Шторм на Ладоге. Самая полная версия

Девушка перевернулась на бок, обняв подушку. А как пахло свежее сено, которым набил матрас и подушки Алекс, как плясал солнечный зайчик на цветастом одеяле...

И хорошо, что Илона, девочка с забавными веснушками, выбралась из леса. Если милиция появилась так быстро, это значит, что Илона добралась до Морья. "Умница", - Марджи зевнула и закрыла глаза. Кровать стала еще мягче и качнулась, словно лодка на тихой воде... Девушка уснула.

Выборг. Россия.

Оставив машину на окраине Селезнева, Куолен прошел оставшиеся до Выборга километры пешком, скрипя зубами от боли и ощущая, как мокнет повязка и ноет простреленное плечо. Придется потерпеть до Хельсинки, где у него есть контакт с нужными людьми и "свой" врач, который не задает лишних вопросов пациентам.

Увидев вывеску аптеки при городской больнице, Эрик купил бинты и анальгин. Не Бог весть что, но хотя бы снимет боль, от которой он уже теряет сознание.

Выборг был маленьким городком в старинном скандинавском стиле и, как все такие городишки, засыпал рано, даже в белые июньские ночи. С набережной еще доносились отголоски музыки и оживленных голосов, а окраина уже спала. Сонная провизорша не обратила внимания на болезненную бледность крупного седеющего мужчины и мокрый от крови рукав его куртки. Она молча отпустила бинт и лекарство, отсчитала сдачу и снова задремала за стойкой. Куолен вышел из зала. Пристроившись на лавочке в тихом сонном дворике, густо пахнущем сиренью, Эрик разделся до пояса и размотал повязку. Смачивая платок водой из бутылки "Ессентуки 17", он обтер кровь. Плечо болело и дергало так, что темнело в глазах; наверное, пуля задела крупный кровеносный сосуд и какие-то нервные окончания. Но рана не воспалилась, и то хорошо.

Сунувшаяся во двор с хихиканьем и поцелуями парочка притихла при виде мужчины с обнаженным торсом и окровавленной раной на плече. Девица дико вылупилась на валяющийся у скамейки платок, которым Куолен обтирал плечо. Парень попятился, и оба выбежали со двора.

– Ни фига себе, - донеслись до Эрика с улицы обрывки их разговора, - как его подшибли! Как в Питере, блин, на "стрелках"! Ну и рожа! Хорошо, что нас не грохнул!

Куолен перевязал рану, поставил импровизированные шины из отломленной от спинки скамейки рейки. Две таблетки анальгина подействовали очень быстро; боль полностью не сняли, но теперь ее можно было спокойно вытерпеть. Надо бы сменить куртку, но где достанешь новую в этой соннйо глубинке?

У вокзала дежурили, надеясь на удачу, несколько машин. Сонные шоферы попивали кофе из термосов, жевали бутерброды и вяло перебрасывались репликами. При виде Куолена они примолкли, с надеждой глядя на потенциального пассажира.

– До Торфяновки, 500 долларов, - сказал Эрик, вытаскивая купюру.

Крепко сбитый краснолицый парень лет тридцати отбросил стаканчик и открыл дверцу синего "москвича":

– Садись, командир! Срочно?

– В идеале вчера.

– За скорость добавь сотку!

– Двести дам, если доедешь за полчаса.

В машине водитель врубил музыку, и всю дорогу Эрик слушал хриплые завывания, которые в России назывались "шансоном". Водитель на совесть отрабатывал гонорар. Неказистая на вид машина летела по опустевшему ночью шоссе стрелой, почти не касаясь колесами асфальта.

От потери крови и под действием лекарства Эрик даже задремал на обитом дешевой полосатой тканью заднем сиденье. Возле автостанции в Торфяновке водитель разбудил его:

– Прибыли, шеф! С ветерком доехали!

– Дело знаешь, - Куолен отсчитал деньги и вышел в серые рассветные сумерки.
– Если что, ты меня не видел.

– Ясен пень, мужик, не первый раз замужем. Я с колес налогов не плачу. Узнают про извоз, задолбаюсь в ментовке объясняться. Начмил у нас идейный, блин, все за порядок борется, пароход ему в рот!

– Честный, значит?
– Эрик угостил шофера "Житаном" и закурил сам.

– А то. Сам харю отожрал хоть прикуривай, а людям дыхнуть не дает.

Куолен точно знал, что Пауль был далек от идеала честного милиционера, но делиться воспоминаниями не стал, а только усмехнулся:

– Да уж, сейчас никто на одну зарплату не живет.

– Только лохи, - согласился парень.

Распрощавшись с шофером, Эрик зашагал к проселку, где и было его "окно". К утру он уже должен быть в Виролахти, оттуда его доставят в Хельсинки, там он отдохнет пару дней и отправится в Мехико. Отсидеться несколько месяцев, пока не утихнет шум, и искать новый "бенефис"...

Давно у Серебристого Волка не было такого провала. И кто угробил дело - сначала придурок Вилюй, потом - рехнувшийся афганец-социофоб, которого, видимо, кейс крепко ударил по голове...

Он потерял превосходную команду, перспективного компаньона и все алмазы, и сам еле ноги унес.

На Марджори Эрик зла не держал; она защищалась в бою. Хорошо стреляет.

Жаль было Кристель. Он уважал девушку за способности и сильный характер. Девушка нравилась ему и как женщина. Но раскусив его и выйдя из-под влияния, она стала бы опасной и не простила бы обмана. О Пауле Куолен не жалел; этот скользкий тип давно напрашивался на пулю, особенно когда начал глазеть на его женщину.

До рассвета Куолен перешел границу. Поймав попутную машину, он на финском языке попросил отвезти его в Виролахти. Флегматичный пожилой финн кивнул и открыл заднюю дверцу. В дороге он не заводил разговоров, не включал музыку и только покуривал короткую кривую трубку, внимательно следя за дорожными знаками и разметкой и не превышая скорость.

Санкт-Петербург

Поговорив с дежурным врачом в реанимации, Алексей дождался, когда от Марджи выйдет следователь, и постучался.

– Да?
– откликнулась девушка.

Марджи лежала в постели в больничной пижаме; на тумбочке стоял поднос с завтраком. Девушка выглядела гораздо лучше, чем накануне вечером. Она выспалась, на лицо вернулись краски, короткие волосы распушились и блестели после мытья.

Марджи улыбнулась ему:

– А я еще вечером тебя ждала.

– Долго беседовал со следователем, а потом доктор не пустила меня к тебе.

– Он и меня долго опрашивал. Кажется, я нигде не брякнула лишнего...

– Я не сомневаюсь. Хорошо выглядишь!

– Спасибо, ты тоже на человека стал похож.

– Очень приятно слышать, - Алексей сел на край кровати.

– Как Крис и Пауль?

– В реанимацию меня не впустили, но сказали, что состояние стабильное, опасности для жизни нет. Скоро они смогут дышать без аппарата искусственной вентиляции легких - сегодня или завтра.

– Слава Богу, - Марджи села и обняла Алексея, а он взъерошил ей волосы.
– Скорей бы они поправились!

Алексей привлек девушку к себе, стараясь не потревожить раненую руку, поцеловал в теплую макушку:

– Все позади. Все будет хорошо.

– Даже не верится. Лежу здесь, в окно светил солнце. А я боюсь, что это сон, и на самом деле мы все еще на озере под прицелом ходим... Черт, что это я раскисла?!

– Главное что ты не раскисла там. В одиночку я бы не справился...

Марджи так просияла, что Алексей невольно улыбнулся в ответ.

– Самый лучший комплимент!
– воскликнула девушка.