Штучка

Пальчики девушки таки подцепили маленькую белую бусинку-пуговку. Отлично. Егор нечаянно зацепил взглядом черную полоску на Татьяниной шее и даже удивился, что не заметил её раньше. Очень интересно… Полоска была тонкая, опоясывала горло девушки, будто тонкий ошейник и над ключицами уходила полоской вниз. Так. Стоп. Бандаж?

– Надо было брать плату вперед за всю работу, – задумчиво произнес Егор, а Татьяна сдавленно хихикнула.

Её курсовик был прекрасен. С точки зрения того, насколько восхитительная там была написана пурга – это было просто произведение искусства. Кажется, его скомпилировали из трех десятков каких-то околонаучных, художественных текстов, заполнив промежутки между ними предложениями, явно переведенным с какого-то иностранного языка автопереводчиком. Вместо формул была какая-то удивительная кракозябра, которую вполне можно было использовать на психологических тестированиях вместо тестов Роршаха. Егор читал чисто из любопытства, он был уверен, что где-нибудь среди всего этого бреда найдется цитата Ницше или как минимум Толстого. И потом… Если бы он не дошел до конца – он бы не получил еще двух расстегнутых пуговиц в качестве награды за свой героизм.

В финале курсовика его тоже ждал сюрприз. Вместо листинга программного кода ровными строчками, со всеми положенными коду отступами двенадцать листов были заполнены стихами Маяковского.

– Я сразу смазал карту будня… – задумчиво повторил Егор, находясь… в катарсисе. Он, конечно, ожидал чего-то такого после того, как она притащила «другой проект», но это был действительно шедевр абсурда. Кажется, Татьяна потратила не один час – веселый час, следует отметить, она вряд ли писала это и не угорала со смеху над созданием данной… работы. Да… Карту будняя она ему… смазала. Отлично смазала, нужно сказать. Что дальше?

– Что скажете, Егор Васильевич? – весело поинтересовалась Татьяна. – Как, по-вашему, на какую оценку я могу рассчитывать?

– Ох, Локалова, – Егор с трудом удерживался, чтобы не расхохотаться, от этого его останавливали лишь расстегнутые-таки пуговицы на блузке, ложбинка между девичьих грудок, уже доступная взору, и темные полоски бандажа, которые удавалось рассмотреть, – вас за такую работу надо гнать из университета… С позором.

Судя по сияющим глазам Татьяны, этот текст был сказан точно по сценарию.

– Ох, Егор Васильевич, только не это-о-о, – умоляюще взмолилась она, – мне нельзя… с позором. У меня мама… с сердцем.

– Даже не знаю, – Егор закрыл скоросшиватель. Надо будет оставить эту хрень потом, себе на память, она была однозначно связнее, чем курсовик Суховой… Будет что почитать в рамках психотерапии.

– А может, мы как-нибудь договоримся? – томно предложила Татьяна, накручивая прядь волос на палец.

– Как же мы с вами договоримся, Татьяна? – с любопытством поинтересовался Егор.

– Ох, ну Егор Васильевич, все что угодно просите, – артистка разошлась не на шутку, даже бухнулась на колени перед Егором.

– Все? – Егор смотрел на Татьяну и не знал, то ли ему смеяться, то ли нахлобучить её прямо сейчас. Её и так было сложно не хотеть, а сейчас – на коленях, перед ним, опустив руки ему на бедра, глядя на него с такой жаждой, скользя языком по мягким губам, – она была воинственным вызовом его самоконтролю.

– Ты можешь просить все, – это было сказано хрипло, совсем иным тоном, – а можешь ничего не просить. Я сама все сделаю.

Егор провел пальцами по её волосам, спустившись по скуле к губам, очертил их большим пальцем. Девушка чуть жмурилась, но глаз не прикрывала. Помнила свои уроки.

– Делай, – улыбнулся Егор.

Финал игры

Той еще штучкой в результате оказалась сама Татьяна. Ей-богу, кто бы сказал Егору, что гордость всея третьего приборостроительного курса делает такой крышесносный минет – Егор мог дать и по морде, просто потому, что не надо было стебаться над святым и отличницами в том числе.

