Шулер

– Отстой, - прокомментировала я.

Я все равно чувствовала себя так, словно должна сказать больше - может, признаться в чем-то относительно меня.

Вместо этого мы продолжили есть в тишине. Доев свою порцию, я скатала пластик в шарик и засунула обратно в рюкзак, затем схватила бутылку воды и открутила крышечку.

– Там есть ещё, - заметил Ревик, пока я пила из бутылки.
– Если ты все ещё голодна.

Кивнув, я допила воду и откинулась назад, поёрзав, чтобы не тыкаться лопатками в острые места. Я закрыла глаза.

Ревик прочистил горло.

– Ты не можешь спать, - сказал он.

Осознав, что он прав, я почувствовала, как моё сердце ухнуло вниз. Мысль о сне казалась божественной, даже если это сон на грязи, заваленной презервативами.

– Мы с таким же успехом можем поговорить.

Вздохнув, я села прямо и засунула руки в рукава куртки.

– Ладно, - произнесла я, немного приготовившись.
– О чем ты хочешь поговорить?

Последовало молчание. Затем Ревик выдохнул, тихонько щёлкнув.

– Ты хочешь больше узнать о мифах? О том, кто ты?

Я нахмурилась, в этот раз почти невольно.

Несколько показавшихся долгими секунд я не отвечала ему. Затем, смирившись, я повернулась к нему лицом. Моё лицо залилось румянцем ещё до того, как я раскрыла рот.

– Как насчёт того, чтобы ради разнообразия поговорить о чем-нибудь настоящем?
– помедлив, когда Ревик прищурился, я стиснула зубы.
– Ты вообще собираешься рассказать мне, что случилось между нами той ночью? Ну знаешь... та штука, которую понимают все, кроме меня?

Последовало молчание.

Когда оно затянулось, я раздражённо выдохнула.

– Серьёзно, Ревик. Мы можем хоть раз не пудрить друг другу мозги? Просто скажи мне, что я сделала.

Он уже качал головой.

– Нет.

– Нет?
– я ещё сильнее стиснула зубы.
– В каком это смысле нет? Ты действительно не собираешься говорить мне, в чем дело?

Он повернулся, и его голос сделался таким же холодным, как и его глаза.

– В чем дело?
– прорычал он.
– О какой именно части ты говоришь, Элисон?

Я ошарашенно уставилась на него. Когда он не продолжил, моё удивление превратилось в изумление.

– О какой части?
– переспросила я.
– Как насчёт той части, где ты сказал всем ничего мне не объяснять? Как насчёт той части, где ты заставил всех своих подружек-шлюшек держать меня в неведении, что же, черт подери, я с тобой сделала?
– когда он вздрогнул, а лицо его ожесточилось, я повысила голос.
– Иисусе, Ревик. Просто скажи мне! Что? Что такого ужасного я с тобой сделала? Ты уже должен был понять, что я сделала это не нарочно!

Он снова покачал головой, зло щёлкнув языком.

– Я слишком устал для этого, Элли.

– Ты слишком устал для этого? Но ты хочешь всю ночь читать мне лекции о загадочных текстах видящих? Может, ещё немножко поучишь меня, как есть еду видящих?

Его глаза сделались холодными как лёд.

– Я слишком устал для этого, Элисон.

Несколько секунд я лишь смотрела на него.

Затем, осознав, что тоже слишком устала для этого, я вздохнула. Стиснув зубы, я ещё несколько секунд сидела и смотрела в стены невидящим взглядом. Почувствовав, как его враждебность рядом со мной усиливается, я отодвинулась подальше от него, усевшись на сложенное одеяло.

Наблюдая за мной, он провёл пальцами по своим черным волосам, пробурчав что-то на немецком.

Я уловила достаточно слов, чтобы вздрогнуть.

Я видела, что он заметил и пристально посмотрел на меня. Не нуждаясь ни в том, ни в другом, я подтянула к себе колени, положив лицо на скрещённые руки. Внезапно я почувствовала себя более усталой, чем могла вынести.

– Прости, - сказал Ревик.

Я подняла взгляд, затем тут же об этом пожалела. Он пристально смотрел на меня виноватым взглядом.

– Я не знал, что ты знаешь немецкий, - сказал он.

– На самом деле, не знаю, - в ответ на его молчание я вздохнула.
– У меня как-то раз была соседка по комнате, родом из Штутгарта. Я выучила от неё несколько слов. Два из них, по случайности – «сопливая» и «сука», - я видела, как он вздрогнул, но притворилась, что не замечаю.
– Она много спорила со своей девушкой.

Его кожа потемнела. Переплетя пальцы, Ревик кивнул, уставившись на свои ноги.

– Я приношу свои извинения.

– Забудь.

– Я не имел в виду...

– Да, имел. Я же сказала, забудь, - я положила лицо на скрещённые руки.
– Я знаю, что ты стараешься. Получается у тебя отстойно, но ты стараешься.

Подумав ещё несколько секунд, я пожала плечами.

– Я тоже прошу прощения. Глупо было поднимать эту тему сейчас, - в ответ на его молчание я добавила: - Просто я неделями гадала об этом. Мика сказала, что ты заставил их пообещать, что они ничего мне не скажут. Она подумала, что ты, возможно, пытаешься заставить меня спросить у тебя прямо, - все ещё размышляя, я снова пожала плечами.
– Ну я и спросила. Прямо.

Молчание затянулось.

– Ты хочешь знать больше о том, кто ты такая?
– спросил Ревик.

Поморщившись, я покачала головой.

– Нет. Никаких рассказов о конце света. Пожалуйста, - я закрыла глаза, затем снова открыла, вспомнив, что мне нельзя спать.

– Элли, - позвал Ревик. Он подождал, пока я поверну голову.
– Это не только для того, чтобы бодрствовать. Я хочу, чтобы мы поговорили. Я хочу... как-то это преодолеть.

Я подавленно кивнула.

– Окей.

Он нахмурил брови.

– Ты предпочла бы ссориться?

– Нет, - сказала я.
– Я не хочу ссориться. Но я не понимаю, чем для нас будет лучше говорить о вещах, которые я могу прочесть в книгах. Это все равно что не говорить вовсе.

В ответ на его молчание я прикусила губу. Посмотрев ему в лицо, я снова вздохнула.

– Прости, - произнесла я.
– Я понимаю, что ты стараешься. Я ценю это. Просто я очень устала. И эти рассказы о Мосте иногда вызывают у меня кошмары. Я не могу слушать это сейчас.

Ревик нахмурился.