Шулер с бубновым тузом

Назавтра я попросил ее показать мне Старый Крым.

Анна согласилась. Она водила меня по развалинам древних мечетей и рассказывала о прошлом этого южного городка. Раньше он был столицей Крыма и назывался Солхат, здесь кипела торговля и шумели сады. Солхат соперничал богатством и роскошью с Багдадом и Дамаском. В земле до сих пор лежат гончарные трубы, по которым в город подавалась вода с гор. Вернее, горная роса, накапливающаяся в специальных бассейнах. А старики передают из уст в уста предания о кладах, зарытых в развалинах…

Я слушал вполуха. История мало интересовала меня. Но я вынужден был поддакивать Анне и выражать фальшивое восхищение ее познаниями.

«Меня-то ты не обманешь, — ерничал при этом второй Нико. — Как же! Она разбудила твое любопытство. Ты изучаешь ее, пытаешься проникнуть в ее мир. А тебя пока что держат на задворках».

Я запустил пробный шар:

— Поехали со мной в Москву, сестричка.

— Куда? — изумленно вскинула она свои тонкие темные брови.

— Я сниму для тебя квартиру. Работу тебе подыщу. Не в больнице, так где-нибудь в офисе. Компьютером умеешь пользоваться?

— Умею.

Утром, когда Анна была занята на кухне приготовлением завтрака из привезенных мной продуктов, я украдкой обошел весь дом. Кроме гостиной, там были еще две мрачные комнатушки, одна из которых служила спальней, а другая — чем-то наподобие кабинета. Все крохотное пространство занимали самодельные книжные полки, платяной шкаф, пара стульев и столик с компьютером. Последний по сравнению со всей остальной жалкой утварью выглядел чужеродно новым. Я заглянул в шкаф, но не обнаружил там ничего криминального, только поношенную одежду и стопки вылинявшего белья. Зато на полках с книгами мне попались несколько карточных колод, как побывавших в употреблении, так и запечатанных. Невольно на ум пришел персонаж с картины Жоржа де Латура — мошенник, прячущий за поясом бубнового туза. Почему именно это полотно украшало стену неприветливой гостиной Ремизовых? Может, Анна зарабатывает на жизнь игрой в карты?

Задумавшись, я оступился и чуть не угодил ногой в яму.

— Осторожнее, — предупредила Анна.

— Мгм-м, — прочистил я горло перед следующей репликой. — Пожалуй, я устрою тебя в офис деловодом. У нас вечная неразбериха с документами. Решайся.

Я думал, Анна ухватится за мое предложение, а она упрямо мотнула головой.

— Никуда я не поеду. Здесь я родилась, выросла… здесь мне каждый кустик знаком, каждая тропинка. А в Москве я никому не нужна. Не хочу тебя стеснять, да и в милостыне не нуждаюсь.

Я слегка растерялся и взял паузу.

Мы шли с Анной по выгоревшему проселку в сторону горы Агармыш. По бокам тянулись холмы, поросшие кустарником. В низинах лежал туман.

— Весна нынче была поздняя, — сказала она, нарушив молчание. — Зато лето жаркое. Я тепло люблю. Привыкла дышать горным воздухом. А в Москве, говорят, смог стоит. Летом торфяники горят, зимой снегу по пояс наметает. Я там ни разу не была, и меня туда не тянет.

Анна поежилась. Ее платьишко насквозь продувал ветер.

— Значит, не поедешь?

— Не-а, — тряхнула она выбившимися из-под косынки кудрями. — Мне и здесь хорошо.

— Мы все-таки родня, — выдавил я.

В конце концов не силком же мне ее тащить из этой глухомани?

«Твоя миссия трещит по швам! — веселился мой внутренний критик. — Она оставила тебя в дураках, Нико. Теперь тебе придется изловчиться, чтобы увезти ее с собой. Что ты придумаешь? Какую приманку пустишь в ход?»

«Я ей ничем не обязан, — угрюмо огрызался я. — Не хочет, пусть сидит в этой дыре до седых волос!»

«Твой отец был бы разочарован, Нико. Ты подвел его. Не сумел договориться с обычной барышней. Бьюсь об заклад, она не была замужем. Кто ее возьмет? Здесь таких вековух, небось, пруд пруди. Любая сочтет за счастье вырваться из постылого городка, поселиться у богатых родственников и заполучить непыльную работу. А госпожа Ремизова упирается! Что-то тут нечисто…»

— У тебя есть бойфренд? — спросил я, догадываясь о причинах ее упрямства.

— Вот еще! — фыркнула она.

— Ты была замужем?

— Нет. А что? Обязательно — выходить замуж? Иначе женщина как бы неполноценная?

— Я не то имел в виду. Тебя здесь что-то держит?

— Я вольная птица, — гордо ответила она.

Ее ответ рассмешил меня. К полудню начало припекать, и мы повернули обратно. По толстым стволам деревьев вился плющ. В воздухе пахло сухой травой и йодом.

Анна остановилась и потянула носом.

— Чувствуешь? Это ореховая посадка.

Я наклонился и увидел под ногами раздавленный зеленый орех. На душе стало тревожно, как перед экзаменом. Впрочем, первое испытание я уже провалил.

Запах йода раздражал мне ноздри и щекотал гортань. Анна шагала впереди, не оглядываясь. Уродливое ширпотребовское платьице не портило ее стройную, ладную фигуру.

«Это уж совсем не братские мысли, — поддел меня второй Нико. — Это, парень, вожделение. Есть ли что-нибудь отвратительнее инцеста? Сдай-ка назад и остынь!»

Я опомнился и запретил себе смотреть на Анну, как на женщину. Она сестра. Пусть только по отцу, все равно близкая родственница. Будь она хотя бы двоюродной, я бы…

«Что «ты бы»? — охладил мой пыл внутренний оппонент. — Умение вовремя остановиться — одно из лучших качеств в мужчине. Не ударь в грязь лицом, Крапивин. Анна — не та барышня, из-за которой теряют голову. Она простушка и неудачница. К тому же она твоя сестра».

— Сестра! — дурачась, окликнул я ее. — Если честно, я приехал за тобой. Хватит выпендриваться. Я все понял. Ты бескорыстна, словно святая. Поедем в Москву?

— Я же сказала, нет, — отрезала она.

Во мне проснулся неожиданный азарт.

«Ладно, — сказал я себе. — Еще не вечер, детка. Поглядим, кто кого…»

* * *

Мы мирно ужинали картофельной запеканкой с котлетами, когда в дверь постучали.

— У тебя нет звонка? — лениво осведомился я.

— Был. Давно сломался.

— А новый поставить слабо?

— Зачем мне звонок? — ничуть не смутилась сестра. — Я отлично без него обхожусь.

Я дожевал жесткую котлету и запил травяным чаем. Стряпуха из Анны была никудышная, но я мужественно терпел, поглощая то полусырые, то подгоревшие блюда. Я бы мог, конечно, питаться в кафешке, но это нарушило бы хрупкую симпатию между мной и сестрой. Не знаю, каким чудом она возникла, однако наши отношения потеплели. Портить их было не в моих интересах.