Схватка гигантов

Германская официальная история сравнивает это с тактикой Нельсона при Трафальгаре.

"Я думал, что это застигнет врага врасплох и собьет его с толку. Они не знали, что я намеревался сделать". Однако следующая фраза Нельсона немцами в данном контексте не цитируется. "Это привело бы к превращению боя в свалку, чего я и добивался".

Утверждают, что Шеера ввело в заблуждение сообщение "Мольтке" от 18.45, в котором говорилось, что британский линейный флот находится по пеленгу O-t-S. Кроме того, Шеер ошибочно принял 3-ю эскадру линейных крейсеров за 4 дредноута, и мог решить, что флот Джеллико находится южнее, чем на самом деле. В этом случае можно предположить, что он собирался сделать "crossing Т" арьергарду англичан, двигаясь на восток. Это? также могло позволить ему проскользнуть за кормой Джеллико. Правда содержится в заявлении Шеера австрийскому военно-морскому атташе, сделанном через несколько дней после боя. "Я не имел определенной цели. Я пошел вперед потому, что думал, что смогу помочь "Висбадену", а также потому, что ситуация была совершенно неясной. Я не получал никаких радиограмм".

Действительно, крейсера Шеера, особенно 2-я Разведывательная Группа Бёдикера, совершившая довольно нерешительную вылазку на восток, действовали так же плохо, как и крейсера Джеллико. Они не сообщили Шееру никаких сведений. Но своему начальнику штаба, капитану 1 ранга фон Трота, Шеер заметил: "Если бы я сделал это на маневрах мирного времени, меня отрешили бы от командования". Фон Трота позднее заметил, что это решение адмирала было примером того, как не следует поступать.

Во всем английском флоте нашлось только одно блестящее исключение из полной неспособности крейсеров действовать в качестве "глаз флота". Гуденаф следовал за отходящим Шеером и в 19.04 сумел передать Джеллико координаты германского линейного флота и сообщить о переменах курса. В это время сзади вспыхнула орудийная стрельба – это линкоры Гонта отбивали атаку 3-й флотилии эсминцев Холльмана. После безуспешной попытки спасти экипаж "Висбадена" германские эсминцы выпустили торпеды по британским линкорам, одна из торпед едва не попала в "Нептун". Все эти новости, а также приближение флотилий Геле и Шурра заставили Джеллико в 19.09 выстроить свой флот в единую колонну, идущую на юг. Минутой позже линейные крейсера Хиппера и линкоры Бенке вынырнули из тумана по правому борту от него, и британский главнокомандующий снова оказался в положении "crossing Т", охватив голову колонны противника. В 19.12 "наш флот представлял впечатляющее зрелище, когда залп за залпом прокатывались по длинной линии кораблей", писал один из мичманов "Нептуна". Несчастному "Висбадену" снова досталось, и ночью он затонул со всем экипажем, кроме одного кочегара. "Колоссус" и "Коллингвуд" сосредоточили огонь на "Лютцове". "Колоссус" сделал по нему 5 залпов с дистанции примерно 8500 ярдов. Его охватило пламя, он накренился и отвернул прочь, получив тяжелые повреждения. Через несколько часов сопровождавшие "Лютцов" эсминцы предпочли снять экипаж и прикончить корабль торпедой. Но большая часть британских линкоров обстреливала головные линкоры Шеера. "Мальборо" заметил 3 корабля типа "Кёниг" и открыл огонь по одному из них с дистанции 10750 ярдов. Шестой, двенадцатый, тринадцатый и четырнадцатый залпы были достоверными попаданиями. Большое облако серого дыма поднялось в районе фок-мачты германского линкора. Корабли Битти, шедшие в 3 милях впереди флагмана Джеррама, присоединились к нему. В 19.20 "Индомитебл" вновь открыл огонь по вражеским линейным крейсерам с дистанции 14000 ярдов. Эскадра Битти получила великолепную возможность потренироваться в стрельбе. Раз за разом тусклые оранжевые вспышки появлялись на борту германских кораблей. Один из них покинул строй с охваченной пламенем кормой. Германские корабли вяло отстреливались.

Единственным из линкоров Джеллико, получившим попадания, был "Колоссус". Его несколько раз накрывали вражеские залпы, и столбы воды обрушивались на полубак.

