Шуба

Мои занятия с папой шли хорошо, я научилась закрывать свои мысли и только папе почему-то удавалось разрушать мой «барьер». Он успокаивал меня, говорил, что это всё дело времени и тренировки. В школе дела тоже шли неплохо, я заметила, что учиться мне стало гораздо легче. Теперь приходилось тратить значительно меньше времени, чтобы разобраться с заданиями, а решения задач появлялись в моём мозгу словно сами собой.

Это было просто чудо, не могла же я так вдруг резко «поумнеть»? Это вряд ли. И Лена тоже так же считала. Чтобы она мне ни говорила, но, когда Марк и Лу уехали, моя старая подружка заметно повеселела. И я за это на неё нисколечко не сердилась. Итак была здорово виновата перед ней, к тому же скрыла от неё правду о моих новых родственниках. О том, как ловко они меня дурачили всё это время. Мне было стыдно рассказывать об этом Лене.

В общем, всё было неплохо, если, конечно, не принимать в расчёт тоску, которая не отпускала меня ни днём, ни ночью. А потом Лу позвонила мне и призналась, что сидела всё это время у кровати больного брата. Как я и просила, имя Марк она старалась не произносить. Потому и не могла связаться со мной - очень устала.

Сердце чуть не выскочило из груди, когда я услышала, что Марк болен. В памяти тут же всплыли звуки, подозрительно напоминавшие выстрелы. Я не сдержалась.

– Боже мой! Надеюсь он сейчас в порядке? Это же было огнестрельное ранение, да?

– Точно, а ты-то как догадалась?

Я рассказала Лу о том, что слышала во время нашего с Марком телефонного разговора.

– И во что он влип на этот раз? Этот мальчишка с ума меня сведёт, а рассказывать, Маш, по-прежнему отказывается.

Я помолчала немного. Куда делась моя решимость не обращать на Марка внимание, не понимаю!

– Лу, а как он сейчас, уже ходит?

– Шутишь? Бегает. Опять куда-то убежал, зараза, а меня заставляет готовиться к возвращению в университет. А я уже всё забыла! А он ничего не хочет понимать, всё твердит, что заставит меня учиться. Вот если б ты была рядом, мне было бы гораздо легче.

– Я сама ужасно без тебя скучаю. Выходи каждый день в сеть, так будет легче нам обеим.

– Давай, Машуня. Я согласна на все сто.

– И, Лу, ты... не говори ему, что я спрашивала о нём, сама понимаешь...

– Не волнуйся, ни слова не скажу! Пусть помучается.

Я вздохнула. Зная Лу, не очень-то верила, что она сдержит обещание, ну а вдруг? Мы ещё поболтали немножко. Я рассказала ей, в каком шоке была, когда на следующий день после их отъезда вечером ко мне домой ввалился перепуганный насмерть портье из гостиницы. Со словами: «Вы у нас кое-что забыли!» - всунул мне в руки пакеты и умчался, всё время озираясь. Было ощущение, что он чего-то или кого-то очень боится.

Лу засмеялась.

– Узнаю проделки Марка!

– Лу, даже не знаю, как мне быть с его подарками. Может, всё выбросить?

– Не глупи. Не хочешь брать - спрячь пока подальше. Жизнь переменчива, всё ещё изменится в лучшую сторону.

– Даже не намекай. Ничего у меня с ним никогда не будет, не прощу проклятого «змея».

Я слышала, как в телефоне Лу давится от смеха, видно, еле себя сдерживая.

– Не поняла, это что за хохот? Меня оскорбили, а тебе смешно? Ты вообще, на чьей стороне, предательница?

– На твоей, конечно! Только не сердись. Просто я вас обоих очень сильно люблю...

Я не могла на неё сердиться, слушала и криво усмехалась, совсем как Марк. Теперь я понимала, почему у него на губах часто бывает именно такая улыбка, ведь иногда по жизни бывает и грустно, и смешно одновременно...

