Штурвал тьмы

Толпа понемногу редела. Массивный теплоход, рассекая толщу океанских вод, грузно перекатывался на волнах; каждый перекат занимал несколько минут. Волны приходили из далекого эпицентра шторма и катились к востоку. Весьма вероятно, что многие из пассажиров сейчас сожалели о дорогих обедах, которыми наслаждались вечером. Вот и объект преследования Пендергаста, кажется, относился к их числу.

Специальный агент на минутку остановился свериться с раскладной картой судна, уже испещренной краткими пометками. Оглядевшись, Алоиз увидел то, что искал: люк, ведущий на прогулочную палубу. Хотя другие уровни «Британии» имели выходящие наружу патио, общественные балконы и бассейны, только седьмая палуба имела наружную прогулочную зону, непрерывным кольцом опоясывающую все судно. И конечно же, именно туда держал путь объект поисков Пендергаста: он как раз открывал люк, выходя на свежий воздух.

У люка детектив набрал полный рот бурбона из плоской фляжки, подержал во рту, проглотил, затем выскользнул на воздух. Там он тотчас попал на зубок непогоде. Крепкий морской ветер ударил в лицо, выдернул галстук из-под пиджака и с силой забросил за спину. Даже здесь, восемью уровнями выше поверхности океана, воздух был полон мельчайших брызг. Пендергасту потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить: причиной такого шквала был не только приближающий штормовой фронт. Судно двигалось со скоростью более тридцати миль в час, а это, даже при спокойной погоде, создавало свой собственный маленький шторм на любой открытой палубе. Ему вспомнились слова первого помощника капитана: «Круизное судно будет уклоняться от шторма. Мы же будем пробиваться прямо сквозь шторм».

Увидев, что объект стоит у перил ограждения, примерно в пятидесяти ярдах с подветренной стороны, Пендергаст зашагал к нему энергичным шагом и выбросил руку в бодром приветствии.

— Джейсон? Джейсон Лэмб?

Человек обернулся.

— Что? — Лицо его имело зеленоватый оттенок.

Пендергаст бросился к нему, схватил за руку.

— Ей-богу, это ты! Я так и думал! Я узнал тебя за обедом! Черт, как поживаешь, старина? — Он тряс подозреваемого за правую руку, одновременно сжимая левую и восторженно притягивая к себе.

— Э… прекрасно, — пробормотал Джейсон Лэмб, тогда как вид его говорил об обратном. — Простите, я вас знаю?

— Пендергаст! Алоиз Пендергаст! Государственная школа, восемьдесят четвертый год, Ривердейл! — Спецагент обвил плечи Лэмба в дружеском объятии, тяжело дыша в лицо бурбоном. Лэмб оторопело застыл, только чуть вздрагивал, пытаясь избежать назойливых объятий.

— Я не помню никакого Пендергаста, — с сомнением пробормотал он.

— Ну же, Джейсон, вспомни старые дни! Хоровой клуб, баскетбольная команда! — Еще одно дружеское объятие, на сей раз сильнее прежнего.

Лэмб почувствовал, что с него довольно. С усилием он постарался отстраниться от приставшего как банный лист незнакомца.

— Впадаешь в маразм на старости лет, а, Джейсон? — Пендергаст горячо жал руку Лэмба, от кисти до локтя.

Подозреваемый наконец вывернулся, вырвал руку и отступил назад.

— Послушай, Пендергаст, почему бы тебе не пойти в свою каюту и не проспаться? Я не имею ни малейшего представления, кто ты такой.

— Ну разве так встречают старого товарища? — заскулил спецагент.

— Позволь мне выразиться еще прямее: отвали от меня, козел! — Лэмб шмыгнул мимо и устремился вон с открытой палубы, по-прежнему мучимый морской болезнью.

Пендергаст склонился над перилами, беззвучно хохоча. Через минуту он выпрямился, кашлянул, поправил костюм и галстук, вытер руки шелковым платком и, с брезгливой гримасой, щелчками ухоженных пальцев стряхнул пылинки с костюма. Затем отправился на прогулку вдоль палубы. Судовая качка стала еще явственнее, ему пришлось ухватиться за перила и пригнуться, борясь со встречным ветром.

