Шторм любви

Они уже пересекли море, намного более синее, чем она когда-либо предполагала, и теперь она могла видеть бухты, которыми, как сказал Конрад, обычно изрезаны побережья островов.

Ей было все интересно, и тогда он рассказал ей, что палитра, которую она видит образована красными и белыми кедрами и красным деревом, в то время как на побережье обычно растут кокосовые пальмы и тянутся заросли мангров.

Как только они приблизились к берегу, она увидела, как и ожидала, пылающие соцветия красных poinsettlas и яркие пятна других цветов потрясающей красоты, о которых она читала раньше.

И тут она впервые заметила то, о чем ей говорил первый помощник: Английскую гавань с верфью Нельсона и потрясающее здание над ней – это, как она узнала позже, и был Кларенс-Хаус.

Только когда «Непобедимый» вставал на якорь, Делора внезапно почувствовала страх перед человеком, который ждал ее на берегу, у нее пересохли губы и она почти забыла о том, как была счастлива в последние недели.

Затем, когда матросы торопливо убирали паруса, она увидела шлюпку, отошедшую от берега, и сразу поняла, кто находится в ней.

Она обратилась к одному из офицеров, стоящих радом:

– Не могли бы вы сказать капитану, мистер Ллойд, – попросила она, – что к нам, как я думаю, приближается граф Скосорнский?

Лейтенант послал гардемарина с этим сообщением к капитану, и как только шлюпка приблизилась к кораблю и была спущена веревочная лестница, Конрада вынесли на палубу.

Его несли на специальном кресле, сделанном Барнеттом, с твердой опорой для ног – сейчас они были накрыты пледом.

Он был одет в свой парадный мундир, шарф китайского шелка безукоризненно облегал его шею, и золотой кант треуголки изысканно контрастировал с его темными волосами.

Он выглядел бы прекрасно, если бы загар не сошел с его щек, а лицо не было бы таким похудевшим от потери крови и постоянных болей.

Те, кто знал его так, как Делора и Эбигейл, понимали, каких громадных усилий стоила ему подготовка к встрече с человеком, которого он ненавидел и презирал.

Дензил поднялся на борт, моряки отдали ему честь залпом из винтовок, офицеры приветствовали его, и Делора сделала перед ним реверанс, прежде чем Дензил поцеловал ее в щеку.

– Итак – ты здесь!

Ей показалось, что она услышала злорадство в его голосе, когда он произносил эти слова, и вслед за этим Делора поняла, что глаза его, окруженные глубокими морщинами разврата, бесцеремонно исследуют каждую деталь ее внешности, словно она – лошадь, выставленная для продажи.

С усилием она ответила:

– Да, я здесь… но это было весьма… отчаянное путешествие.

– Вчера мы получили известие, что вы участвовали в сражении, – сказал граф.

– Капитан расскажет тебе об этом, – быстро произнесла Делора. – Я не знаю, сообщили ли тебе, но он – наш кузен, Конрад Хорн.

– Я понял это из письма, посланного Адмиралтейством, в котором мне сообщалось, на каком корабле ты следуешь.

По тону его голоса Делора поняла, что эта информация его не обрадовала.

Он пересек палубу, чтобы подойти к Конраду, ожидающему его.

– Вот мы и встретились после многих лет вражды, кузен, – сказал Дензил, – И я смотрю, вы немного поизносились за это время.

Делору привел в ужас его издевательский тон, но Конрад протянул ему руку.

– Добро пожаловать на борт «Непобедимого»! Я очень сожалею, что не могу оказать вам большего гостеприимства.

– В этом нет никакой необходимости, – ответил граф, – Вы доставили мне то, что я просил, и, я полагаю, будете рады вернуться к месту боевых действий – к берегам Франции.

– Очевидно, поиски наших врагов не должны ограничиваться европейскими водами.

Сказав это, Конрад заметил, что лоб графа все больше и больше хмурится, а его глаза так и светятся подозрительностью.

Он знал, что когда Нельсон был в Антигуа, ему стало известно о почти дружеских отношениях губернатора с американцами, которые после провозглашения Декларации Независимости больше не считались подданными Британской Империи.

Будучи колонистами, они вели удачную торговлю с Вест-Индией и не могли понять, почему при этом они должны подчиняться другому государству.

Нельсона это возмутило и он стал действовать так, как считал нужным: начал захватывать американские торговые суда, Его преследовало общественное недовольство, и сам он говорил по этому поводу: «Меня гнали от одного острова к другому, и я даже не мог покинуть свой корабль».

Конрад часто думал, когда все прославляли необыкновенную физическую силу Нельсона, что именно моральная сила, которую он проявил в Вест-Индии, показала его с лучшей стороны.

Нельсон победил, и губернатор, все внимание которого было направлено на Навигационный Акт, был вынужден принять меры против американцев.

Однако теперь Конрад, вспомнив слова первого лорда Адмиралтейства о том, что каперы набирают силу, заподозрил, что губернатор закрывает глаза на их действия.

Это глубоко возмутило его, но он не стал показывать этого и лишь вежливо сказал:

– Боюсь, некоторый ремонт необходим не только «Непобедимому», но и мне.

– Тогда конечно вы не должны расходовать силы, пока окончательно не поправитесь, – ответил граф.

Слушая его, Конрад подумал, что графу пришлась по душе мысль о том, что лежа в постели, кузен не сможет совать нос в дела, его не касающиеся.

– Кузен Конрад действительно был очень болен, – сказала Делора, – и я думаю, мы должны найти место на берегу, где он сможет остановиться, пока не починят корабль.

– Да, конечно, – согласился Дензил, как будто он сам только что подумал об этом. – Я думаю, что Дом Адмирала, который пустует в настоящее время, больше всего подходит для этого.

– Я был бы чрезвычайно рад поселиться там, – сказал Конрад, потому что все ждали от него ответа.

– Я знаю, что лорд Граммель, находящийся сейчас в Сент-Джоне, – сказал Дензил, – захочет, чтобы я устроил вас надлежащим образом, поэтому сейчас я возьму с собой на берег Делору и пошлю сообщение в Дом Адмирала, чтобы они готовились к вашему приезду.

– Чрезвычайно любезно с вашей стороны, – ответил Конрад, – а вы оба поедете в Сент-Джон?

Он знал, что у Делоры перехватило дыхание от его слов.