Штормовое предупреждение
Шрифт:
Бергер отвернулся, словно в ярости. Штурм сказал:
— Но у нас нет груза, лейтенант, только пассажиры.
Он взял со стола судовой журнал, намокший в морской воде, со слипшимися страницами.
— Наверное, вам надо посмотреть журнал? Здесь вы найдете и все относящиеся к делу документы.
Идж принял журнал, сел в кресло Бергера и попытался разделить первые две пропитанные водой страницы, которые моментально разорвались в его руках. В это самое мгновение Рихтер и одиннадцать других членов команды, спрятавшиеся вместе с
Идж вышел из каюты через пятнадцать минут, проверив по возможности тщательно подборку документов и держа в руках шведские паспорта, необходимые для инспекции.
Сваллоу появился из кают-компании, выглядя нехорошо. Идж спросил:
— Все пассажиры внизу, боцман?
— Да, сэр. — Сваллоу начал быстро и глубоко дышать соленым воздухом — Пять монахинь, сэр, и старый джентльмен с женой — она выглядит не слишком здоровой.
Идж направился ко входу в кают-компанию и Сваллоу торопливо сказал:
— Не хочу надоедать, сэр. Но если это обязательно надо. Очевидно, прошлой ночью в шторм у них было гадкое время. Они все еще убираются.
Идж помедлил, повернулся бросить взгляд на Штурма, сзади которого сердито смотрел Бергер, потом направился вниз.
Запах был ужасным, зловоние человеческих экскрементов и рвоты выворачивало желудок. Первое, что он увидел в кавардаке салона, были четыре монахини на коленях в грязи с ведрами и швабрами, скребущие пол. Идж поднес платок ко рту, когда сестра Анджела появилась из дверей каюты Прагеров.
— Чем могу помочь? — спросила она на хорошем английском.
— Извините, что потревожил, мэм. Я обязан это сделать, понимаете? — Он протянул паспорта — Международные правила во время войны. У меня полномочия проверить список пассажиров.
Он взглянул за нее на Прагера, коленопреклоненного перед женой. Ее лицо было смертельно бледным, блестело от пота, она дышала с невероятным трудом.
— Кто эта леди и джентльмен? — Он начал перебирать паспорта.
— Господин Тернстрем с женой. Как вы видите, она очень больна.
Прагер повернулся взглянуть на него, страдание на его лице было абсолютно неподдельным, и Идж непроизвольно сделал шаг назад. Лотта выбрала именно этот момент для приступа тошноты, корчась на полу, как животное. Этого оказалось достаточно.
Идж торопливо отвернулся, оттолкнул Штурма и через кают-компанию выбежал на палубу. Наклонившись над перилами правого борта, он глубоко дышал. Сзади подошел Сваллоу.
— Вы в порядке, сэр?
— Боже, какая чумная дыра. Эти женщины — они пройдут сквозь ад. — Он взял себя в руки — Вы хорошо проверили трюмы, боцман?
— Пусто, как в свистке, сэр. Только балласт песка.
Идж повернулся к Штурму, стоявшему выжидая, с Бергером в двух шагах позади.
— Я не понимаю.
— Мы много месяцев работали
на каботажной торговле в Бразилии — объяснил Штурм. — Теперь решили вернуться домой. Как можете представить, никто не согласился на риск доверить нам груз.— А пассажиры?
— Добрые сестры более года были на мели в Бразилии. Мы оказались первым шведским судном, покидающем страну. Они благодарны любой представившейся возможности.
— А пожилая леди? — спросил Идж. — Госпожа Тернстрем. Она плохо выглядит.
— И хочет повидаться с семьей, пока еще есть время.
Штурм горько улыбнулся:
— Война для нас, нейтралов, многое сделала трудным, особенно когда надо перебраться с одного места на другое.
Идж принял решение и вернул паспорта:
— Вам они еще потребуются. Мои извинения капитану. Я должен согласовать решение с моим капитанам, но не вижу причин, по которым вам не будет позволено продолжить плавание.
Он прошел к выкидному трапу и остановился:
— Эти леди, там, внизу…
— Все будет прекрасно, лейтенант. Мы скоро все приведем в форму.
— Мы можем сделать для вас что-нибудь еще?
Штурм улыбнулся:
— Принесите новость о конце войны. Как идут дела?
— Несомненно в нашу пользу — ответил Идж. — Хотя, кажется, в Европе слегка медлят. Не думаю, что, после всего, мы увидим Берлин до рождества. Немцы в Нидерландах сражаются, как черти.
Он быстро спустился по трапу, за ним последовали Сваллоу и матрос, и они отчалили.
— Ну как, боцман? — спросил он, когда отошли подальше.
— Я понял одно, сэр. Никогда я не стану жаловаться на условия службы в подводном флоте.
Бергер на квартердеке курил сигару и ждал. Штурм стоял рядом.
— Как думаете, господин капитан? — спросил Штурм. — Сработало?
В этот момент замигала сигнальная лампа на мостика «Гардиан».
— Можете следовать — прочел Бергер. — Счастливого плавания и удачи.
Он повернулся к Штурму, лицо прояснилось:
— Моя бабушка с материнской стороны была англичанка, я говорил вам когда-нибудь?
— Нет.
Бергер швырнул сигару за борт:
— Судно в вашем распоряжении, господин Штурм. Начинайте двигаться, как можно скорее.
— Слушаюсь.
Штурм повернулся, громко отдавая команды матросам внизу, а Бергер сошел на палубу. Он встал у входа в кают-компанию, чувствуя вонь, снизу на него глядело бледное лицо сестры Анджелы.
— Сработало? — тихо спросила она.
— Когда у вас будет время, напомните мне, чтобы я сказал, какая вы замечательная женщина, сестра.
— В подходящий момент обязательно, капитан. Можете быть уверенным — безмятежно ответила она.
Бергер отошел. «Гардиан» уже направлялась на юго-запад. Он следил за ее ходом, когда позади из переднего люка неожиданно появился Хельмут Рихтер и прошел на корму. Он был покрыт грязью, но улыбался.