Штирлиц без грима. Семнадцать мгновений вранья
Шрифт:
11-я серия
В 5 часов утра у Штирлица встреча с Мартином Борманом. Вряд ли они беседовали больше часа — если, конечно, не ударились в откровения или в воспоминания. Конечно, последний может часами поносить Гиммлера, Кальтенбруннера, Риббентропа и особенно Геббельса и радуется каждому новому слушателю, но разумнее предположить, что в 6 утра Штирлиц уже находился в своем особнячке и беседовал с Генрихом Мюллером. Сколько может длиться это душевное общение двух скрытных людей, разбавленное двух- или трехкратным прослушиванием магнитофонной записи беседы Штирлица с Борманом? Часа два, не больше. Значит, Кэт позвонила в 8 часов утра, если не раньше. А
35
Бурьяк А. Нелюбимые авторы //http://no-love. narod.ru/ Rml060.htm.
В одной из бесед с Генрихом Мюллером Штирлиц мимоходом упоминает, что Мартин Борман на своем автомобиле довез его до дому. Сам по себе этот факт выглядит странно. Второе лицо государства помогает добраться до дому скромному офицеру СС. Что он, девушка, которую нужно проводить, чтобы на нее не напали хулиганы? Хотя проблема не в этом, а в элементарных требованиях конспирации. Ну не мог так поступить реальный разведчик.
Советская радистка полдня катается по городу без денег и документов, ее разыскивают все полицейские Берлина, даже фотографии сделали, но она так и не попадается сотрудникам правоохранительных органов.
Радистка звонит в Бабельсберг по телефону 42–75–41, хотя номера этого района начинаются с цифры «8».
Ранним утром, когда Штирлиц приезжает к Вальтеру Шелленбергу, чтобы получить разрешение на оформление фальшивых документов для себя и Кэт, в особняке дежурит очень предупредительный дворецкий. Еще до того как хозяин попросил у него ручку, он держит ее наготове, как и папку.
Штирлиц оформляет заграничный паспорт для Кэт. Все хорошо, но непонятно, откуда он берет ее фотографию ранним утром, если ее документы погибли при бомбежке или хранятся в гестапо. Варианты:
1) делает в «срочном фото», которое работает круглосуточно;
2) печатает собственноручно в подвале своего особнячка, где у него оборудована фотолаборатория (нужно же где-то ему делать фотокопии со служебных документов);
3) вытаскивает из тайника заготовленную заранее фотографию;
4) рисует.
Другой вопрос — как ему удалось «заказать» не один, а два паспорта? Интересно, как на это среагировал бы Вальтер Шелленберг, когда бы узнал, что в служебную командировку его сотрудник укатил с дамой.
Когда советский разведчик вместе с радисткой пересекает немецко-швейцарскую границу, то повышенное внимание к этой паре со стороны пограничников объясняется просто. Обручальное кольцо у «мужа» надето на правой руке, хотя немцы носят его на левой.
12-я серия
Так создатели фильма назвали УАЗик (создан спустя несколько десятилетий после окончания Великой Отечественной войны), на котором гестаповцы приехали арестовывать Карла Вольфа, который прилетел на советском самолете «Ли-2» (так в фильме) из Швейцарии. Можно допустить, что эту машину он выбрал из соображений конспирации, но проблема в том, что шансов пролететь и не быть сбитой ПВО Третьего рейха у нее минимальна. Можно предположить, что в Германии началась неразбериха, но не до такой же степени, что самолеты противника могли спокойно летать над ее территорией.
Сама идея попытки ареста Карла Вольфа тоже выглядит абсурдной. Эрнст Кальтенбруннер не мог взять под стражу
руководителя личного штаба своего начальника — Генриха Гиммлера, не получив санкции последнего. Да и Вальтер Шелленберг, который освободил генерала, не мог сделать этого, т. к он подчинялся Эрнсту Кальтенбруннеру.За долгие годы работы в разведке чекист так и не узнал: написав текст левой рукой на французском языке, невозможно скрыть свое авторство. Да и смысла в этом особого не было. Ведь курьер повезет письмо через освобожденную Францию, и шансы на то, что его захватят агенты спецслужб Третьего рейха, минимальны.
Когда Штирлиц после выполнения задания возвращается в Берлин, то решает отдохнуть, расположившись на лужайке. Мимо него проносится советский «жигуль» и «ЗИЛ-130» с прицепом. Наверно, командировка затянулась, и он вернулся уже в ГДР.
Мы рассказали лишь о самых заметных «киноляпах». Такие недочеты сценаристов, консультантов и съемочной группы свойственны большинству художественных фильмов. Внимательный зритель благосклонно воспринимает такие ошибки и, возможно, даже получает удовольствие от того, что он оказался внимательнее и умнее создателей кинокартины.
Другое дело, если в самом сценарии было допущено множество грубых исторических ошибок на уровне сюжета, не говоря уже о деталях. При этом советской официальной пропагандой фильм позиционировался как документальный. И благородная задача — создать героический собирательный образ советского разведчика (пусть это будет красивая киносказка) — превратилась в попытку написать фактически вымышленную, но при этом официально заявляемую как документальная, историю тайного противоборства Москвы и Берлина в последние два года Второй мировой войны.
Часть вторая
ШТИРЛИЦ БЕЗ ГРИМА
Гитлер: Кто это все время бегает по рейхсканцелярии и мешает всем работать?
Борман: Советский разведчик Штирлиц Неуловимый!
Гитлер: Почему Неуловимый?
Борман: Да он никому не нужен, мой фюрер.
Пролог
В этом анекдоте — истинная роль советского разведчика Штирлица в тайных операциях советских спецслужб на заключительном этапе Великой Отечественной войны. При условии, что повесть «Семнадцать мгновений весны» и созданный на ее основе одноименный фильм позиционировались автором как документальные. Это значит, что все показанные в них события и детали взяты из реальной жизни, а не выдуманы писателем.
Какие подвиги якобы совершил чекист Максим Максимович Исаев, сражаясь на фронте «тайной войны» на территории Третьего рейха? И кто были те люди, что выполнили за литературного персонажа настоящую работу?
Так, Штирлиц (его в фильме сыграл Вячеслав Тихонов) якобы участвовал в операции по предотвращению уничтожения Кракова и вывозу на самолете в Москву фрагментов немецкой ракеты «Фау-2». По подозрению в причастности к этой операции он попал под подозрение шефа гестапо Генриха Мюллера (актер Леонид Броневой). На самом деле в операции по спасению этого города участвовали две советские разведывательно-диверсионные группы. Одна — армейской фронтовой разведки. Другая — Четвертого управления (диверсии в тылу противника) НКВД — НКГБ, которым руководил Павел Судоплатов. Пославшие их за линию фронта ведомства не могли не знать о существовании советского разведчика-«нелегала», служившего в VI управлении РСХА в Берлине. Ведь Максим Исаев работал на Первое управление (внешняя разведка) НКВД — НКГБ, которым руководил Павел Фитин. Окажись чекист в Кракове, он бы просто не смог установить контакт с советскими диверсантами и его миссия была бы бесполезна и опасна. Вдруг бы его — штандартенфюрера СС — уничтожили местные подпольщики?