Шутки судьбы
Шрифт:
План, конечно, неплохой, да и отличный повод исчезнуть без подозрений, но похороны состоятся через пару дней, Елена будет новорождённой, а там будут люди. Затея чревата множественными смертями.
— Мы что-нибудь придумаем, — тихо говорит Эдвард, сидящий недалеко от меня.
— Главное, что она жива.
— Формально нет, — ухмыляется Розали, получив за это мой разъярённый взгляд.
Тик-так. Сейчас время течёт даже медленнее, чем в больнице четыре года назад.
Четыре года. Мы вместе четыре года. Для вампира это ничто, но с Еленой это время кажется вечностью. Она росла на моих глазах. Из ребенка, полного
Даже физически она изменилась, из бесформенного низенького подростка она выросла в высокую девушку с, что уж скрывать, действительно шикарной фигурой.
И я любил её каждую секунду. Наивной девочкой и… наивной девушкой. Что-то никогда не меняется, но, в случае с Еленой, это только к лучшему. Она прекрасна именно из-за того, кто она.
Елена, прямо сейчас, менялась на глазах. Раны затягивались, кожа бледнела. Менялось даже лицо, становясь ещё более совершенным, «подтачивая» черты, делая их чуть острее. Её и без того длинный волосы, стали ещё длиннее, доставая уже до бедер, а краска на них выглядела странно. Словно вся её голова была усыпана чешуйками.
Розали ушла, вернувшись с расчёской. Пару раз проведя по волосам, она задумчиво осмотрела прядь, которую расчёсывала. Волосы под чешуйками краски были даже немного светлее, чем у нас с Розали, светлее её натурального оттенка. Краска с волос просто сыпалась.
Через час работы волосы Елены были аккуратно уложены, они стали гораздо гуще, блестели, а, главное, они были совсем светлые.
— Похоже, Елена была права, — задумчиво говорит Роуз, поясняя: — на счёт того, что на вампирский волосах краска не держится.
Я продолжал держать Елену за руку, впитывая столько боли, сколько только мог.
Прошло два дня, когда Елена перестала меняться внешне, всё её тело было идеально гладкое, без следа ран, тогда было принято решение, наконец-то, её помыть, переодеть и уничтожить всю кровь. Не думаю, что ей пойдёт на пользу, если она, очнувшись, учует запах человеческой крови, даже если это будет её кровь.
Похороны, а точнее, кремация Елены были назначены на 20, значит, у нас чуть больше суток, а Елена всё ещё не очнулась.
— У меня есть идея, — неуверенно говорю я, Эдвард хмурится, читая мои мысли, остальные заинтересованы. — Я могу полностью подавить все её эмоции и желания, парализовать Елену, убить всё, что в неё есть на время, отведенное для прощания с телом.
— Ты когда-нибудь так делал?
— На пару секунд, после чего чувствовал себя просто отвратительно, — честно отвечаю я, сжимая руку любимой.
— Ты думаешь у тебя получится? — с сомнением протягивает Розали.
— А у нас есть выбор? — огрызаюсь я. — Я попытаюсь, просто нужно сократить до минимума время прощания. Задержать тело или что-то вроде этого, чтобы на «последние слова» было несколько минут, не больше.
— Это сильно ударит по тебе? — осторожно интересуется Карлайл.
— Да, по ней тоже. Я буду абсолютно обессилен, она, скорее всего, ещё не скоро сможет соображать и руководить своими чувствами, да даже телом.
— Она согласна, — тихо сказал Эдвард.
Несколько часов назад Эдвард сообщил, что Елена начинает понимать, что происходит, внимательно слушает все наши разговоры.
Настолько внимательно, насколько может. Это помогает ей отвлечься от боли, хотя бы немного.В общем счёте обращение заняло больше трёх дней, до похорон оставалось меньше 16 часов, когда Елена громко закричала, а её сердце начало биться, как сумасшедшее. Последние удары. Тишина.
Ещё с минуту она медлила, после чего крепко сжала мою руку. Очень крепко.
— Ай, — тихо смеюсь я. — Ты сильнее меня, помнишь?
Её глаза всё ещё закрыты, но губы растягиваются в улыбке.
Наконец, Елена открывает глаза. Кроваво-красные, такие непривычные, такие пугающие на родном лице, но ни чуть её не портящие. Её рука тянется к горлу.
— С началом новой жизни, Елена, — тихо говорю я, а она поворачивает на меня голову.
Я почувствовал ужас, исходящий от неё, когда она, выдернув руку, отпрыгнула в другую часть комнаты. Да, Елена, вот какой я на самом деле. Я даже забыл, как сильно её могут напугать мои боевые раны.
***
Крематорий. Гроб задерживают, вместо обещанных пяти минут остаётся всего три, когда тело Елены привозят. Меня, полностью контролирующего тело Елены, трясёт каждый раз, когда кто-то наклоняется к ней, её эмоции каждый раз пытаются вырваться на свободу, а когда кто-то нагибается, чтобы поцеловать Елену в лоб, я чуть не падаю.
Я знал, что это будет тяжело, но даже не представлял насколько.
Как только прощание кончилось я, на едва держащих меня ногах, выполз из здания. Эдвард побежал забирать Елену, которая не будет в состоянии ходить сама. Я, видимо, тоже уже не могу самостоятельно передвигаться.
Никогда за всю вампирскую жизнь я не чувствовал себя слабым, но сейчас… Я абсолютно обессилен.
– …ради Елены, Джас! — шипит на меня Эмметт, помогая мне встать.
Это того стоило, мы выдержали это. Теперь бы вернуться домой.
========== Первый взгляд на новую жизнь ==========
POV Елена
Боль, окутывающая всё моё тело. Огонь, уносящий все мои чувства, все мои мысли. Огонь, уничтожающий то, чем я когда-то была. Огонь, убивающий меня.
Всё, что помогает мне держаться — голос Джаспера, не перестающего говорить со мной, иногда я не слышу ничего, кроме собственных криков, иногда я ничего не чувствую, кроме адской боли, но в те редкие моменты, когда голос Джаспера доносится до меня, я перестаю желать смерти, а начинаю желать начала новой жизни.
Я, вспоминая слова моей семьи, стараюсь не кричать, — не поможет, а вот Джасперу это причинит ещё больше боли, лучше перетерпеть это молча. Иногда я всё-таки кричу, не выдерживая.
Смутно вспоминаю, что произошло. Авария. Джаспер говорит, что они едва успели.
Боюсь представить, что он чувствовал.
Каждый час он сообщает мне время, прошедшее с начала обращения, судя по видениям Элис пройдёт 78 часов, сейчас прошло всего 28, а мне кажется, что я горю адским пламенем целую вечность. Иногда я чувствую, как рука Джаспера сжимается вокруг меня, чувствую я лишь потому, что в эти моменты боль немного ослабевает.
Похоже, не одна я горю сейчас.
41 час. Я всё чаще слышу их разговоры, какая-то часть меня может их даже анализировать.