Штык-молодец. Суворов против Вашингтона

Где-то вдалеке слышались разрозненные ружейные выстрелы, подтверждавшие, что ординарец говорит правду. Вашингтон выпрыгнул из постели и принялся лихорадочно одеваться, совсем потерявший голову ординарец суетился рядом, суя генералу то совсем ненужную перевязь, то треуголку, которая сейчас была нужна менее всего. Кое-как застегнув мундир на половину пуговиц, он вылетел на улицу, где его встретила промозглый утренний холод. Или не от холода его пробрала крупная дрожь?

Подскочил такой же помятый спросонья полковник Хоуторн. Преданно глядя в глаза генералу, он сообщил:

– Русские в городе.

– Я сам это знаю, – сорвался на крик Вашингтон. – Какие русские? Сколько их?

Что поделать, Хоуторн никогда не отличался большой сообразительностью, но приходился двоюродным племянником кому-то из конгрессменов, потому и получил свои эполеты. Вашингтон на секунду задумался, а потом приказал:

– За мной, к зданию конгресса. Там разберемся. Где ваш полк?

– Здесь, господин генерал, – охотно ответил Хоуторн.

Как ни странно, его солдаты действительно стояли толпой в соседнем переулке, более всего напоминая непроспавшихся зевак, но никак не полк. Офицеры кое-как построили солдат, хотя порядка от этого не прибавилось, роты бежали скопом, беспорядочно галдя.

Но тут совершенно неожиданно из переулка выскочила группа солдат в зеленых мундирах, которые гнали перед собой ополоумевшее людское стадо. Сказать что-то более определенное об этих полу одетых людях было невозможно. Может, солдаты, а может, просто перепуганные горожане. Русские остервенело работали штыками, не обращая внимания на вопли. Кто-то пытался поднять руки, даже падал на колени, однако удар штыка обрывал жалобы и просьбы.

– Стой! – рявкнул Вашингтон, но его мало кто послушал. Основная масса солдат Хоуторна помчалась дальше такой же перепуганной толпой, лишь сотня человек остановилась. Генерал лихорадочно метался среди них, упрашивая:

– Становись… Заряжай… – менее всего сейчас его слова походили на военные команды.

Как ни странно, солдаты его послушались, и жалкое подобие строя протянулось поперек улицы. Американцы вскинули ружья, но, прежде чем Вашингтон успел даже рот открыть, прогремел нестройный залп. Половина пуль пролетела мимо, другие попали в цель, не разбирая, кто перед ними, русские или американцы. Однако это подействовало, и русские скрылись в переулке.

– Кто такие? – обрушился Вашингтон на беглецов.

– Бригада генерала Уидона, – отрапортовал какой-то капрал, в отличие от своих товарищей успевший нацепить мундир.

– Где сам генерала?

– Не знаем, сэр. На нас напали, мы бежали…

– Черт! За мной! – крикнул Вашингтон.

В городе воцарился настоящий ад. Русские, похоже, наступали со всех сторон. Где-то американцы, похоже, пытались отстреливаться из домов, но их уничтожали одного за другим. Отряд Вашингтона еще пару раз налетал в переулках на противника, обменивался с ними беспорядочными выстрелами и бежал дальше, как надеялся генерал, к цели. За спиной оставались беспорядочно валяющиеся трупы в синих мундирах, но чаще в белье, кое-кто с ружьями или саблями, но чаще без них… по мостовым струились красные ручейки, при виде которых генерала передернуло.

Вскоре они вылетели на площадь, где уже собралось довольно много солдат. Вокруг метались офицеры, пытаясь восстановить порядок, и это, похоже, удавалось, потому что постепенно вооруженная толпа превращалась в некое подобие армии. Медленно и неотвратимо крики и стрельба стягивались к центру города, видимо русские тоже продвигались к главной площади, хотя медленнее, чем могло быть. Но, скорее всего, причиной тому было полное незнание города.

