Штурмовики. «Мы взлетали в ад»

Пробитие и пролом 10-мм брони дверцы люка немецкой бронемашины Sd Kfz-250 в результате попадания бронебойно-зажигательного снаряда БЗ-20 пушки ШВАК

Состояние дел с боевой готовностью в полках другой дивизии 9-го сак – 305-й шад, было примерно такое же. Из всех шести полков «молодежного» корпуса наиболее подготовленным был 995-й шап 306-й шад. За время пребывания в тылу на доукомплектовании летчики полка, помимо полетов на отработку техники пилотирования, выполнили: по 6 стрельб и 6 бомбометаний на полигоне по наземным целям, 5 маршрутных полетов, 2 воздушных боя и 6 полетов на групповую слетанность. Боевой опыт имели 3 человека: один на Ил-2 и два – на других типах самолетов. Остальные пилоты были молодыми. Уже в 306-й шад каждый летчик полка дополнительно выполнил 24 полета на Ил-2 (9 часов налета), из них: 2 – на бомбометание, 2 – на стрельбу по наземной цели, 2 – по маршруту, 2 – на воздушный бой, 4 – строем, 2 – в зону, 10 – по кругу. Средний налет на одного летчика к 1 июля составил 37 часов. Ночью летали 5 человек, а «слепой» полет прошли 22 летчика.

Война расставила все на свои места. Несмотря на дополнительную подготовку, летный состав 9сак к началу боевых действий в целом не приобрел устойчивых навыков боевого применения на самолете Ил-2, главным образом в части групповой слетанности, воздушного боя и т. д. В результате с началом боев корпус понес большие потери.

Наилучшую подготовку имели полки, которые до убытия на доукомплектование сохранили костяк летного состава с боевым опытом – не менее половины штатного состава. Как правило, в таких полках сохранялась преемственность традиций и опыта войны, качество подготовки к бою было значительно выше, да и сама подготовка проходила быстрее, поскольку отработкой техники пилотирования старые летчики почти не занимались. Выделяемые в запасном полку учебно-тренировочные самолеты УИл-2 использовались в основном только для подготовки молодых летчиков. Соответственно, полковая молодежь быстрее приступала к освоению 2-го раздела курса боевой подготовки, и к моменту убытия на фронт успевала получить значительный налет на боевое применение. На отработку «войны» в таких полках затрачивалось 40–50 % выделяемого летного времени.

Особо тяжелое положение сложилось с укомплектованием полков воздушными стрелками. Дело в том, что запуск в массовое производство двухместного варианта Ил-2 не был обеспечен своевременным развертыванием учебных заведений по подготовке воздушных стрелков. Поэтому выпуски из авиационных школ воздушных стрелков отставали (примерно на 4 месяца) от поставок штурмовиков в действующую армию. В этой связи в частях имелась острая нехватка воздушных стрелков. Например, в 5-м шак некомплект воздушных стрелков на 21 апреля 1943 г. составлял 44 % штатного состава.

В то же время подготовка воздушных стрелков в авиационных учебных заведениях из-за спешки оставляла желать много лучшего. Прибывающие на укомплектование штурмовых полков воздушные стрелки не умели пользоваться парашютом, в воздухе ни разу не были, имели слабые знания как теории воздушной стрельбы, так и материальной части пулемета УБТ и прицела. Стрелять из пулемета в своем большинстве не умели: на земле – плохо, в воздухе вообще не стреляли. Более того, как докладывал в конце марта 1943 г. помощник командующего 17ВА по воздушно-стрелковой службе майор Скаржинский, прибывшие из 2-й Ленинградской школы техников авиавооружения 37 воздушных стрелков «самолет Ил-2 увидели только по прибытии на фронт…»

Анализ уровня боевой подготовки летного состава штурмовых полков показывает, что несмотря на увеличение среднего налета, некоторые группы пилотов выпуска весны – лета 1943 г. в боевом отношении оказались подготовленными даже хуже, чем летный состав выпуска 1942 года.

Дело в том, что в это время наблюдалась острая нехватка квалифицированных командных и преподавательских кадров в запасных авиачастях.

Например, текучесть командного состава 1заб была такова, что «командиры и их штабы в зап обновлялись в течение года по одному-два раза», а «отдел боевой подготовки бригады в год обновлялся в полном составе три раза». Половина запасных полков бригады в мае 1943 г. имела вакантную должность помощника командира полка по воздушно-стрелковой службе. В результате ухода наиболее подготовленного инструкторского и преподавательского состава в действующую армию вчерашний молодой летчик без методического и летного опыта становился инструктором или преподавателем. Соответственно этому была и организация процесса учебнобоевой подготовки маршевых полков и одиночных экипажей, как в практическом плане, так и в методическом отношении. Помимо постоянной нехватки горючего для производства полетов, отсутствовали в должном количестве и должным образом подготовленные инструкции, учебные и наглядные пособия, ощущался недостаток учебных классов и т. д. Между тем снижение общего уровня подготовки выпускников-курсантов летных школ требовало дополнительного времени по их доведению до уровня требований программ.

