Шторм

Мы скрываем это от детей. Мы ничего им не рассказали, но они знают, что что-то происходит. Они умные ребята.

А Стюарт до сих пор скрывает это от прессы. В известность поставлена лишь горстка людей. Кроме Стюарта и Джерри — моего адвоката — знают Боб со своим адвокатом, Ева, Билли и Симона, но не Денни. Тру взяла с подруги слово хранить это в тайне.

Пока что я не хочу, чтобы Денни или Том что-то знали, по крайней мере, пока я во всём не удостоверюсь.

Я не хочу, чтобы они надеялись на то, что Шторм может быть сыном Джонни, но я знаю, что так и будет.

Я знаю, потому что хотел бы этого.

Я сижу у бара для завтрака, потягивая из чашки тёплый кофе и делая вид, что читаю кое-какие документы, которые Стюарт прислал вчера по поводу новой группы, с которой мы заключаем контракт. На заднем плане тихо работает телевизор, как-то заполняя тишину.

Тру убирает. Она занимается этим с самого утра. Ей не нужно убирать, потому что у нас есть горничная, но я знаю, что она делает это, чтобы занять себя. К настоящему моменту она опустошила все шкафы и убрала в них. После вымыла холодильник. А теперь она вытирает поверхности и двери шкафа.

Думаю, у неё начинают заканчиваются вещи, которые нужно помыть.

Я просто надеюсь, что этот долбанный звонок поступит в ближайшее время.

Я встаю с табурета и отношу свой кофе к раковине. Вылив его, я ополаскиваю чашку и помещаю её в посудомоечную машину.

Затем подхожу к Тру. Поворачиваю её, притягиваю к себе и обнимаю. Она прижимается к моему телу, обнимая меня за талию.

Я целую её в макушку.

— Всё будет хорошо, — мягко говорю я.

Она вздыхает напротив моей груди и мягко кивает головой.

На барной стойке начинает звонить мой телефон. Тру всем телом напрягается в моих руках. Она поднимает голову и смотрит на меня.

Вот оно.

Я вижу страх в её глазах, и он усиливает мой собственный.

Я уверен, что Шторм не мой сын. Но тревоги Тру усиливают мои.

Я целую её в лоб. Затем подхожу к барной стойке и поднимаю свой телефон, глядя на экран.

— Это мой адвокат, — говорю я Тру.

Моё сердце начинает биться, как проклятое, а рука дрожать. Я чувствую, что начинаю колебаться.

Я поворачиваюсь к ней.

— Тру...

Она встречает мой взгляд со стальной решимостью и выглядит гораздо сильнее, чем была минуту назад.

Но это Тру. Когда я не могу быть сильным, она остается таковой для нас обоих.

— Всё будет хорошо, Джейк, — говорит она мне. — Просто ответь на звонок.

Моя грудь поднимается при вдохе.

Сделав шаг назад, я позволяю своей заднице приземлиться на табурет для завтрака, когда беру трубку и подношу свой телефон к уху.

— Джерри.

Тру подходит и садится на табурет рядом со мной. Я поворачиваюсь на своём стуле, чтобы смотреть ей в глаза, и беру её руку в свою.

— Джейк, привет. Слушай, я не буду ходить вокруг да около, поскольку знаю, насколько это важно для тебя и Тру. Шторм... он не твой сын.

Я громко выдыхаю воздух, всё напряжение покидает моё тело.

— Я знал это.

По моей реакции Тру понимает, каков результат. Я вижу облегчение, распространяющееся по её глазам и лицу.

Я подношу её руку ко рту и целую её.

Следующая мысль в моей голове: «Он сын Джонни?»

Я знаю, что Джерри не знает ответ на этот вопрос, поэтому и не спрашиваю.

— Спасибо, Джерри. Я признателен вам за то, что позвонили.

Я заканчиваю разговор и кладу телефон обратно на барную стойку.

Секундой позже Тру обнимает меня, зарываясь лицом в изгиб моей шеи. Я чувствую, как её волнение постепенно стихает. Я обхватываю её руками, крепко обнимая.

— Он не мой, — вслух говорю я. Кажется, будто я делаю свой первый вздох за эти несколько дней.

Она сжимает меня сильнее. Я в ответ делаю то же самое.

— Прости, что заставил тебя пройти через это, — говорю я, целуя её в волосы.

Она отодвигается назад, глядя мне в глаза.

— Ты не заставлял меня проходить через это, Джейк. Ты не хотел, чтобы так произошло. Это всё твоё прошлое, которое вернулось, пытаясь причинить нам боль. Я уже давно приняла его и эту возможность, Джейк. Тебе не за что извиняться, — она проводит пальцами по моей щеке. — Я знаю, как тяжело тебе было в последние дни. И я горжусь тобой и тем, каким сильным ты был.

Я понимаю, о чём она говорит. Она гордится мной, потому что я не вернулся к старым привычкам, чтобы пройти через это.

Я никогда бы так не сделал. Слишком многое стоит на кону.

— Я курил, — говорю я ей. — Много.

Больше, чем она думает.

— Как много?

— Две пачки, — гримасничаю я.

Уголок её губ поднимается.

— Я могу не обращать внимания на сигареты, при условии, что они не являются постоянными.

— Так и есть, но, кажется, мне понадобится несколько никотиновых пластырей на следующей неделе.

Я усмехаюсь, и она смеётся.

И мне чертовски нравится этот звук. Мне ненавистно было не слышать её смех в течение этих нескольких дней. В доме было так тихо без её веселья, заполняющего его.

Улыбка быстро исчезает с её лица, и она опускает глаза.

— Джейк... Я рада, что Шторм не твой. Это делает меня плохим человеком? — она прикусывает нижнюю губу. — Я имею в виду, что его мать умирает, и он будет совсем один. По моим собственным эгоистичным причинам я рада, что он не твой сын, и…

— Прекрати. Это не делает тебя плохой. Это делает тебя человеком, дорогая, — я обхватываю её щеку своей рукой, заставляя её взглянуть на меня. — Я тоже испытываю облегчение.

Она долго и пристально вглядывается на меня. А затем наклоняется и нежно целует меня.

— Итак... значит ли это, что Шторм сын Джонни?

Я выдыхаю, проводя рукой по своим волосам.

— Не знаю, детка, — я снова встречаюсь с ней взглядом. — Но мне необходимо узнать.

— Позвони Бобу и спроси, — говорит она мне.