Вашингтон приказал офицерам построить солдат в несколько колонн и постараться выдавить русских из города. Наверное, лучше было действовать как-то иначе, но сейчас не стоило даже думать расставить стрелков по домам и крышам, что было бы лучше всего. Ведь в этом случае собрать их обратно наверняка не удастся. Растерянные и перепуганные люди могут действовать только толпой, как одиночные бойцы они не стоят и ломаного гроша. В колонне могут стрелять только крайние ряды, а когда она движется по городской улице, так и вообще первые несколько шеренг, но это был единственный способ сохранить армию. Главный удар он решил нанести по Мэйн-стрит. Остальным генерал приказал строить баррикаду у входа в здание конгресса, заделать окна хоть чем-нибудь. Правда, достопочтенные конгрессмены, которых оказалось неожиданно много, подняли было крик, что-де нельзя так обращаться с чужим имуществом, но Вашингтон резко оборвал их, предложив самим взять ружья. На это уважаемые джентльмены ответили, что их задача управлять государством, а вовсе не стрелять в каких-то варваров. Когда генерал заметил, что русские скоро могут оказаться здесь, джентльмены всполошились и решили побыстрее покинуть Филадельфию, чтобы ничто не отвлекало их от государственных забот. Но тут совершенно некстати неподалеку вспыхнула бешеная пальба, и без всякого обсуждения было принято решение оставаться в здании.

Русские, как выяснилось, очень хорошо подготовились к бою в городе. Проклятый Сувара прекрасно знал, что нужно делать в этом случае. Русские солдаты заняли дома по обе стороны улицы, поджидая противника. В каждом окне маячил стрелок, а то и два, Вашингтон порадовался, что у них нет пушек. Однако потом закралась неприятная мысль: до сих пор Сувара показывал себя дьявольски предусмотрительным и хитрым генералом. Ну не мог он, просто не мог допустить такой промах, наверняка пушки еще будут, просто их не успели подтянуть. В незнакомом городе не очень разлетишься на артиллерийской запряжке, видимо, артиллеристы катят их на руках. То есть самое неприятное еще впереди.

Неожиданно появился встревоженный фон Вальдау, который, как ни странно, был аккуратно одет и даже, как показалось Вашингтону, надушен. Видимо, переполох не помешал барону побриться.

– Господин генерал, у меня стоят наготове лошади. Мы еще можем отсюда… удалиться, – деловито предложил он. – Все, что произойдет здесь дальше, известно наперед, нужно спасти то, что еще можно спасти.

– Вы предлагаете мне бежать?! – возмущенно воскликнул Вашингтон, хотя внутри его глодали некие сомнения.

– Я предлагаю вам совершить тактическое отступление, чтобы возглавить реорганизацию армии, – деликатно сформулировал барон. – В конце концов, даже величайшие полководцы не находили ничего зазорного в своевременном отступлении. Путь на запад пока еще свободен.

– Нет, барон. Ведь если я… удалюсь, здесь все рассыплется в один момент.

– Господи, ну неужели вас некому заменить?!

Вашингтон беспомощно развел руками и ничего не ответил.

– Немного стоит армия, которая зависит от одного человека! – разозлился барон.

– Увы, барон, что имеем, то имеем, – кисло ответил генерал.

Тем временем спешно собранная колонна двинулась по Мэйн-стрит, но далеко пройти ей не удалось. Как только она пересекла невидимую черту, проведенную русскими, раздались несколько выстрелов, из окон взлетели тонкие дымки. Несколько человек в первых рядах упали, но сзади напирали, продолжая продавливать колонну дальше по улице, поэтому шеренга, ставшая первой, была вынуждена переступить через убитых. Раньше такое приходилось делать только англичанам и русским, и вот теперь наступил черед американцев.

Но все больше пуль врезалось в строй, который начал колебаться, а потом американцы, не дожидаясь команды, дали ответный залп. Зазвенели битые стекла, улицу заволокло дымом, однако он довольно быстро рассеялся. Вашингтон смотрел на все это с ужасом, но поделать уже ничего не мог, сражение вырвалось из рук. Впрочем, он понимал, что если сказать совершенно честно, то с самого начала инициатива была в руках русских.

Загремели новые выстрелы из окон и крыш, на которых виднелись русские солдаты, и первые ряды колонны повалились, словно подкошенные. Теперь перед американцами вырос целый вал дергающихся и вопящих тел, и у них не хватило мужества переступить через эту ужасную преграду. Раскаленный свинец летел со всех сторон, и все новые трупы падали на мостовую, которая стала красной. Молнии выстрелов мелькали все чаще, и колонна начала пятиться, медленно поначалу, но все быстрее и быстрее… И вскоре на площадь снова выскочила вопящая толпа, непонятно почему облаченная в мундиры.