Штурмовой удар

Интересно, а почему именно у Вас интересовалась?

Ну, я же подписываю вас на полеты.

А… Ну, да. И что же она хотела?

Просто расспрашивала, как у вас идет служба.

Солдат спит — служба идет, — пошутил Егор. — И что же Вы ей ответили?

А что я могу ответить? Служба идет нормально, трусливые моджахеды разбегаются от одного рева турбин ваших самолетов.

Спасибо за понимание…

А иначе нельзя.

Некоторое время они молчали, врач почти закончил перевязку, а Егор задумался о чем-то своем.

— Выздоравливайте. Хотя нет, постойте — я напишу вам отстранение от полетов по причине ранения, — врач перехватил возмущенно-негодующий взгляд пилота. — Да-да, никаких вылетов, я и так иду вам на уступки. По-хорошему Вас надо бы направит в Кабул, но я знаю Ваш характер. Вот, отдадите в штабе.

Ну, спасибо, — разочарованно пробормотал летчик.

После медпункта Егор зашел в штаб и отдал злополучную бумагу. Офицеры внесли изменения в плановую таблицу на завтрашний день. Теперь Сергей должен будет дежурить «в компании» Ми-24, с большой неохотой выделенного майором Боровиком. После этого летчик пошел в ТЭЧ и переговорил с техниками. Они его заверили, что за ночь поврежденный фонарь кабины заменят, обшивку залатают, и к утру штурмовик будет как новенький.

[1] Рауш-наркоз (мед.) — наркоз, который производится оглушением больного, приведением его в бессознательное состояние.

Глава 11

Утром Егор по привычке влез в свой летный комбинезон. Потом потрогал повязку на голове и вспомнил, что отстранен от полетов. Но переодеваться не стал, выругался и, зашнуровав ботинки, пошел в госпиталь на перевязку.

В дверях приемного покоя он столкнулся с Наташкой. Она посмотрела на его перебинтованную голову.

Что с тобой случилось?

Все нормально, — немного невпопад ответил Егор.

Послушай…

И слушать не хочу. Дай пройти, я тороплюсь.

Ну, как знаешь… — она пожала плечами.

Егор мужественно перетерпел перевязку и направился в столовку подкрепиться. Там пришлось давать подробные и довольно едкие объяснения на счет того, каким образом противотанковая реактивная граната отрикошетила от его черепа. При чем каждый остряк считал своим долгом узнать, толщину брони, из которой сварганена его черепная коробка. Егор мужественно отбивался от подначек и пытался сосредоточиться на еде.

За столик напротив села Наташа в компании подружек. Они смеялись, и что-то обсуждали вполголоса. «Замечательно денек начинается» — уныло подумал он, ковыряя вилкой в тарелке. Компания напротив продолжала весело щебетать. Наташа делала вид, что не замечает его. «Ну и ладно», — подумал летчик.

Трапеза продолжалась. Внезапно спокойствие нарушили громкие сухие хлопки разрывов. По палатке стеганул упругий сноп осколков.

Ложись! Тревога!

Люди падали на пол, стараясь укрыться от смертоносных кусков зазубренного металла, гремела падающая на пол посуда, повсюду раздавались крики. Повсюду на территории госпитали рвались мины, воздух вой и свист стоял над лагерем. Метались в панике люди, не зная, что делать, чадно горел грузовик, лежали на земле мертвые, раненые заходились в крике. Бестолково строчили пулеметы на вышках и по периметру базы, внося еще большую неразбериху.

Все, кто был в палатке, бросились к выходу. Наташа тоже выбежала наружу и растерянно остановилась, не зная, что делать. Егор налетел на нее и увлек на землю, прикрывая своим телом. Раздалась новая череда взрывов, над головой засвистели, завыли осколки. «Минометы!!!» — мелькнула страшная мысль. Он крепче прижал к себе Наташку. Она, зло, сверкнув глазами, попыталась вырваться.