Нет. Сейчас Васнецову оставалось только поверить, потому что у него было самое лучшее из всех доказательств. Практическое. От этих губ и языка на члене мозг ловил критический перегрев, осознавая не весь мир, но лишь некоторые его детали будто в кратких вспышках молнии. Быстрый, влажный язык. Осторожные, нежные губы. Собственные пальцы на Татьянином затылке зарывались в мягкие волосы. Хотелось толкнуться членом глубже в этот сладкий рот, но… Но нет, Егор решил обойтись без испытаний глотательного рефлекса. В конце концов, за шлюху он Татьяну не держал. Она была раскованная – да, да – безрассудная, но не шлюха.

– Иди-ка сюда, – когда мир Егора раскалился добела – Татьяна не успела даже пискнуть, как оказалась вздернута на ноги. Нагнуть её или посадить на стол? Если нагнуть, то бандажа он не увидит. Может, хрен с ним? Впрочем, нет!

Ох, была бы его воля – дернул бы эту блузочку наотмашь в разные стороны, рассыпая пуговицы по полу, но пускать Татьяну полуголой на улицу в планы Егора не входило. Её тело мог видеть только он. Пока она с ним. К слову, эта поправка ревнивому чудовищу Егора не очень понравилась, потому что, чисто гипотетически, он сразу же представил рядом с этой девушкой какого-то сопляка и чуть не захлебнулся злостью. Нет. Она – его. Только его. Блузку удалось сдернуть через голову, расстегнув лишь до половины.

– Руки, – тихо шепнул Егор, разворачивая её к себе спиной. Вообще, он не думал использовать наручники именно сегодня, но… Они так кстати лежали с самого верха в пакете, притаившегося за столом. А разрешать Татьяне к себе прикасаться Егор пока не собирался. Еще не заслужила. Широкие кожаные браслеты с ремешками на её тонких запястьях смотрелись восхитительно. Будто специально для неё и создавались.

– Не туго?

– Нет.

Егор развернул её к себе, наконец, давая себе возможность её разглядеть. Бандаж оказался нестерпимо хорош на её груди. Изящной черной паутинкой опутывал мягкие округлости, будто зазывая скорее к ним прикоснуться. Было невозможно от этого предложения отказаться, совершенно. Соски на ощупь твердые, на вкус – сладкие. А девушка под губами Егора – дрожала, вздрагивала, кажется, всем телом тянулась к его губам и пальцам.

Юбку – задрать или снять? Нет, к черту, снять. Егор оставил Татьяну в одних чулках и туфлях, кстати, отличные же были туфли. Так удалось рассмотреть подробнее весь боекомплект «паутинок» – потому что так-то трусы не отставали от бандажа, одни только черные лямочки на заднице. Хороша же была чертовка. Ужасно хороша. Вся целиком. Не оторвешься. Просто маленькое произведение эротического искусства.

– Вот как я мог тебя не хотеть, скажи-ка, Тань? – шепнул Егор, скользя губами по её скуле, от виска к мягкому сладкому рту. Поймал польщенный взгляд из-под опущенных ресниц. Прижался к горячим губам в тщетной попытке утолить терзавшую его алчную жажду. Получилось примерно так же, как попытка затушить пожар цистерной масла. Впрочем, это было даже хорошо. Егор и не собирался останавливаться.

Таня тихонько постанывала от нетерпения, пока его ладони жадно обшаривали её тело. Настолько негромко, что сегодня Егор даже решил ей это не запрещать. В конце концов, ему и самому такая её реакция на него нравилась. Кожа у неё была такая нежная, что в принципе отрываться от неё не хотелось, ни губами, ни руками, но все же следовало помнить про время и про место, выбранное ими для действия. Разогревал Егор партнершу торопливо, больше для проформы, потому что просто не мог отказать себе в удовольствии легкими ударами пальца по клитору заставить девушку прикусывать его же губы в исступленном наслаждении. Ему безумно нравилось, как ложатся её груди в его ладони, и как она вздрагивает, когда он чуть стискивает пальцами её соски. А когда он касался пальцами чувствительного входа – она и вовсе тихонечко скулила, будто умоляя его поторопиться.