Множество осколков изрешетили борт в носовой части. В 19.16 один из немецких залпов все-таки поразил цель. В корабль капитана 1 ранга Дадли Паунда попали 3 снаряда калибром 305 мм. Два разорвались в носовой надстройке, а третий рикошетировал от броневой плиты напротив башни Q. Но повреждения "Колоссуса" оказались небольшими, и всего 5 человек были ранены. Зато серьезно пострадали многие из германских дредноутов, в том числе флагманский корабль флота и "Кениг", на котором был ранен адмирал Бенке. В "Гроссер Курфюрст" попали несколько снарядов, был затоплен ряд отсеков и возник крен 4° на левый борт. Шеер решил пожертвовать линейными крейсерами, чтобы вывернуться из смертельно опасного положения. Он поднял сигнал: "Сблизиться с врагом и таранить". Этот эпизод по-разному описывается разными источниками. В основном все ссылаются на мемуары старшего артиллериста "Дерфлингера" фон Хазе. Сам Шеер в своей книге просто не говорит ни слова о собственном приказе. В имеющемся у меня рапорте командира "Зейдлица" капитана 1 ранга фон Эгиди тоже не говорится ни слова о приказе адмирала.

Попробуем разобраться, что же тогда произошло. Скорее всего, был поднят флаг "R" – "Ричард". Это означало "Ran an der feind" – "Сблизиться с противником и таранить.

Корабли должны сражаться до конца". Так переводит приказ главнокомандующего фон Хазе. На кораблях германского флота этот флаг толковали гораздо проще: "Таранить!" Но сигнальная книга предлагает более мягкий вариант расшифровки: "Всем на противника. Корабли должны атаковать, невзирая на последствия".

Так или иначе, но германские линейные крейсера бросились на противника. Они уже получили тяжелые повреждения, адмирал болтался где-то позади, потеряв собственную эскадру, но капитан 1 ранга Хартог на "Дерфлингере" без колебаний выполнил приказ.

"Они бесстрашно бросились на врага. Плотный град огня обрушился на них.

Попадание за попаданием сотрясали "Дерфлингер". 381-мм снаряд пробил броню башни "Цезарь" и взорвался внутри1. Капитан-лейтенанту фон Больтенштейну оторвало обе ноги, почти весь расчет башни погиб. Снаряд поджег два кордитных заряда. Пламя перебросилось в рабочее отделение и подожгло еще 4 картуза, оттуда – в перегрузочное, где вспыхнули еще 4 заряда. Горящие картузы выбрасывали огромные языки пламени высотой с дом. Однако картузы только сгорели, не взорвавшись, как это произошло у противника. Это спасло корабль, но почти весь расчет башни – более 70 человек – погиб, спаслись лишь 5 человек. Через несколько минут произошла новая катастрофа. 381-мм снаряд пробил крышу башни "Дора", и все эти ужасы повторились. Мгновенно погибли еще 80 человек, за исключением одного, которого силой взрыва выбросило через входной люк".

"Зейдлиц" и "Фон дер Танн" тоже получили попадания, но от германских линейных крейсеров не потребовалось завершать свой "рейд смерти". В 19.17 Шеер отдал другой приказ – "Действовать против авангарда противника", поэтому они могли прикрывать отход своего линейного флота с более безопасного расстояния, не попадая под сокрушительный огонь. Однако Хартог маневрировал так неудачно, что опасно сблизился с головой колонны Шеера и вынудил "Кёниг" уклониться с курса. В результате корабли 3й эскадры линкоров сбились в кучу, и некоторым из них пришлось вывалить из строя вправо, чтобы избежать столкновения. Корабли следовали с малой скоростью, на минимальном расстоянии один от другого, практически строем фронта. Несмотря на уменьшение скорости, "Кайзерин" прошел под самым бортом у "Принц-регента Луитпольда" и обрезал корму "Кайзеру". Часть кораблей была вынуждена застопорить машины или даже дать задний ход. Подобное скучивание кораблей под сильнейшим огнем противника было крайне опасным, и за короткое время англичане добились большого количества попаданий. Шеер в третий раз за вечер приказал выполнить боевой разворот на 16 румбов вправо. Маневр был выполнен в основном благодаря инициативе отдельных капитанов. "Фридрих дер Гроссе", например, повернул влево, "Маркграф" и "Остфрисланд" совершили поворот, не дожидаясь "Кайзера" и "Тюрингена". Спасти ситуацию помог флагман адмирала Бенке, который вышел на ветер и поставил дымовую завесу.