Управление бригады было загружено разного рода «руководящими делами» сверх всякой меры: получение матчасти с авиазаводов, передача ее фронтовым частям и военным округам, организация перелетов частей и отдельных групп самолетов на фронт и в округа, размещение маршевых полков, питание, частичное обеспечение их обмундированием, парашютами и другим имуществом и т. д. В итоге маршевые полки месяцами не летали и толково не обучались.

В частях действующей армии положение было не лучше. Молодые летчики, оставшиеся в живых в первых боевых вылетах, волею судьбы ставшие «стариками» и назначенные командирами звеньев или эскадрилий, в методическом плане в своем большинстве оставались все теми же молодыми летчиками без должного инструкторско-методического опыта и навыка в руководстве подразделениями. По этим причинам, как следует из архивных документов, в ряде частей командиры эскадрилий самоустранялись от процесса подготовки подчиненных им рядовых летчиков, переложив эту работу на штабы. В свою очередь, штабы полков и дивизий были не в состоянии грамотно организовать учебно-боевую работу в частях, так как испытывали острую нужду в опытных и хорошо подготовленных командных кадрах, главным образом по воздушнострелковой и штурманской службе. В некоторых дивизиях некомплект командного состава штабов доходил до 40 % штата. Прибывающие же на пополнение полки в своем большинстве также не были укомплектованы до штата опять же помощниками командиров полков по воздушно-стрелковой службе и штурманами. В результате методическая основа боевой подготовки фронтовых частей находилась в неудовлетворительном состоянии.

Пробитие боковой 10-мм брони немецкой бронемашины Sd Kfz 250 в результате попадания бронебойно-зажигательного снаряда Б3-23 к пушке ВЯ-23

Как показала практика, находясь «вне прочной основы, личная подготовка штабного командира» легко «сводилась к простому натаскиванию в технике штабной работы». По мнению командира 1-го шак генерала Рязанова, именно таких офицеров штаба выпускали учебные заведения ВВС КА – «натасканных, но не подготовленных».

Проведенная в период с 16 по 23 июня проверка 266-й шад 1-го шак показала, что имеющийся в наличии командный состав штаба дивизии «не знает навыков в выполнении своих функциональных обязанностей…мало уделяет внимание наставлениям по полевой службе штабов Красной Армии и по боевым действиям штурмовой авиации…регулярные занятия командиров штабов частей отсутствуют».

Все это приводило к «низкому качеству организации занятий с офицерским и сержантским составом, неумению совместить боевую подготовку параллельно с боевыми действиями в сложных условиях боевой обстановки».

Как следствие, шаблон в тактике боевого применения штурмовой авиации, «при котором командиры не ищут новых тактических форм борьбы с противником, а действуют по раз установленной форме…независимо от воздушной и наземной обстановки, без учета характера цели, системы ПВО противника, условий местности и погоды».

Пробоины в 15-мм броне башни немецкого легкого танка Pz.38(t)/S в результате попадания бронебойно-зажигательного снаряда БЗ-2Э к пушке ВЯ-23

Первым звонком для командования ВВС КА, предвещавшим большие потери в условиях массированного применения противником зенитной артиллерии и истребительной авиации, стали результаты ударов по немецким аэродромам в период 5–8 мая и 8-10 июня 1943 г. Тогда наши штурмовые авиачасти в ряде случаев понесли особенно большие потери, в основном по причинам совершенно неудовлетворительных групповой слетанности и организации взаимодействия истребителей и штурмовиков, а также управления ими в бою. Вследствие этих недостатков бесследно «терялись» целые группы Ил-2.

Например, из вылетавших 6 мая для удара по немецкому аэродрому Орел-ГВФ 16 Ил-2 от 41 – го шап 299-й шад на свой аэродром вернулся только один экипаж – капитан Федоров с воздушным стрелком Исаевым. Их штурмовик имел многочисленные пробоины, а сами летчики были тяжело ранены. Розыск пропавших экипажей позволил установить местонахождение еще двух экипажей. Младший лейтенант Голубев (воздушный стрелок Плаксин) сел на вынужденную в районе Замощенский Луг, не дотянув до наших траншей 400 м. Сразу же после посадки Ил-2 немцы открыли сильный артиллерийско-минометный и пулеметный огонь. Голубеву удалось добраться до траншей нашей пехоты и в дальнейшем вернуться в свою часть. Воздушный стрелок Плаксин пропал. Куда он делся, установить не удалось.