Детектив посмотрел вверх, на ряд балконов над головой; все они были пусты. Это казалось величайшей иронией: основная масса пассажиров «Британии» заплатила круглую сумму за номер с балконом, но из-за непомерной скорости движения эти балконы было практически невозможно использовать.

Пендергасту потребовалось почти десять минут, чтобы обойти судно по периметру палубы. Наконец он остановился в сравнительно спокойном месте кормы, подошел к перилам и посмотрел на кильватерные струи — четыре линии белой пены, гримаска рассерженного океана. Вздыбленные ветром брызги начинали превращаться в легкий туман, окутывая корабль жутковатым промозглым саваном.

Послышался скорбный вой корабельной сирены, и Пендергаст задумчиво развернулся лицом к палубе, опершись о парапет спиной. Над ним, на верхних уровнях, две тысячи семьсот пассажиров нежились в роскоши, а далеко внизу под ногами, ниже ватерлинии, теснились тысяча шестьсот мужчин и женщин, чья работа состояла в том, чтобы удовлетворять каждую прихоть пассажиров.

Свыше четырех тысяч человек, и среди них — невменяемый убийца. А с ним — предмет, ради обладания которым он совершил свое злодеяние.

Встав спиной к ветру, Пендергаст достал из кармана список, вынул авторучку и медленно провел жирную черту поперек имени «Джейсон Лэмб». Оценка физических кондиций этого человека, которые он достаточно подробно обследовал под маской радостной встречи со старым другом, позволила сделать уверенный вывод: Лэмб, со своими тощими как палки руками и тщедушным телом, не смог бы справиться с Эмброузом, не говоря уже о том, чтобы совершить акт столь зверского насилия.

Оставались еще шестеро.

Сирена загудела вновь. Пока она звучала, Пендергаст пережидал, размышляя, но вдруг выпрямился, чутко прислушиваясь. На миг ему показалось, будто в трубный глас гудка вплелся человеческий крик. Несколько минут детектив ждал, настороженный. Но больше не слышалось ничего, кроме свиста ветра. Поплотнее запахнув пиджак, Алоиз направился к люку, ведущему внутрь, к благословенному теплу. Пора было отправляться на боковую.

Глава 18

Мутное солнце пробилось через туманную дымку на востоке, заливая корабль бледно-желтым светом. Первый помощник капитана Гордон Ле Сёр вышел из «Адмиральского клуба» и зашагал по выстланному шикарным ворсистым ковром коридору правого борта девятой палубы. В холле у лифтов стояли несколько пассажиров, и он бодро пожелал им доброго утра. Те вяло кивнули в ответ, вид у них был несколько зеленоватый. Ле Сёр, который не страдал морской болезнью вот уже лет двадцать с лишком, попытался вызвать в себе сострадание, но у него плохо получилось. Когда пассажиры страдали от качки, они делались капризными и раздражительными. А сегодня утром капризы и раздражительность зашкалили.

На короткий момент первый помощник позволил себе предаться ностальгии по военно-морскому флоту. Обычно жизнерадостный, добродушный и общительный симпатяга, Ле Сёр начинал уставать от крикливо-показушного образа жизни на круизном судне. Особенно от фокусов и блажи пассажиров, которые в отчаянном стремлении «оправдать деньги» ударялись в нескончаемую оргию еды, питья, азартных игр и спаривания. А еще эти американские пассажиры любили отпускать дурацкие высказывания насчет его сходства с Полом Маккартни. Вечно желали знать, не доводится ли он ему родственником. Ле Сёр имел не больше родственных связей с Полом Маккартни, чем королева Елизавета со своими собачками. Пожалуй, следовало пойти по стопам отца и поступить в торговый флот. Тогда он мог бы работать на каком-нибудь славном, спокойном и лишенном пассажиров большегрузном танкере.