Штангист: назад в СССР

Ожидая последнего подхода, я направился в разминочную

— Ну че, Вова, — заулыбался Марат, сидевший с нашими, на лавочке. — Не так уж и хороша твоя техника, выходит, а? Ошибка на ошибке. Толчок у тебя, дружок, не доработан.

Ничего не ответив на его провокацию, я только пошел к свободному месту на лавке.

— Э! Ты че, зазнался, что ли?! Ану! Отвечай, когда с тобой русским языком разговаривают!

Марат встал, пошел за мной.

— Чего тебе надо? — Обернулся я.

— Вот и всплыло все на первых же соревнованиях! Что ничерта ты не талант, а простой выпендрежник!

— Угомонись, — сказал я, видя, что окружающие мальчишки напряглись, заметив нашу перепалку.

— Выпендрежник, а еще клеветник! Да только сам ты из себя, выходит, ничего и не представляешь!

— Марат, не позорься, — сказал я. — Ты как дите себя ведешь.

— Нет, — разозлился он. — Это ты себя ведешь, как дите! Цепляешься ко всем: к нам с этими таблетками, к Вадиму Сергеевичу, а сам просто завистник!

— Ребят, уймитесь, — встал с лавки незнакомый крепкий парнишка. — Если вы хотите свои какие-то отношения выяснить, давайте не здесь.

— Ну!

— Да! Хватит уже!

— Разминаться мешаете!

— Слыхал? — Кивнул Марату я. — Ты позоришь всю нашу группу.

— Я позорю?.. Это я-то позорю?.. — Зашипел Марат, — Ану, быстро возьми назад свои слова!

Я только промолчал, глядя на него волком.

— Не возьмешь?! — он пошел на меня, напирая грудью. — Ну тогда я тебя щас сам заставлю!

Он толкнул меня в плечо, я ответил. Мы схватились, стали топтаться на месте. Изо всех сил я старался захватить или оттолкнуть Марата. Вокруг засуетились, ребята стали кричать, бросились к нам.

— Ты помнишь… что про нашего тренера говорил?.. а теперь, значит, я позорю?.. — Сквозь зубы давил Марат.

Ребята не успели нас разнять. Слишком быстро мы сцепились в комок. Каждый пытался удержать равновесие, и одновременно свалить другого. Марат, обхватив меня руками через спину, дернул, я, напрягся, потянул его за собой. А потом почувствовал под ногами что-то железное. Разом мы запутались в лежащей на помосте штанге и рухнули боком.

Правую руку прострелило жуткой болью. А потом я услышал щелчок ломающейся кости.

Глава 20

— Ну? Что скажете? — Озабоченно спросил Константин Викторович. — Как он?

Дежурный врач ощупал мою руку.

— Тут болит?

— Нет.

— А тут?

— Чуть-чуть.

— Ничего серьезного, — сказал Врач, поправив маленькие очочки на широком лице, — Небольшой ушиб. Тебе, парень, повезло. Не то что твоему другу.

Врач кивнул на табуретку, где ждал Марат с наложенной на сломанное предплечье шиной. Поникший мальчишка повесил голову. Он покорно ждал приезда скорой помощи.

— Где они?! — Рыков ворвался в небольшой кабинет, где, на время соревнований, оборудовали медпункт.

Рыков был в ярости. Он наградил Марата злобным взглядом. Мальчик под ним сразу же скукожился. Крупный и крепкий для своих лет, он, казалось, стал мельче и выглядел совсем уж жалким.

— С тобой я потом поговорю, — пригрозил Рыков Марату.

— Я… Просто Медведь…

— Разговоры, — отрезал Рыков.

Зацепившись за меня яростным взглядом, Рыков направился к нам с доктором и дядей Костей.

— Медведь! Ты че на творил, а?! — Заревел Рыков.

— Мужчина, успокойтесь, — нахмурился крупнотелый врач.

— Этот лоботряс мне запорол потенциального чемпиона! Марат, в своей весовой, с Николаевым за первое место боролся! Еще один подход, и он Николаева по килограммам обошел бы! А Медведь ему руку поломал!

Я встал с кушетки. Рука неприятно ныла. На коже расцвела большая гематома. Но я не подал виду, что мне больно.

М-да… Марат грохнулся совсем неудачно. Он обхватил меня руками в замок, и я, всем весом, завалился ему на предплечье. А сам отделался только ушибом. Дурачок малолетний этот Марат. Сдуру полез ко мне, вот и расплатился.

— Он сам нарвался, сам затеял драку, — волком взглянул я на тренера.

— Врешь!

— Все, кто в разминочной был, этому свидетели.

— Соревнования приостановили, — сказал дядя Костя. — Перерыв дали десять минут, чтобы можно было разобраться, допускать ли травмированных до соревнования. Вадик, не нагнетай. Если пойдут разборки, тебя по головке не погладят. Да и Марата твоего тоже. Вова дело говорит.

— Приучайте своих подопечных к дисциплине, — проговорил я холодным тоном.

— Ты еще учить меня будешь?!

— Раз уж вас сдержанности раньше не научили, надо бы поучить.

— Ах ты… — зло искривил губы Рыков. — тьфу!

Он сухо сплюнул и вышел из травмпункта, оставив Марата одного.

Константин Викторович с сочувствием посмотрел на Кайметова. Потом обратился к доктору:

— Ну а как Вове, можно выступать?

— Я бы поберег ребенка, — подумав немного, ответил врач. — Мало ли что? Это всего лишь ушиб, но под физическими нагрузками, может и в растяжение превратиться.

— Так можно или нет? — Спросил я. — Если запрещаете, так и скажите.

Врач внимательно всмотрелся мне в глаза. Поджал губы.

— Вижу, выступать ты хочешь.

— Хочу, — кивнул я.

— Ну что ж. Если уж так сильно хочешь, то разрешаю. Щас.

Врач открыл свой переносной чемодан-аптечку, стал что-то в нем искать. Достав красную баночку звездочки, протянул мне.

— Помажь. Снимет боль.

— Спасибо, — принял ее я. — Ну ладно, дядь Кость. Пойдемте. Скоро перерыв закончится.

Мы направились к выходу. Краем глаза я заметил, как злобно провожает меня взглядом Маратик. Я остановился.

— Что так смотришь? — Спросил я.

— Вов, пойдем, — поторопил дядя Костя, но я пропустил его слова мимо ушей.

— Я тебе такого никогда не прощу, — проговорил хмуро Марат. — ты у меня победу из рук вырвал.

— Ты свою победу сам об колено сломал, — сказал я ровным тоном. — Сам виноват. Ну, может, хоть чему-нибудь научишься. Правда, я сомневаюсь.

Под взглядом Кайметова мы вышли из кабинета. Направились по широкому коридору к разминочной.