Штурм дворца Амина: версия военного разведчика

Вопрос № 4: Если целью штурма дворца было не физическое устранение Х. Амина, а его пленение, почему предложений о прекращении сопротивления и сдаче в плен от атакующей стороны в адрес обороняющихся не поступало?

Ответ: Военные люди всё делают по приказу, по команде. Инициатива, проявляемая ими, не может выходить за рамки общего замысла боевой операции и, тем более, не может противоречить ему. Все без исключения участники штурма дворца Тадж-Бек говорили о бескомпромиссности этого боя, о том, что фактически были поставлены в положение штрафников, если не смертников. И это действительно было так. Малочисленным штурмовым группам спецназа давала некоторое преимущество призрачная надежда на неожиданность, помноженная на выучку и волю к победе. Но предложений о предъявлении обороняющейся стороне ультиматума не было, что следовало бы сделать в случае выдвижения в качестве основной задачи пленение Х. Амина. Из воспоминаний руководителей «Шторма» следует, что подобные варианты развития событий в подготовительный период даже не обсуждались.

Вопрос № 5: Как можно было сохранить жизнь Х. Амину и его министрам в условиях ожесточённого огневого боя, когда никто не застрахован от случайностей? Как это можно сделать при ведении на поражение интенсивного огня из зенитно-артиллерийских систем, различных видов стрелкового оружия, вооружения БТР и БМП?

Ответ: Пожалуй, только одним способом — положиться на удачу. Но тогда, говоря о штурме дворца Тадж-Бек, мы должны чётко себе представлять, что речь в данном случае идёт о совершеннейшей авантюре. Однако операция «Шторм-333» нисколько не покажется ни авантюрой, ни сумасшествием, если признать в качестве основной версии утверждение о том, что настоящей и главной целью этого штурма были не захват объекта и пленение Х. Амина, а физическое устранение последнего. Причём исполнение этого решения в случае возможной заминки спецназа в ходе штурма было продублировано многократно. Осознание этих реалий многое расставляет на свои места.

Вопрос № 6: Какую задачу выполнял спецназ ГРУ Генштаба и КГБ СССР: тактическую (захват и удержание объекта) или стратегическую (осуществление государственного переворота в Афганистане)? Есть ли смысл и логика в захвате и удержании административного здания силами советского спецназа в столице иностранного государства, если при этом не решаются другие, более существенные задачи?

Ответ: Действительно, в захвате и удержании административного здания, то есть резиденции главы ДРА Х. Амина, силами спецназа в столице иностранного государства не было никакого смысла. Принятие мер по его освобождению или деблокированию со стороны верных правительственных войск были весьма вероятны. Когда есть глава государства, тогда есть верные ему армейские части и подразделения; нет главы государства — некому эту верность проявлять. В последнем случае немедленно следуют хаос, паника и неразбериха. Руководители армии, сил государственной безопасности и полиции не знают, какие предпринять действия, отсутствует даже первичная информация для принятия каких-либо решений. Глава государства молчит, министры бездействуют, приказы подчинённым не поступают. Потом провозглашается создание нового правительства, назначение нового главы государства, и в обществе наступает период осознания произошедшего. В общих чертах именно так и произошло в Афганистне после того, как силами спецназа ГРУ и КГБ 27 декабря 1979 года был уничтожен кровавый диктатор Х. Амин. Поэтому становится очевидным, что спецназ ГРУ и КГБ выполнял задачу не тактическую (захват и удержание объекта), а стратегическую (политическую), то есть смену руководства правящего режима в Афганистане.

Вопрос № 7: Каковой была задача представителей афганской оппозиции С.М. Гулябзоя и Сарвари, находившихся среди бойцов штурмовых групп и охранявшихся ими? Опознать Х. Амина (живого или мёртвого), либо уничтожить диктатора на основании «приговора», вынесенного ему решением нового Революционного совета ДРА под руководством Б. Кармаля?

