Шторм в моей крови

— Вполне, — каким-то отстраненным голосом ответила и добавила: — Хотя есть ещё один вопрос: как ты подгадал время с похищением?

— А что тут было подгадывать? — со злорадством ответил дроу. — Ты рассказала своим подружка, что познакомилась с парнем-сиротой, не помню в каком мире. Проследив за тобой пару недель, я вычислил, что мотаешься ты к нему перед уроками, два-три раза в неделю. Притом выходила из телепорта недалеко от школы и всегда на одном месте. Они ждали тебя по утрам два дня, на третий и схватили. Наша ошибка была в том, что мы не хотели подставлять свой клан, в случае провала, и наняли дроу из других кланов. Кто же знал, что они присвоят кровь себе?

— Действительно, — безэмоциональным голосом согласилась. — Кто же знал? Жизнь вообще не справедливая штука.

— Хочешь ещё что-то спросить? Спрашивай! Отвечу на любой вопрос! Я прекрасно знаю, что если я не буду говорить, то меня легко заставят. И клан мне не поможет. Спасибо хоть до суда мне жить разрешили, а не устроили несчастный случай, пре попытки побега!

Мне было больно. Очень больно. Голову сдавило, и я беспомощно сжала пальцами виски.

— Что такое, Элла? Опять приступ? — со злорадством спросил Дориан. — Ты всегда поступаешь так: если что-то тебе не нравиться, то просто это забываешь. И не мучаешься. Так ведь намного проще и легче, неправа ли? Такая уж наша беспечная и беззаботная Элла!

— Я не забуду! — прорычала, сжимая кулаки. — Не забуду!

— Элла, всё идём. Остальное он расскажет дознавателю.

Саша подошел ко мне, придержал за плечи, помогая встать, и повел к двери.

— Прощай, Элла, — раздался мне в спину тихий голос.

Я обернулась и взглянула на лицо Дориана: спокойное, расслабленное, но все равно, в глазах я видела боль.

К чему именно она относилась?

— Прощай, Дориан, — ответила я, не пытаясь скрыть своим эмоций, и вышла из комнаты.

Когда мы оказались в Сашином кабинете, то я опустила в кресло и уставила перед собой. Голова раскалывалась, но рецидив не случился.

Мне было больно, противно, горько, невыносимо… и в то же время, я испытала облегчение, от того что узнала, что на самом деле случилась. Саша достал из шкафа две стопки и бутылку. Мы без слов выпили.

Я знала, что он тоже чувствует облегчения, узнав, что за моим похищением стоит не Луиза.

— Как ты о ней узнала? — спокойно спросил Саша, но в глазах я видел вихрь эмоций.

— Отец по пьяни проболтался, — честно призналась.

— Не зря я давно хотел прочесть ему лекцию о вреде алкоголизма, — буркнул он, разливая по стаканам коньяк.

Я покосилась на бутылку и хмыкнула. Саша проследил за моим взглядом и спросил спокойно:

— Ты хоть раз видела меня пьяным?

Мне на это возразить было нечем. Я видела не раз как дядя выпивал, и даже пару раз составила ему компанию, но вот пьяным не видела, ни разу.

Мы некоторое время сидели в молчании.

Я думала о себе прошлой. О той, которую забыла. О той, из-за которой меня стал ненавидеть Дориан. О той, которая перевернула Мою жизнь.

Если подумать, то я и теперешняя не являюсь образцом для подражания. У меня есть много плохих сторон, но ведь есть и хорошие! Я же не состою из одного лишь зла. Я действительно могла жульничать, и в этом была моя ошибка. Признаю. Но и Дориан ошибся: он видел меня такой, какой ему хотелось видеть. Хотя в этом я уж точно не могла его винить. Вспомнить мастера Марта, и моё почти фанатическое обожание. И как мне было больно, когда я узнала, что он на самом деле никакой не гений, а шарлатан, насильник и убийца?