Лежать! — Егор грубо и жестко повалил ее лицом в едкую желтую пыль.

Пусти, мне надо бежать к раненым!

Тихо! — прошипел Савицкий сквозь зубы. — Это минометный обстрел. Рыпнуться не успеешь, как тебя нашпигует осколками.

Вокруг хлопали взрывающиеся мины, визжали и выли осколки, разлетаясь во все стороны. Егор прижимал к себе Наташку, стремясь закрыть ее своим телом от этой дикой пляски смерти. Девушка уже не пыталась вырваться и, притихнув, лежала не шевелясь. Лишь вздрагивала при каждом новом взрыве. Потом, наверное, через вечность к ним подкатил БТР, закрыв своими стальными бортами от осколков. Открылся боковой люк десантного отделения. Егор подхватил Наташку на руки и забросил внутрь бронетранспортера под защиту надежной брони. Потом прыгнул сам.

Ты в порядке? — он глянул на девушку.

В порядке, — буркнула она.

Угу, — кивнул летчик. И заорал водителю, перекрикивая рев двух двигателей. — Давай жми на стоянку самолетов! Рули на аэродром!!! — Егор выругался.

Бронетранспортер тронулся с места, быстро набирая скорость. Сидящих внутри немилосердно трясло в стальной утробе тяжелой машины, от грохота двигателей закладывало уши. А снаружи осколки неистово секли броню и бессильно рикошетили от стальных бортов. БТР с ревом мчался по дороге, вздымая настоящий пыльный смерч. Наконец, он затормозил прямо перед аэродромной стоянкой. Самолет Сергея отсутствовал, видимо вылетел на разведку или на патрулирование. Чуть поодаль стоял уже отремонтированный штурмовик Егора. Рядом стоял «Урал» — АПА. Егор выпрыгнул из люка и побежал к самолетам. Навстречу ему кинулся Женя.

— В укрытие!

К черту укрытие! Женя, помоги мне запуститься.

Да вы что, команды на вылет не было.

К свиньям, команду, готовь машину! И дай мне шлем.

Егор схватил свой шлем из рук техника и ринулся к самолету. В кабине он быстро запустил двигатели и включил рацию.

Я «Дракон-1», прием. «Минарет», разрешите взлет, я накрою минометы.

«Дракон-1», я «Минарет», прием. Взлет запрещаю. Как понял, прием? Повторяю, взлет запрещаю! Глуши двигатели, «Дракон-1».

Егор врезал кулаком по борту кабины. А минометный обстрел продолжался, визжали осколки, хлопали новые взрывы, кричали раненые. Теперь моджахеды пристрелялись.

— А, черт! Ну, ладно — двум смертям не бывать, одной не миновать, — пробормотал себе под нос летчик. — Я «Дракон-1», «Минарет», Вас не слышу, прием.

«Дракон»! «Дракон», мать твою! Взлет запрещаю!

Штурмовик вырулил на стартовую позицию и замер.

Я «Дракон-1», взлетаю!

Да я тебя на гауптвахте сгною! «Дракон»! Савицкий, е… Да я тебя под арест!..

Штурмовик несся по полосе под аккомпанемент мощного рева двигателей и семиэтажных матюгов руководителя полетов. Моджахеды увидели взлетающий самолет, и весь огонь сосредоточили на нем. Су-25 стремительно разбегался на полосе, пронзая облака пыли и дыма. Осколки барабанили по фюзеляжу, он дрожал от близких разрывов, но никто и ничто не могло остановить смелый порыв благородного сердца и огненной мощи турбин, слившихся воедино!

Штурмовик чудом оторвался от земли и, набрав высоту, пошел по расширяющейся спирали. Пилот старался отыскать позицию минометов. Впереди за небольшой холмистой грядой взметнулось облако пыли, потом еще одно и еще. Ага! Вот эта батарея.