Кризис разрешился в 19.35, когда все линкоры уже отходили на запад с максимальной скоростью, которую могли выжать броненосцы Мауве. Отход прикрывали 4 линейных крейсера, пережившие ужасные испытания. После стычки, длившейся 15 минут против 25 минут первой перестрелки, германские корабли опять скрылись в тумане. А в целом впечатление от этого эпизода может быть только одно – немцы не выдержали сосредоточенного огня британских линкоров и в панике бежали, сломав строй. Это беспрецедентный случай в истории морской войны. Даже разгромленные и уничтоженные эскадры не позволяли себе ничего подобного. Испанцы под Сантьяго, русские при Цусиме, японцы в проливе Суригао до конца держали строй, их эскадры действовали как единое целое. Лишь отдельные корабли пытались спастись, когда битва уже фактически завершилась. Случаев панического бегства целого флота лично я припомнить не могу.

Почему Джеллико, видя, что противник бежит в полном замешательстве, позволил ему второй раз подряд ускользнуть от разгрома? Шеер приказал своим флотилиям эсминцев прикрывать его отход, но этот приказ сумели выполнить только Шульц и Геле, которые получили соответствующие инструкции 20 минут назад. 3-я, 5-я и 7-я флотилии находились слишком далеко на севере, а корабли Шурра двигались так медленно, что их пришлось отозвать. 6-я и 9-я флотилии попали под огонь среднего калибра британских линкоров, их контратаковала 4-я эскадра легких крейсеров Ле Мезюрье и 11-я флотилия эсминцев Хоксли. Тем не менее, 20 эсминцев сумели выйти на расстояние 8000 ярдов и выпустили 31 торпеду. Это несколько странный залп – полторы торпеды на корабль. Из всех торпед только 10 дошли до британской линии и произвели эффект совершенно непропорциональный для такого ничтожного количества. Джеллико был твердо уверен, что их гораздо больше. Битти, кстати, думал точно так же. В ходе русско-японской войны из более чем 100 выпущенных торпед в цель попали менее 5 процентов. Но сторонники этого оружия сумели убедить адмиралов (и английских, и немецких, заметим), что теперь торпеды дадут не менее 30 процентов попаданий. Ведь за прошедшие 10 лет их скорость и дальность хода значительно увеличились. От массированной торпедной атаки мог спасти только радикальный маневр уклонения. "Боевые инструкции Гранд Флита" подчеркивали, что наилучшим маневром является уклонение поворотом по-дивизионно ОТ торпед, чтобы корабли могли выйти за пределы их дальности хода. До Ютландского боя никто не предполагал, что в условиях плохой видимости это приведет не только к увеличению дистанции боя на 3000 – 4000 ярдов, это еще полбеды. Но одновременно это вело и к потере контакта с противником. Поэтому в таких условиях был оправдан более рискованный поворот НА торпеды. Стэрди открыто выражал разочарование тем, что "вся колонна отвернула от торпедной угрозы. Поворот на торпеды в некоторых случаях мог быть более разумным". Только в 1936 году сам Джеллико признал, что "поворот на торпеды в некоторых случаях является более полезным". Но в 1916 году он думал иначе, и в 19.23, одновременно с третьим боевым разворотом Шеера, Джеллико приказал повернуть прочь. Он не хотел выполнять этот маневр и сначала решил ограничиться поворотом на 2 румба, но через пару минут приказал довернуть еще на 2 румба. В итоге немцы двинулись на запад, Гранд Флит – на юго-восток. Поэтому Шеер быстро скрылся в тумане. Англичане потеряли противника, но ничуть не уменьшили опасность для своих кораблей. Нескольким линкорам все равно пришлось уклоняться от торпед. Например, "Мальборо" повернул направо, и первая торпеда прошла по носу, вторая – так близко по корме, что лишь поворот спас корабль от попадания, а третья вообще нырнула под килем.