Ответ: Вряд ли стоит предполагать, что бойцы «Зенита» и «Грома», рискуя своими жизнями, тащили за собой к дворцу Тадж-Бек афганских оппозиционеров С.М. Гулябзоя, А. Сарвари и обеспечивали их безопасность, только для того, чтобы данные деятели лишь опознали Хафизуллу Амина. Для этого вполне достаточно было использовать фотопортреты диктатора, ведь недостатка в этом не ощущалось. К тому же среди спецназовцев КГБ, атаковавших дворец, были люди, которые лично знали Х. Амина по предыдушим своим командировкам в Афганистан. Во всяком случае, таковым был майор госбезопасности Н.В. Берлёв, входивший в состав охраны советского посла Пузанова после захвата и убийства посла США в ДРА Адольфа Доббса, то есть после 1 марта 1979 года. Зная, как действовал представитель афганской оппозиции в ходе захвата генштаба ВС ДРА (расстрелял Якуба), можно с уверенностью предположить, что такая же роль отводилась Гулябзою и Сарвари в ходе штурма дворца Тадж-Бек. Поэтому очевидно, что именно им вменялось в обязанность объявление Х. Амину смертного приговора, вынесенного «Революционным советом ДРА», и незамедлительное приведение его в исполнение. Такой сценарий вполне устраивал и группу Кармаля, и высшее советское руководство. В результате его воплощения первые становились реальными творцами «нового этапа» Саурской (Апрельской) революции, а вторые — просто-напросто разводили руками. Мол, мы здесь ни при чём, ведь всё произошедшее в Кабуле является делом внутриафганским. Других логичных обоснований присутствия «товарищей» С.М. Гулябзоя и Сарвари среди штурмовых групп советского спецназа трудно найти.

Кроме перечисленных здесь вопросов-ответов есть немало и других прямых и косвенных свидетельств того, что главной целью штурма дворца Тадж-Бек было физическое уничтожение кровавого афганского диктатора, руководившего проведением геноцида против собственного народа. Ведь, несомненно, таковым следует полагать Х. Амина. Или, говоря другими словами (словами Стива Крофорда), целью этого нападения было «политическое убийство главы афганского государства Хафизуллы Амина». Но вряд ли при этом стоит заниматься лицемерием. И какую выбрать формулировку («ликвидация тирана» или «политическое убийство»), пусть определится сам читатель.

В подтверждение высказанных ранее соображений приведём воспоминания бывшего командира штурмовой группы «Зенита» Якова Семёнова, опубликованные в юбилейном выпуске альманаха «Русские коммандос». Здесь освещается эпизод, когда после завершения штурма происходил доклад командованию от спецназовцев КГБ: «Я (Я.Ф. Семёнов. — Примеч. В.К.) доложил по радио руководству: «Главный — конец. Имеем потери. Что делать?» [173] . В этой связи, пожалуй, стоит заметить, что более чётко и недвусмысленно трудно выразить суть выполнения спецназом КГБ боевого (специального) приказа: «Главный — конец…» Или, говоря другими словами, главная задача выполнена.

173

«Русские командос», — 1999, № 1. С. 44.

В отношении других прямых и косвенных свидетельств этого можно сказать следующее. Их вполне достаточно для того, чтобы ещё более конкретно и более доказательно аргументировать данную точку зрения. Таким образом, главной задачей операции «Шторм» следует полагать физическую ликвидацию Х. Амина, то есть решение ключевого вопроса государственного переворота в Афганистане, приведшего к власти в ДРА «здоровые силы в НДПА» во главе с Бабраком Кармалем и его сотоварищами. Очевидно, осознание этих реалий многое расставляет по своим местам.

Вместе с тем приведём и противоположное мнение, автором которого является бывший начальник КГБ СССР В.А. Крючков, заявлявший как в 2003 году, так и несколько ранее буквально следующее: «Подразделения специального назначения Министерства обороны и Комитета госбезопасности в ночь на 27 декабря 1979 года вместе с группой афганцев захватили резиденцию, где находился Амин и его приближённые. Штурм самого здания и территории (так в тексте. — Примеч. В.К.) вокруг него продолжался около часа. В ходе боевой операции Амин был убит, хотя в наши планы входило лишь его задержание (несмотря на то что накануне штурма афганская оппозиция вынесла Амину смертный приговор за совершённые им массовые преступления)» [174] .

