Штрафбаты Гитлера. Живые мертвецы вермахта

Попав в Баумхольдер, 250 человек из этого эшелона оказались закрученными в вихре событий, которые были связаны с последовавшим через несколько дней приказом Гиммлера о роспуске 999-й бригады. Остановимся и разберем их поподробнее, так как анализ случившегося явит интересную точку зрения на всю систему «испытания», которую солдаты проходили в Вермахте и Ваффен-СС.

В числе 250 человек, отобранных на Пелопоннесе, был коммунист Бастель Хоффеман. Он писал: «По нашему прибытии тамошний капитан Кастнер объяснил нам, что мы совершенно отбились от рук и нас направят в концентрационный лагерь. Несколько недель спустя капитан Кастнер вернулся и заявил, что мы получили еще один шанс оказаться пригодными. Все это время мы были заперты в бараках. Мы покидали их только для принятия пищи, но даже тогда нас конвоировали». По воспоминаниям социал-демократа Хельмута Дица, в течение нескольких дней 999-х допрашивали. В ходе допросов он отрицал все выдвинутые против него обвинения: «Перед нашим бараком находился пост. Нас стали вызывать одного за другим и подвергать допросам. Нас пытались обвинить в трусости и связях с партизанами». Вальтер Кёстер, еще один из 999-х, был немало удивлен тем, что никто из прибывших не был наказан. «Не было вынесено даже самого скромного дисциплинарного взыскания». Потом стало очевидно, что всех их готовили для показательного процесса, передачи в руки полиции и направления в концентрационный лагерь. Нечто подобное уже происходило весной 1944 года, когда на южном участке Восточного фронта было разоружено 450 «политических» 999-х, которых сразу же после этого направили в Баумхольдер. Но так как за исключением единичных случаев против этих 450 солдат не удалось выдвинуть никаких конкретных обвинений, все они были вновь направлены для «прохождения испытания». По мере того как командиры полевых 999-х батальонов стали прибегать к целенаправленным смертным казням, которые были некими «общими мероприятиями по зачистке», все чаще стали раздаваться упреки в адрес резервных частей, которые подбирали солдат. Но в итоге после войны упоминавшийся выше капитан Кастнер с облегчением говорил, что ему «удалось сохранить два эшелона с политическими арестантами из южной России и Греции, которые он должен был передать в руки полиции». Кроме «списанных» из Греции ненадежных солдат, в Баумхольдере находилось еще две группы 999-х. С одной стороны, это были недавно провинившиеся солдаты, которые проходили подготовку. Им вскоре предстояло попасть в 999-е полевые батальоны. С другой стороны, это были раненые 999-е, которые больше не могли нести службу. У Карла Кастнера об этом сообщалось следующее: «Последний крупный призыв в 999-й учебно-резервный батальон состоялся 1 сентября 1944 года. Тогда к нам поступило около 100 мужчин в возрасте от 40 до 55 лет. Когда американские и английские части стали приближаться с запада к германским границам, подготовка нашего батальона внезапно была прекращена. Из работоспособных мужчин было сформировано два оперативных батальона. В середине сентября их направили на Западный фронт для строительства укреплений. Оставшиеся люди были назначены ко мне в роту»

Здесь нужно отметить, что создание предусмотренного для строительства укреплений 999-го оперативного батальона проходило отнюдь не нормальным путем, как это описывается у Карла Кастнера. Появление первого 999-го оперативного батальона произошло посредством банального разоружения 999-го саперно-строи-тельного батальона. Для этого был выбран большой лесной участок. Как вспоминал, один из участников этих событий: «Там мы должны были построиться и сдать оружие. Офицеры собрали его. У наших больше не было винтовок. Оружие было лишь у офицеров и унтер-офи-цероц. Всего на роту приходилось 18 винтовок и два легких пулемета. Когда мы входили в лес, то полагали, что нас там расстреляют». Второй упоминавшийся Кастнером оперативный батальон несмотря на громкое название был всего лишь сборищем строителей, которые работали под конвоем. Неудивительно — в 999-е попадали «ненадежные элементы». Однако в истории остается одно темное место. До сих пор непонятно, произошло ли разоружение 999-х батальонов по приказу Гиммлера или же это была инициатива армейских чинов.

