собой. — От дитя прячешься. Убегаешь… Ух… Стыдно! Да чего ж этот Вова такой настырный стал в последнее время?

Когда в дверь постучали, Константин Викторович аж вздрогнул. Затих, делая вид, что никого нет дома. Постучали снова, но уже настырнее.

— Константин Викторович, я знаю, что вы там, — раздался из-за двери приглушенный голос Вовы Медведя.— Я слышал, что вы сам с собой говорите.

— Елки-палки… — Прошептал себе под нос Константин Викторович.

— А еще вас баба Аля сдала, — добавил Медведь.

— Ага, — раздался высоконький голосок Глеба. — С потрохами.

— Открывайте, дядь Кость. Ну что вы как маленький?

— Тьфу… — Сухо сплюнул Константин Викторович и отпрянул от двери.

Когда он открыл детишкам, оба мальчика уставились на него своими взглядами: Глеб — наивным, Вова — упрямым.

— Дело у меня к вам, дядь Кость, — начал Вова Медведь.

— Володь, — Константин вздохнул. — Ну я же тебе русским языком сказал: не могу я тебя тренировать. Я…

— Смотрите, что нам раздают в спортшколе, — перебил его Вова и протянул свою пухлую ручку.

Когда раскрыл ладонь, но ней покоилась маленькая беленькая таблетка.

— Вы про это знаете? — Спросил Вова Медведь.

Глава 12

— Это Вадим тебе дал? — Нахмурив брови, спросил Константин Викторович.

Он взял таблетку из моей ладони, покрутил в толстых, грязноватых пальцах.

— Нет. Одному из ребят. А я уже у него забрал.

— Вот сука такая, этот Рыков.

— Рыков? — Я вопросительно приподнял бровь.

— Вадим Сергеевич Рыков, — дополнил дядя Костя. — А это — метан. Анаболик. А эта поскуда ею детей пичкает.

— Знаю, — покивал я.

— Откуда ты про такие вещи знаешь? — Нахмурил брови Константин Викторович.

— Ну, мы так и будем у вас на пороге мяться? Или, может, пустите нас на разговор? — Спросил я с улыбкой.

Константин Викторович повел по нам с Глебом задумчивым взглядом. Глеб, при этом, смешно шмыгнул носом.