Мы ещё долго болтали о всяких пустяках, пока домой не вернулся папа и, заглянув ко мне, сказал, что хочет со мной поговорить. Я простилась с Лу до завтра. На душе стало неспокойно, что на этот раз случилось-то?

Этот вопрос я задала папе.

– Маша, твои новые друзья уехали?

– Да, можешь не волноваться, я теперь общаюсь только с Лу, с Марком...ну, с ним всё сложно.

– Значит, знаешь, что всё дело было во мне?

– Да, Лу мне честно рассказала...

– Понятно, - голос папы звучал как-то разочарованно, - что ж, это хорошо, раз ты знаешь об обмане. Тем проще тебе будет меня понять, и то, что я собираюсь рассказать.

– Слушаю, - сказала я и напряглась. Мне захотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать очередное кошмарное откровение о дорогих мне людях.

– Понимаешь, Маша, мне тоже очень не нравится, когда из моей любимой дочери пытаются сделать дурочку. Поэтому я через своего друга, он следователь в полиции, навёл справки о Марке и Луизе. Странные они ребята. Не знаю, будет ли для тебя новостью или нет, но они вместе росли в детдоме...

– Я в курсе, не вижу в этом ничего криминального.

– Луиза была проблемным ребёнком, и у неё есть приводы за кражи.

– Знаю, и что? У неё была тяжёлая жизнь.

– Ладно, пусть так. Что касается Марка, то с ним вообще одни вопросы. Неизвестно, как и откуда он попал в детдом; похоже, директору этого заведения хорошо заплатили, чтобы ребёнок оказался именно там, где и Луиза. Совпадение? Потом его забрали, и он вообще пропал. Непонятно, где он жил и учился, чтобы через четыре года появиться рядом с ней и практически не расставаться.

– И что, папа? Два необычных и очень одиноких ребёнка сдружились и стали одной семьёй, это странно или плохо, для кого?

– Да, в общем, такая преданность друг другу вполне логична, - его голос звучал с нескрываемой иронией. Губы кривились такой знакомой улыбкой. Он опять был копией Марка. Я вздрогнула. Дежавю?

– Что ты хочешь этим сказать? Не очень понимаю.

– Ничего, только меня смущает наше с ним сходство. Не ты одна заметила это. Мне уже давно не по себе, стоит только вспомнить его лицо. Я, как ты знаешь, никогда не лез в дела семьи, из которой меня выгнали. Но теперь, когда подозрительные люди начали крутиться около тебя, хочу тебе кое-что рассказать. Мама отдала мне не только книги, но и кольцо на цепочке. И просила никогда его не снимать. Я ей обещал. Ведь думал, что чем-то провинился перед ней, и поэтому она меня отдала. Верил, что она меня простит и вернёт домой. Смешно?

– Нет, - пробормотала я, мне было жаль папу.

– За этим кольцом шла настоящая охота всё моё детство и юность. Уж не знаю, что такого ценного в нём было. Его много раз пытались у меня украсть, выменять, «одолжить». Но я никогда никому его не отдавал. Из-за мамы. Из-за этих преследований мои приёмные родители увезли меня за границу. Я жил там до пятнадцати лет, пока мы не вернулись в Россию. Думаю, они знали гораздо больше о кольце, чем говорили.

– И что же они тебе рассказывали?

– В том то и дело, что ничего. Поэтому, как только я повзрослел и узнал, что мамы давно уже нет в живых, постарался избавиться от кольца, передав его вместе с книгами моим сводным брату и сестре. Но, как я тебе уже рассказывал, бабушка Матильда не позволила мне с ними встретиться. Тем более что мой младший брат Марк был к этому времени давно мёртв. До сих пор не могу понять, почему мама назвала своего второго сына так же, как и старшего? Может, она сошла с ума и забыла, что у неё уже есть один сын Марк?
– в голосе папы было столько горечи и обиды, что мне стало холодно и неуютно рядом с ним.