Собственно 2-й 999-й оперативный батальон был сформирован из солдат, которые еще проходили подготовку. Герберт Кисслинг, служивший в 3-й учебной роте, вспоминал: «Мы два часа находились на стрельбах, когда прибыл приказ — вернуться в казармы. Мы сразу же направились назад. Но на этот раз нас сопровождало большое количество стрелков. Когда нас построили, то стали выкликать людей. В большинстве своем вызываемые в прошлом были политическими заключенными. Моего имени не назвали, так я расстался с моими друзьями. Не назвали именно очень многих политических. Что же произошло? Вызванные получили приказ не ходить на обед. Когда я вернулся из столовой, меня вызвал старшина. Он сидел за письменным столом и листал мое дело. За его спиной стоял командир роты и тыкал пальцем в некоторые страницы. Наконец, старшина сказал мне, что я должен оставаться в казармах, а после отбоя по роте присоединиться к людям, чье имя выкрикнули на построении. Тогда мы узнали, что приблизительно 400 человек переводят в другую часть».

Скорее всего, Герберт Кисслинг принадлежал к тем солдатам, из которых была составлена рота капитана Кастнера. При этом в сообщении настойчиво подчеркивалось, что в качестве критерия отбора выступала не только работоспособность и уровень ненадежности. О дальнейшей судьбе этой роты, которая в итоге превратилась в 999-й сборный пункт, Карл Кастнер сообщал: «20 сентября 1944 года в моем кабинете неожиданно появились два офицера гестапо: Моше и Вегенер. Они сообщили мне, что у них приказ: отобрать 300 трудоспособных человек и отправить их в Бухенвальд. Я направил их к командиру 999-й резервной бригады, полковнику Мозеру. Я сообщил моему командиру, что служащие 999-го сборного пункта больны и нуждаются в отдыхе. У части из них уже были подписаны ходатайства о повторном присвоении статуса «достойного несения службы». А вопрос о направлении их в концентрационный лагерь Бухенвальд никогда ранее не ставился. Полковник Мозер придерживался той же самой точки зрения, а потому сразу же набрал по телефону командование XII военного округа в Висбадене, пытаясь убедить отменить данный приказ. Несмотря на это, он получил ответ, что приказ о направлении 300 человек в Бухенвальд спущен сверху, а потому он должен быть выполнен безотлагательно. Так как я увидел в данном приказе нарушение всех инструкций относительно «испытательных частей», то потребовал для осуществления этой неслыханной санкции письменного приказа, которую в итоге я получил от командира 999-й бригады».

В самом деле, в сентябре 1944 года для 999-х батальонов были приняты «Особые предписания». Именно на основании их 300 человек были направлены в Бухенвальд. В предписаниях говорилось:

«а) на основании тщательного наблюдения выявить неисправимых солдат с антигосударственным образом мышления или преступными склонностями, вывести их из активной службы и передать в руки полиции и органов юстиции. Если же не существует предпосылок для дисциплинарных взысканий и судебных наказаний, то срок наблюдения за солдатами должен составлять не менее трех месяцев;

б) если имеются солдаты, которые вследствие ранения, заболевания или аварии являются годными к нестроевой службе или вообще непригодными к воинской службе, то нужно проверить, есть ли возможность повторно подать ходатайство об их реабилитации и восстановлении в статусе «достойных несения службы». Если нет поводов для их реабилитации, а они не отбыли полностью свой срок, то они должны передаваться в руки органов юстиции. Если им более не надо отбывать наказания, то они должны вернуться к своим гражданским профессиям. Если же при этом они оказались политически неблагонадежными, то их следует передать в руки полиции».

4 сентября 1944 года генерал по особым поручениям при Верховном командовании сухопутных сил делает пометку: «Передать полиции с целью использования их для тяжелых и опасных работ вплоть до проведения демобилизации. Достойные несения службы солдаты 500-х и 999-х батальонов, которые, несмотря на письменные предостережения, были вновь подвергнуты дисциплинарному взысканию, рассматриваются как неисправимые, а стало быть, неприемлемыми для Вермахта».

Когда Гиммлер как командующий армией резерва 5 сентября 1944 года отдал приказ, то в нем уже не говорилось ни о тщательном трехмесячном наблюдении, ни о повторном дисциплинарном взыскании, ни о письменном предостережении. В этом документе, адресованном в военные суды, содержались слова о том, что «осужденные за преднамеренные действия в испытательных частях должны наказываться в судебном порядке посредством лишения свободы или признания невоспитуемыми, после чего они должны передаваться судьями в руки тайной государственной полиции для препровождения в концентрационные лагеря».

Вероятно, трактуя этот приказ, 16 сентября 1944 года командование XII военного округа (Висбаден) решило распустить 999-ю резервную бригаду. Теперь у находящихся в Баумхольдере 999-х, которые не смогли пройти «испытание», а потому до сих пор считались «недостойными несения службы», было две возможности: либо оказаться в разоруженных оперативных батальонах, либо попасть в Бухенвальд. Последний путь был заказан всем больным и «политическим».

