Шустрое счастье или Охота на маленького дракона

Просто в этот миг драконья сущность снова заворочалась, и… слов, как в случае с Верхой, не звучало, но тот факт, что моя внутренняя драконица о чём-то переговаривается с остальными, был очевиден. И пусть ни тени угрозы со стороны этих огромных крылатых ящериц не исходило, это было жутковато.

А потом духовный лидер драхов и его переводчик отступили, и тут совсем жутко стало! Ибо Фаруб сказал что-то на своём языке, сделал какой-то жест, и пятёрка огромных, самых настоящих драконов ударила передними лапами по земле и, вскинув морды… взревела.

Рёв! Невероятный, мощный и до того громкий, что зажимать уши совершенно бесполезно. А за рёвом новый удар лапами, да такой, что земля не просто дрогнула – загудела!

За ударом опять рёв, и один из драконов – тот, что ближе всех к городской стене, выдыхает струю пламени! И пусть голова его вскинута, то есть огонь уходит в небо, но я всё равно на грани обморока оказываюсь. Как и застывшие на смотровых площадках метаморфы.

Тот факт, что стою в кольце сильных рук, что Дантос рядом и в обиду точно не даст, облегчения не приносит. Мне страшно до визга! Однако завизжать почему-то не получается. Закрыть глаза и не видеть тоже не могу, поэтому с замиранием сердца наблюдаю, как примеру первого дракона поддаются и остальные.

Зрелище превращается в нечто поистине убийственное, и только теперь, когда страх доходит до крайней точки, оцепенение с меня спадает. Я делаю глубокий вдох и, поймав улыбку на губах Дантоса, прихожу к старому выводу – совести у этого мужчины всё-таки нет. Такую заварушку устроить!

Пока я пытаюсь унять сердцебиение и принимаю тысячу лёгких поцелуев в щёки, подбородок, лоб, глаза… наши дикие друзья взбираются на спины к своим монстрам и командуют взлёт.

Драконы отталкиваются лапами, и земля снова дрожит, грозя обрушить городские стены, и нам с Даном едва удаётся устоять на ногах. А вот порывы ветра, вызванные огромными крыльями, нас каким-то чудом минуют. Через несколько бесконечно долгих секунд мы уже наблюдаем кружащую в небе пятёрку.

В этот момент становится как никогда ясно – уж с кем, а с драхами ссориться не стоит. Ни за что! Ни при каких обстоятельствах!

Как ни смешно, но эта простая истина открывается не только нам. И едва драконы поднимаются выше, ворота города распахиваются, являя взору трио старейшин. Медленно, словно в ботинках у них гвозди, Нил, Дурут и Ждан приближаются к нам, и…

– Астрид, ты свободна, – говорит старейшина Дурут. Голос звучит тихо, но очень нервно.

– Можешь ехать хоть в столицу, хоть в Керн, хоть куда… – добавляет не менее тихий и не менее нервный Нил. – Мы не против.

А бывший наставник дарит тёплую улыбку и чертит в воздухе благословляющий символ. Причём хитрый – из числа брачных!

Это повод смутиться, но…

– Астрид, ты свободна! – не дождавшись реакции, повторяет Дурут.

– Совершенно! – подчёркивает Нил, и…

И мне приходится закусить губу, чтобы не рассмеяться! Старики точно не признаются, но я-то вижу – они ужасно боятся, что я останусь. И это их разрешение… оно сродни молитве!

– Благодарю, – справившись с эмоциями, отвечаю я.

Тут же выворачиваюсь из объятий светлости и, как приличная девочка, делаю книксен. А через миг всё-таки не выдерживаю…

– Но если родителям, Тору и Юдиссе будет запрещено посещать меня в Керне, то я вернусь!

Нил и Дурут дружно бледнеют, а Ждан и Дантос честно пытаются подавить улыбки.

Ещё миг, и герцог Кернский отступает в сторону, чтобы взмахнуть рукой, и только теперь пятёрка драконов, заложив долгий коллективный вираж, растворяется в небесной выси. Я улыбаюсь им вслед, но уже через минуту возвращаюсь в реальность, чтобы резко посерьёзнеть.

Просто всё это очень хорошо, но есть один момент, который ужасно меня беспокоит… Как там наш возница? Ведь мало того, что в очень странный город приехал, так тут ещё и это. В смысле, демонстрация драконьей мощи с огнём и землетрясениями. Не хватил ли несчастного человека удар? Может, ему помощь нужна? Моральная и эмоциональная поддержка?

Озадаченная этими мыслями, я подарила старейшинам лучистую улыбку и, взяв Дантоса за руку, повела его к воротам города. Я была очень счастлива и знала – вот теперь всё точно будет хорошо!

Эпилог

Мы покинули Рестрич следующим утром. Дантос и Вернон ехали верхом, а я в упомянутом экипаже.

Несмотря на то, что прощание с родными получилось очень тёплым, а погода снова радовала по-летнему ярким солнцем, настроение моё оставляло желать лучшего. Более того, оно портилось с каждой секундой!

Кто виноват? Увы, но на сей раз отличились вовсе не старейшины, а герцог Кернский, собственной сероглазой персоной. В частности, блондинчик так и не спросил моего согласия на эту поездку. Не говоря уже о свадьбе.

Но! Но теперь я решила поступить по-умному. Не фырчать в ожидании, когда вспомнит и одумается, а… да-да, я напомнила сама! Причём сделала это в очень корректной форме.

В момент, когда Дантос помогал мне сесть в экипаж, поинтересовалась:

– Дорогой, а ты ни о чём не хочешь меня спросить?

Герцог Кернский красиво заломил бровь, а я…

Я села на диванчик, расправила оборки на юбке, поманила его пальчиком. А когда вставшая на ступеньку кареты светлость подалась вперёд, шепнула:

– А вдруг я не согласна ехать с тобою? Вдруг совсем-совсем замуж за тебя не хочу?

Слова были произнесены самым кокетливым тоном, и было совершенно ясно – я не собираюсь раздувать из этого скандал. И вообще – достаточно формального вопроса, и я тут же успокоюсь.

И вот как, спрашивается, следовало поступить в такой ситуации взрослому, взвешенному мужчине?

Правильно! Ему следовало этот вопрос задать, выслушать столь же кокетливое «да», и… и идти к своей лошади, раз ехать в экипаже не хочется!

А как поступил Дантос?

– Извини, малышка, но нет, – сказал он. И пояснил: – Не забыл. В данном случае твоё мнение не учитывается.

И, собственно, всё.

Всё! Сказав ошеломляющую гадость, блондинчик ретировался!

Он спрыгнул со ступеньки, захлопнул дверцу экипажа и поспешил к осёдланной лошади!

А я осталась. На обитом бархатом диванчике, у расшторенного окошка, под прицелами взглядов родителей, Юдиссы и других провожающих.

Показать, что что-то не в порядке, я, разумеется, не могла. Мне пришлось улыбнуться шире и сделать вид, будто всё прекрасно. Ну а когда экипаж тронулся, когда выехал за ворота негостеприимного города и покатил по узкой дороге, улыбка моя растаяла, а душу затопило смятение. И настроение начало плавное скольжение к пропасти.