Однако решение Джеллико само по себе не послужило причиной потери контакта с противником, который совсем не рвался продолжать бой с превосходящими силами англичан. Джеллико думал, что Шеер пропал из-за Того, что сгустился туман. Новых сообщений о маневрах германских линкоров к нему не поступало, хотя концевые корабли его колонны ясно видели немцев. Например, "Вэлиант" в 19.23 отметил поворот германской колонны. Когда британский главнокомандующий решил, что торпедная опасность миновала, в 19.35 он приказал Повернуть на 5 румбов – на 1 больше, чем предыдущий отворот. Это должно было восстановить контакт и позволить снова завязать бой. Однако Шеер, который сначала шел на запад, сам повернул на 3 румба от курса схождения. Самым последним из британских линкоров, который видел противника днем, оказался "Малайя". Но его капитан хладнокровно наблюдал, как противник уходит, даже не подумав сообщить об этом Джеллико. Гуденаф, который видел Шеера на новом курсе, тоже не сообщил ничего. Однако в 19.40 донесение с "Лайона" прояснило Джеллико, что его поворот был недостаточен, он повернул еще раз, но, увы, лег на параллельный курс с невидимым противником. Битти по-прежнему рвался вести бой на дистанции пистолетного выстрела. Его не смутила такая мелочь, как поломка компаса. Повернув вправо, он имел перестрелку с германскими линейными крейсерами, и в 19.45 дал пеленг на голову колонны Шеера и, что более важно – его курс. К несчастью, Гуденаф все запутал сообщением о неизвестном количестве вражеских кораблей на северо-западе, полностью сбив с толку главнокомандующего. До 20.00, когда Шеер оказался в 15 милях, Джеллико не предпринимал никаких решительных маневров для восстановления контакта. Лишь когда до темноты оставался всего час, британский адмирал круто повернул на запад. Однако и теперь он не увеличивал скорость, чтобы не отстал поврежденный "Мальборо", который не мог дать более 17 узлов. Минутой позже Джеллико получил новый сигнал от Битти: "Предлагаю отправить головные линкоры следом за линейными крейсерами. Мы отрежем весь вражеский линейный флот". На поиски последнего Битти отправил свои легкие крейсера. Это был разумный сигнал, хотя недоброжелатели Битти порицали его за такое нарушение субординации. Но к задержке при передаче сигнала (радиограмма была отправлена в 19.47) Джеллико добавил новую.

Только через 15 минут он приказал Джерраму "следовать за нашими линейными крейсерами". Однако теперь корабли Битти больше не были видны с "Кинг Георга V".

Джеррам двинулся туда, где он в последний раз видел Битти и где слышал выстрелы (это вели бой крейсера Нэпира). Он не увеличивал скорость и не догадывался, что расходится с противником на 2 румба.

Тем не менее, два флота продолжали сближаться. Опасаясь слишком далеко оторваться от своих баз, в 19.45 Шеер повернул на юг, находясь всего в 12 милях к востоку от "Айрон Дьюка". По донесениям своих эсминцев он понял, что сражался со всем британским линейным флотом. Шеер писал: "Если бы мы могли парировать охватывающее движение противника и выйти к Хорнс-рифу раньше него, то сохранили бы инициативу на следующее утро. Чтобы добиться этого, ночью следовало бросить в атаку все миноносцы, даже рискуя остаться без них в утреннем сражении. Германский Линейный Флот должен был прорваться к Хорнс-рифу кратчайшим путем, не уклоняясь от курса и не обращая внимания на атаки противника". Результатом этого решения стали последние контакты между сражающимися флотами до наступления темноты. На "Индомитебле" "в 20.20 были снова замечены вражеские линейные крейсера, и через несколько секунд они открыли огонь. Большинство расчета моей орудийной башни вышло наружу подышать свежим воздухом. Люди бросились обратно, сломя головы. В 20.26 мы снова вели жаркий бой на дистанции 8600 ярдов.

Немцы стреляли хорошо и несколько раз накрывали нас. Но и многие залпы нашей эскадры попадали в цель. Мы видели большие пожары на борту нескольких вражеских кораблей. К 20.42 они получили вполне достаточно и отошли, мы прекратили огонь. Если нам повезет, то мы дадим им еще один бой. У нас в башне имелись 2 граммофона – один в самой башне, второй – в рабочем отделении прямо под нами. Во время каждой передышки мы крутили пластинки, причем разные. Эта какофония была не хуже остальных ужасов войны".