Чем больше я думала, тем больше понимала: во всем случившимся, виновата не я, и он, а мы… Но это не значит, что я могла его простить.

Он ведь, когда узнал, что я жульничаю благодаря своей крови, мог ведь тогда ворваться в класс и воскликнуть: "Ага! Значит, ты жульничаешь, и я умней и способней тебе!". Но он поступил подло, и сдал меня. Даже не продал, а просто сдал из-за ущемленного самолюбия и разрушенного идеала.

Пустышка? Даже если так, неужели это был повод обрекать меня на медленную и болезненную смерть?

Надо было его спросить об этом.

— О чём думаешь? — спросил дядя.

— Так сразу и не ответишь, — ответила я медленно. — Можно сказать: осмысливаю слова Дориана.

— Я не буду, говорит, что ты поступила тогда глупо, сама поймешь, не маленькая уже. Но знай: нас и обычных артефактором нельзя сравнивать. Это то же самоё, если сравнивать богов и полубогов. У нас просто другие уровни силы, и мы уж точно не решали, кем именно нам родиться. — Дядя глубоко вздохнул и продолжил, понизив голос: — Когда она продала меня, я ненавидел себя за то, что родился с подобными способностями. Если бы не они, думал я, то все было бы по-другому. И я не раз представлял себя, как бы выгладила эта "другая жизнь". Я даже попытался жить другой жизнью, но знаешь Элла, это трудно. Очень трудно бороться с жаждой своей крови. — Саша замолчал и решительно выдал: — Я собираюсь уйти из стражи и вновь вернуться к артефактам. Все это, — он обвел комнату руками, — не для меня, как бы я не пытался себя уговорить в обратном. Здесь я задыхаюсь…

— Тогда подожди ещё немного, — произнесла я с повышенным энтузиазмом. — Поймают второго похитителя, и ты сможешь вернуть свою кровь.

— Элла, его уже поймали.

— Почему ты мне не сказал?

Дядя не ответил, отвел взгляд, и я поняла:

— Ты думал, что я тоже захочу с ним встретиться?

— Дело не в этом. Мы уже допросили его. Точнее я сам. Используя сыворотку правду…

Саша так и не посмотрел мне в глаза, и теперь я действительно поняла почему.

Меня затошнило. И дядя быстро подставил мне ведро для бумаг.

— Паленый у тебя какой-то коньяк, Саша, — попыталась я свернуть все в шутку, вытирая рот носовым платком, который тоже дал меня дядя.

Он ничего не ответил, только взял ведро и вынес его из кабинета.

Я пересела на диван и обхватила плечи руками. Меня трясло, и была так противно на душу…

И вдруг я почувствовала сильное волнения и беспокойство, страх и непонимание.

Почему-то до этого я не чувствовала эмоции Килиана, а теперь они взорвались в голове фейерверком. Я закрыла глаза и заплакала. И мне казалось, что Килиан обнял меня и принялся гладить по голове, успокаивая. Чувство было настолько сильным, что мне даже чудилось тепло и силу его тела, и большую ладонь, медленно скользящую по голове. Но стоило двери в кабинет открыться, и мне рефлекторно открыть глаза, как все пропало, кроме чужих чувств беспокойства и сострадания.

Саша взглянул на моё зареванное лицо, но ничего не спросил. Положил на стол папку и произнёс:

— Если хочешь, можешь ознакомиться с протоколом допроса.

— Нет, — решительно ответила. — Только скажи одно: как я смогла убежать?

— Тебя кто-то спас, — ответил дядя.

— Спас?! — изумилась я. — Кто?!

— Они не знает, — хмуро ответил дядя. — Говорят: возле тебя вдруг появился неизвестный мужчины и вы исчезли.

— Ничего не понимаю, — честно призналась.

— У меня есть одно предположение, — признался дядя. — Хотя оно немного и абсурдно.