Схватка с судьбой

— Ты права. Меня до сих пор мучат тени прошлого, и глубоко в сердце засел страх, что все это, — он обвел рукой комнату, — ненадолго и нереально.

— Вполне возможно. От судьбы не уйдешь. Ты голоден, любовь моя?

Вампир кивнул:

— Да, есть немного.

— Тогда идем, для нас уже давно накрыт стол. Ты оправился от боя с мертвецами?

— Как только увидел тебя рядом, оправился сразу, — игриво ответил Зерван.

— Я заметила это, — хихикнула княжна, — я зажгу свечи, чтобы мы могли одеться.

В тот же миг свечи вновь загорелись — Таэль далее жеста не сделала, чтобы поджечь их. Впрочем, она всегда была сильной волшебницей, как и любая высокородная эльфийка из солнечного народа.

Вампир нашел возле кровати одежду — брюки, рубашку и мягкую обувь, — приготовленную для него кем-то из слуг, и быстро оделся.

Они вышли из спальни, оказавшись в большом зале с невысоким потолком.

— А где это мы? — спросил Зерван. — Уж не…

— В той самой крепости, в ее подземных казематах, — донесся сзади знакомый голос.

У двери стоял, опершись на косяк, старый знакомый Зервана — высший эльф по имени Силорн, один из приближенных Таэль и по совместительству ее телохранитель. Он был облачен в кольчугу, за его плечами виднелась рукоять мандалы, почти такой же, как и у Зервана. Силорн мрачно взирал на вампира, не скрывая недружелюбия.

— Похоже, ты не рад, что зомби не растерзали меня, — ухмыльнулся Зерван. — Хотя, помнится, когда мы расставались, ты сам мечтал меня прикончить на поле битвы. С тех пор что-нибудь изменилось? Ах, я же забыл, что я теперь вампир…

— Это не имеет никакого значения, — спокойно ответил эльф, — только к фляге не забывай вовремя прикладываться. Она вон там.

Вампир проследил за направлением взгляда Силорна и увидел свои вещи, сложенные возле стены. Затем снова повернулся к эльфу.

— Тогда в чем дело? Прежде ты меня хоть и недолюбливал, но не смотрел с такой злостью. Между нами остались недомолвки?

— Нет. При расставании мы все друг другу сказали, я бы счел честью встретиться с тобой на поле боя. Но вот самое большое зло моему народу ты сделал как раз после того, как исчез.

— Силорн! — возмущенно воскликнула Таэль. — Что ты несешь?!

— Ты прекрасно знаешь, что я несу, моя госпожа, — ответил эльф. — Мне был задан вопрос, и я ответил на него. Ты же не потребуешь от меня лгать или избегать ответа, как это делают люди?

— Похоже, без разговора начистоту не обойтись, — мрачно подытожил вампир. — Что ж, если сейчас ночь, мы можем пойти наружу подышать воздухом… Тебе достаточно бросить мне вызов.

— Вы с ума посходили? Я запрещаю! — воскликнула эльфийка.

— В этом просто нет смысла, — спокойно ответил Силорн вампиру. — Если бы я раньше знал, чем все закончится, я бы сделал все, что мог, чтобы убить тебя. Как угодно, хоть в спину кинжалом — свои честь и жизнь я бы положил на алтарь благополучия моего народа. Но тогда я не знал — я не провидец, А теперь… теперь уже просто поздно. Так что если желаешь разговора начистоту, мы можем просто выйти в другую комнату. И я расскажу тебе, причиной какой беды ты стал, пусть даже не желая того. И не смотри на меня так, госпожа, — повернулся эльф к княжне, — он все равно узнает это. Я просто избавлю тебя от необходимости говорить неприятные вещи самой.

— Любимая, я оставлю тебя… ненадолго. Я не люблю недомолвки и незаконченные дела, — хмуро сказал Зерван.

Та только махнула рукой:

— Незачем. Я и сама все тебе расскажу. Силорн, выйди за дверь зала и проследи, чтоб никто больше не вошел.

— Слушаюсь, — коротко ответил эльф и направился к выходу.

Таэль сделала приглашающий жест в сторону стола, на котором горели свечи и стояло немало вкусных блюд. Но в этот раз Зерван остался равнодушен к изыскам эльфийской кухни.

— Что ж, — сказал он, усевшись в кресло, — рассказывай. Мне не терпится узнать те преступления против твоего народа, которые я совершил, даже не подозревая об этом.

— Это не ты их совершил.

Глаза Таэль выражали невыразимые мучения — тоску, печаль, стыд. Несколько раз она пыталась заговорить. Это не сразу ей удалось. И неудивительно: то, что княжна все же нашла силы сказать, прозвучало неожиданно, дико и страшно.

— Это я их совершила. Я боялась. За тебя. Боялась, что ты погибнешь. И поэтому, именно поэтому война не состоялась тогда. Ты нашел в себе силы подавить свои чувства и встать по другую сторону разделившей нас бездны, повинуясь зову долга. А я… а я оказалась слабой. Я не смогла. Это я устроила так, чтобы война тогда не состоялась. И неважно как. Я знала, на что иду. Знала, что обрекаю свой народ еще на тридцать шесть лет страданий и жизни в бесплодных горах и темных пещерах, словно дроу. Без клана Этиан другие кланы не смогли начать то, что планировалось.

Вампир ошарашенно открыл рот, но Таэль сделала предупреждающий жест, не дав ему сказать ни слова.

— У меня был план. Блестящий план. Ждать новой возможности, чтобы вернуть себе Солнечную равнину, предстояло тридцать шесть лет. И за эти тридцать шесть лет ты бы постарел и не смог бы принимать участие в битвах.

У меня был тайный план, как сделать, чтобы к тому времени ты стал губернатором где-нибудь на орочьих границах — далеко от того места, где вспыхнет война. И тогда я бы не боялась встретить тебя на поле боя и увидеть твою смерть. И ради этого… Ты уже знаешь, что я сделала ради этого. Я никогда не прощу себе своей слабости. Своего преступного эгоизма. Ну а потом… Потом я узнала о твоей смерти. И поняла, что все было напрасно. Но было уже поздно. Момент для начала войны был упущен.

Вампир удрученно молчал. Он ожидал услышать что угодно, но не это. В комнате повисла гнетущая тишина.

— Да уж, — нарушил молчание Зерван, — ты теперь здесь в изгнании?

— Нет, я по-прежнему княжна Этиан. То, что ты услышал, знаем только мы и Силорн. Он был единственный, кто догадался.

Вампир наколол на вилку кусок мяса, варенного в вине, и принялся задумчиво жевать. Таэль молча сидела, в который раз снова и снова переживая свое преступление.

— Я только одного не понял. Почему именно тридцать шесть лет? Ведь прошло семьдесят два…

— А тридцать шесть лет спустя все пошло прахом еще раз, но уже по не зависящим ни от кого причинам. И мой народ был обречен еще на тридцать шесть лет жалкого существования. Многие умерли. Многие, отчаявшись, спускались с гор на Солнечную равнину, чтобы найти смерть в бою и умереть на родной земле. Вот что я натворила. Этого бы не произошло, если бы я была такой же сильной, как ты.

Кусочки мозаики вертелись и плясали перед глазами Зервана, постепенно складываясь в картинку, весь ужас которой ему даже было трудно себе представить. Он, Зерван, был прав. Судьба вовсе не закончила играть с ними. Наоборот, она готовила для них самую страшную пытку.