В то же время кажется маловероятным, что подобная акция была проведена командованием XII военного округа по ошибке или недосмотру. Насколько известно, после того как в дело вмешался капитан Кастнер, майор Редер, отвечавший в штабе военного округа за взаимодействие с 999-й резервной бригадой, дал ясно понять полковнику Мозеру, что это был приказ сверху. Однако есть основания полагать, что это было обыкновенное самоуправство. На такой вывод наталкивает письмо адвоката Рихарда Каспари от 6 августа 1946 года, когда рассматривалось дело 999-й резервной бригады: «После 20 июля 1944 года резервная бригада была распущена Гиммлером. Однако о служащих бригады не было принято никакого решения. В связи с этим командование военного округа в Висбадене решило, что одних, самых пригодных, надо направить на запад для укрепления линии Зигфрида, а всех остальных — в концентрационный лагерь Бухенвальд».

Заявленная выше позиция, что в качестве критерия отбора выступала именно трудоспособность, а не политическая благонадежность, говорит о том обстоятельстве, что в Бухенвальд, кроме «политических», возвращенных из Греции, были направлены больные и раненые. Впрочем, кажется маловероятным, что в данном вопросе не учитывались политические критерии. Столь же маловероятным является, то, что «годных к нестроевой службе», вдруг направили на строительство «линии Зигфрида». С определенной долей вероятности можно утверждать, что политическая составляющая выступала здесь на первом месте. Это подтверждается приказами, в которых командование полевых 999-х батальонов уведомлялось о предстоящем «мероприятии». В датированном 15 сентября 1944 года письме коменданта «восточной Эгеи», которому подчинялись множественные 999-е батальоны, сообщалось: «По сообщению адъютанта командира 999-й резервной бригады (Баумхольдер) в ближайшее время будут переведены в особые штрафные подразделения или направлены полицией в концентрационные лагеря. Возможность передачи Организации Тодта или другие учреждения более не рассматривается».

Карл Кастнер писал об отправленных из Баумхольдера в направлении Бухенвальда. «24 сентября 1944 года уехал первый транспорт с 280 людьми под руководством оберлейтенанта Ёртеля. За ним 2 октября последовал второй эшелон со 160 людьми под руководством фельдфебеля. Первый транспорт сопровождался упоминавшимися мною офицерами гестапо Моше и Вегенером. По прибытии в концентрационный лагерь Бухенвальд они вновь вернулись во Франкфурт и послали сообщение из своего отдела. В кабинете бригадного командира мне передали, что все люди в кратчайшие сроки были доставлены в лагерь, где были распределены по военному предприятию. Так как я не знал, что в Бухенвальде производилось оружие, то я убеждал своих солдат, что их посылают в лагерь ненадолго. Оттуда их распустят по домам. Но в лагере солдат побрили наголо, переодели в арестантские робы, то есть полностью приравняли к заключенным, хотя они несколько месяцев были на фронте в южной России и Греции, а некоторые даже подхватили там малярию. Оберлейтенант Ёртель позвонил мне из Веймара и дал точное описание злосчастного положения наших людей. По телефону я пытался связаться с адъютантом коменданта Бухенвальда и добиться освобождения моих солдат, но все было тщетно. Он лишь сообщил мне, что после полугодового пребывания солдат в лагере может быть проведена «перепроверка» с целью отбора достойных прохождения особого испытания. Об освобождении без команды сверху не могло быть и речи. Накануне отбытия солдат из Баумхольдера я обещал солдатам свободу и скорейшее возвращение к семьям, но они снова оказались за колючей проволокой, где их ждал тяжелейший труд на оборонном предприятии».

Чем руководствовался капитан Кастнер, когда давал политическим 999-м обещание свободы, остается непонятным. В любом случае подобные посулы были безосновательными. Первый транспорт с солдатами достиг Бухенвальда 27 сентября 1944 года, что следует из сообщения Макса Фельша, который был выдворен буквально за несколько дней до этого из роты выздоравливающих с предписанием «две недели сохранять постельный режим». В бухенвальдской лагерной картотеке сохранилась та же самая дата прибытия 999-х, которые были обозначены как «арестованные полицией», что указывает на значительное вмешательство в это дело франкфуртского гестапо. Об этом также упоминается в сообщении Макса Фельша: «27 сентября мы прибыли в Бухенвальд и были переведены в лагерь. Нас направили в карантинный блок, который наполовину был заполнен изголодавшимися венгерскими евреями. При каждой перекличке выяснялось, что один или несколько из них умирали. Там я встретил множество старых приятелей, в том числе Вальтера Бартеля из Берлина [24] На мой вопрос, почему нас сюда направили, он сказал, что точно не знает, но говорили, что мы были направлены в лагерь по предложению франкфуртского гестапо».

24

Макс Фельш до 20 сентября 1939 года уже был заключенным лагеря Бухенвальд. — A.B.