Штык и вера. Клинки надежды

Люди спали на телегах, дремали в седлах. Да и что делать, когда ни черта не видать, хоть глаз коли?

Григорий не был исключением. Вчера было принято много. Пусть крепкий организм не особо страдал с похмелья, однако некоторая вялость чувствовалась. А может, не результат вчерашнего, просто недосып. Почитай, почти каждую ночь кутеж до утра, а то и налет на очередной городишко или село.

Последнее в итоге означало все ту же пьянку. Прикорнешь в вагоне или в бричке, а там уже опять пора за стол садиться, а то и забавляться со всевозможными буржуями, интеллигентами, а повезет – и с офицериком.

Вспомнилось: губастый Яшка просил добыть одного-другого золотопогонника не для забавы, а для, как он выразился, «технических нужд». Словно без офицеров нельзя ни в карте разобраться, ни с другими офицерами схлестнуться!

Не много ли друг Яшка о себе мнит? Все лезет и лезет со своими советами.

Нет, головастый, спору нет, только все одно – неприятно.

Офицера… Где ж его в деревне взять? Кто и был из своих, из крестьян, давно собственные односельчане порешили. Чтобы, значит, не высовывался. На миру не скроешься. И шибко из него не выделишься. Тем более – в нынешние времена.

Григорий то пускался в подобные незамысловатые размышления, то вновь погружался в чуткую дремоту.

Дремать даже лучше. Быстрее время летит.

Показалось: где-то впереди и чуть в стороне доносится слабое дыхание паровоза. Словно стальной гигант отдыхает на полустанке, как и Григорий, вполглаза. Чтобы, если что, были силы двинуться с места, а не стоять безмолвным истуканом.

Но раз паровоз, то где-то и железная дорога. Даже не сама дорога, от нее проселок особо не отдалялся. Неподалеку станция. Эта, как ее?.. Рябцево. Во!.. Значит, скоро приедем. Без всякой карты и офицеров.

Проселок в очередной раз спустился в низину. Туман тут был погуще. Всего-то и видимость – изредка маячат деревья с правой стороны. Никак, лес? А слева, похоже, поле.

Как-то беспокойно зашевелились кони. Запрядали ушами, стали вертеть мордами по сторонам. Одна из лошадей тревожно заржала, и ей немедленно отозвались сразу несколько.

Кобыла под Григорием встрепенулась, дернулась, и погрузившийся было в очередную дрему здоровяк немедленно очнулся.

Он по-звериному огляделся по сторонам. Слева, вроде бы, все было спокойно. Справа же…

Справа между темнеющих в тумане деревьев промелькнули какие-то тени. Повеяло страхом. Рука Григория привычно отдернула крышку деревянной кобуры.

Ругнулись разбуженные своими скакунами кавалеристы. Вновь дернулась кобыла под Григорием.

– Не балуй!

Чтобы удержаться от резкого рывка, пришлось обеими руками вцепиться в поводья.

Вновь взгляд направо, и сердце вдруг стремительно провалилось куда-то вниз.

Из тумана прямо на Григория бросился гигантский силуэт, вырос, превратился в волка. Такого большого, что здоровяк не подозревал о возможном существовании хищного исполина.

Кобыла рванула со всех сил, и застывший от изумления Гриша кубарем вылетел из седла.

В следующий момент волк навалился на него всей массой. Двойной удар, о землю телом и хищником сверху, едва не вышиб дух. Огромная морда нависла над лицом незадачливого наездника, окатила смрадом дыхания. Клацнули зубы. Пасть вновь открылась, нацелилась на хрупкое человеческое горло.

Григорий машинально вцепился в волчью шкуру по краям от грозной пасти, попытался отодвинуть от себя.

Не тут-то было! Волк почти не уступал Григорию в весе, силы же в нем, как и в каждом животном, было как бы не больше.

Неподалеку раздался истошный визг терзаемого человека. Громыхнул выстрел, одинокий, не делающий погоды.

Из леса выбегали новые твари, набрасывались на людей, и крики мгновенно стали всеобщими.

У конных был еще неплохой шанс. Перепуганные насмерть кони, не дожидаясь хозяйских приказаний, бросились галопом прочь. На некоторых успели повиснуть матерые хищники, вцепились в них зубами, норовя прямо на бегу вырвать кусок живой плоти.

Кое-кому повезло. В тумане было непонятно, насколько велика стая, но в любом случае она не могла атаковать одновременно всех ехавших разведчиков.

Да и тот же туман, который позволил хищникам подобраться вплотную, скрыл из вида отдельных беглецов. Несколько отчаянных прыжков скакуна – и попробуй, найди его в белесой мгле!

Пехоте же пришлось хуже.

Многие запряженные в телеги кони, подобно оседланным собратьям, попытались унестись прочь. Но сзади волочились повозки, цеплялись, опрокидывались при резких поворотах, и скоро вся дорога и пространство рядом с ней оказались заполненными сцепившимися разномастными экипажами, судорожно пытающимися вырваться скакунами, барахтающимися людьми и обрушившимися на все это месиво волколаками.

Месть жителей Рябцева была ужасной. Получив ночью отпор от отряда Орловского и поняв, что неизбежным следствием неудавшегося нападения будет жестокая расправа, они торопливо бежали в окрестные леса. Бежали, бросив все нажитое и награбленное имущество, обжитые дома, саму землю, на которой жили долго и спокойно, пока изменившийся мир не раскрыл в них новых способностей.

Поначалу не у всех. Но – повязала пролитая чужая кровь. Жители усадьбы, священник с дьяконом и семейством, чуть позднее – заезжие и захожие странники, пробиравшиеся куда-то по своим делам…

Те из своих, кто воспротивился или не сумел, разделили участь чужих. Таких тоже было немало. Благо, власти больше не стало, и никто не интересовался, куда подевалось столько народу. Не стало – ну и ладно.

Появление солдат было воспринято как предвестие возможной расплаты. Известно же – регулярная сила любит закон. Если начальники не задали опасных вопросов, то, значит, решили немного подождать и задать их позднее. Когда, скажем, ослабнет луна и превращение будет даваться труднее.

И последнюю точку поставил вопрос о церкви. Ее же тоже не какая-нибудь пришлая банда разрушила. Но после первых же изменений и кровавых разборок мысль, что некто всемогущий и всеведущий незримо присутствует в поставленном в честь Его храме, была невыносимой, обжигала, как святая вода – дьявола. Если же нет церкви, то как бы нет и Бога. Хватит! Столько лет придерживаться заповедей!

Вначале думали: служивые станут на постой. Изба – не вагоны. Не стали. А так было бы хорошо ночью поодиночке порешить всех, и пусть попробуют что-то доказать!

Была надежда на водку и собственных баб. Солдату ведь что надо? Выпить да погрешить.

Ни пить, ни грешить никто не стал. Значит, собрались прежде расправиться, а уж потом разговеться.

Пришлось попытаться прежде подкрасться, потом – атаковать бегом в надежде на несвойственную людям скорость.

Итог – гонимые, потерявшие близких и имущество. Ищи теперь пристанища в неведомых местах.