174

Крючков В.А. Личное дело. — М.: Эксмо, 2003. С. 230.

В связи с приведённым мнением В.А. Крючкова заметим, что в нашем распоряжении достаточно фактов, чтобы сомневаться в правдивости отстаиваемой им версии. Тем более что вряд ли этого автора следует считать «нейтральной стороной» при рассмотрении описываемых событий более чем двадцапятитилетней давности. Всё-таки как-то не вяжутся эти утверждения бывшего начальника ПГУ КГБ СССР (в период описываемых событий) В.А. Крючкова хотя бы с тем фактом, что участников этой боевой (специальной) операции в последующем наградили самыми высшими государственными наградами Советского Союза. Однако, исходя из слов В.А. Крючкова, получается, что это было сделано за… неисполнение или неправильное исполнение приказа. Возможно ли такое? Конечно, есть старая армейская поговорка, которая звучит примерно так: «Непричастных наградить, невиновных наказать». Однако сомнительно, что в данном конкретном случае имело место подобное. Очевидно, это заявление было сделано В.А. Крючковым для того, чтобы не навлечь на себя «излишней критики». Тогда всё становится на свои места. Но зачем так «унижать» своих бывших подчинённых: мол, они приказ не выполнили точно и в срок.

Забегая несколько вперёд, приведём свидетельство бывшего сотрудника внешней разведки КГБ СССР Валентина Братерского, в последующем вспоминавшего: «Нас было пятеро из ПГУ и две группы по 30 человек, которые и осуществляли операцию. Уникальная группа «Гром», в которую входили классные спортсмены, должна была непосредственно действовать во дворце. Г руппа «Зенит» — обеспечить подступы ко дворцу. В ней были ребята из балашихинской школы, где готовят спецназовцев… Кармаль обещал, что нас поддержат 500 верных ему боевиков. Завезли для них оружие, гранаты — ждали. Из 500 человек пришёл только один. Была ещё одна группа под началом майора КГБ. В их задачу входило доставить некоторых представителей афганского руководства для подтверждения версии о внутреннем перевороте. Версия же, которая внушалась нам, — Амин связан с американцами, мы получим ещё одного опасного соседа с юга. Никаких документов, подтверждающих эту версию, никогда представлено не было. Мне всё стало окончательно ясно, когда человек, застреливший Амина, сказал мне, что приказ был: живым Амина не брать. Кстати, тогда же в перестрелке был ранен в грудь и скончался сын Амина лет восьми. Я собственными руками перевязывал рану его дочери — её ранили в ногу. Мы оставили дворец, в котором ковры были пропитаны кровью и хлюпали под ногами. Это трудно себе представить…» [175]

175

Ляховский А.А. Трагедия и доблесть Афгана. — М.: ГПИ «Искона», 1995. С. 149–150.

Несмотря на то что воспоминания В. Братерского содержат ряд существенных неточностей, эти суждения офицера внешней разведки бывшего КГБ СССР для нас представляют определённый интерес: они дают ответы на некоторые ранее не прояснённые вопросы. И отсюда становится ясно, почему на острие штурма дворца-крепости Х. Амина были именно бойцы спецподразделений КГБ. Это напрямую было сопряжено со смыслом главной цели штурма — не пленением «вождя афганской революции» Хафизуллы Амина, а его физическим уничтожением. Поручить выполнение такого приказа армейцам тогдашние лидеры СССР и КПСС, очевидно, побоялись. И здесь стоит вспомнить, что спецназ КГБ был в значительной мере нацелен на выполнение задач именно политического свойства. А вся разыгрывавшаяся советским руководством в Кабуле комбинация была делом не только межгосударственным (между СССР и ДРА), но и межпартийным (между КПСС и НДПА). С точки зрения советских лидеров из «ленинского политбюро» ЦК КПСС, проведение подобной акции во благо «международного коммунистического, рабочего и национально-освободительного движения» было вполне оправдано.