Схватка с судьбой

– Так, значит, драконов уводила ты? – уныло вопросил оборотень.

Девочка насупилась и сжала челюсти.

– Невинность не строй. Я поймал тебя, когда ты ящера из стойла выводила. В помощники на конюшню тебя точно не нанимали.

И удовольствия от допроса никакого. Со взрослым мужиком он бы ещё языками почесал, соревнуясь в острословии, а с бабой бы и пококетничал. А дитёнка как допрашивать? И куда её после этого девать?

Отдельную камеру ей не выделишь, тюрьма переполнена. В сыске содержать преступников запрещено, исключение сделали только для тех, кто недавно перекинулся в химер духа. В суде… С ребятами из суда сыскари с недавних пор не ладят, выделить камеру для малолетней преступницы, которой не светит суд в ближайшее время, они не согласятся.

– Может, в приют отправить? – пробасил верзила.

Он единственный, помимо лекаря, остался с Виканом в допросной, хотя желающих было много. Но Ранхаш разогнал всех и Майяри утащил с собой.

– Там о ней позаботятся. Ну не судить же её в самом деле? Она мелкая, девочка ещё. Сиротам-бабам, сам знаешь, на жизнь зарабатывать тяжело. Мож, и лучше, что она ящеров решила седлать, а не… – оборотень многозначительно поиграл бровями.

– Малец, уже вкусивший азарт от большого дела, вряд ли захочет стать помощником швеи. Боги, и что мне с тобой делать?

– У меня знакомая хатерай ученицу ищет, – почесал башку верзила, но Викан опять поморщился: знал он эту хатерай.

– И почему вообще тобой занимаюсь я? – оборотень неприязненно уставился на девочку. – Мне поручили только поймать.

– Неудачник, вот тебя и пользуют, – рискнула та раскрыть рот и съехидничать.

Викан не обиделся и с тоской уставился на веснушчатое лицо преступницы.

С малолетними карманниками обычно поступали довольно щадяще. Отправляли в специальные приюты, которые перевоспитывали вот таких начинающих воров. Тех, за кем числились преступления посерьёзнее, предпочитали отправлять и в более жёсткие места перевоспитания: в армию, городскую стражу, военные школы. Вкусивших больших денег поганцев можно было переманить только большим делом, к приютским наставлениям они оказывались не очень восприимчивы. Но что делать с маленькой девочкой, которая крадёт драконов? Викан задницей чуял, что в воспитательный дом, где содержатся ставшие на путь проституции, её лучше не отправлять: запах чистый, если малявка и думала продавать тело, то не решилась. И не стоит соблазнять её, помещая среди ровесниц, которые только и балаболят о своей прежней жизни.

– И ничего у тебя на меня нет, – вякнула мелкая, нагло щуря глаза.

– Правда? – Викан провокационно вскинул брови. – А беспризорность?

Даже веснушки посерели.

– Сироткам нужно быть под опекой, – продолжал издеваться оборотень.

Почему-то большинство беспризорников как кары богов боялись оказаться чьими-то воспитанниками. Запугивают, что ли, друг друга страшилками? Мама, покровительствующая нескольким приютам, частенько жаловалось, как тяжело бывает с воспитанниками, взятыми с улиц.

Но девочка всё же права: ничего на неё у Викана не было. Только выводимый из стойла дракон. Но выводимый ещё не украденный. С кошельками всё же проще: вытащил из кармана, значит, вор. Он уже и сам сомневался, что поймал того, кого нужно.

Потратив уйму времени на изучение мест краж и опрос смотрителей, Викан понял, что вор предпочитает выбирать «неурочное» для краж время. Чаще всего драконы пропадали днём, реже на рассвете, едва небо начинало розоветь, и никогда ночью. И всегда вор приходил, когда в ангаре никого не было. Причём он не выманивал смотрителей сам, все отлучки выглядели вполне естественными. Вор шнырял где-то рядом и всё подмечал.

Только Викан даже не думал, что дракона мог стащить ребёнок.

– И кому ты их продавала?

Девочка насупилась.

Вряд ли она сама находила покупателей. Возраст всё же не тот, чтобы её воспринимали серьёзно. Значит, есть посредник.

– Наверняка дурит тебя… Гроши платит от настоящей цены, а ты и рада, – подначивал Викан.

Мелкая бандитка продолжала молчать.

– Десятку золотом накинет – и довольный, что облапошил.

Тут уж девочка не выдержала и растерянно заморгала ресничками.

– Что, и десяти нет? – искренне удивился Викан. – Восемь? Семь? Пять?! – в голосе оборотня зазвенело возмущение.

– Ну чего ты хочешь? – заступился за ребятёнка верзила. – Кто с ней считаться будет? Золотой-то набрасывают?

Девочка, закусив губу, неохотно мотнула головой. Похоже, ответить её вынудила взыгравшая обида. Помедлив, она даже сказала:

– Десять… серебрушек.

Викан зашипел.

– Ты знаешь хотя бы, сколько стоит дракон?

– Да она до стольки и считать вряд ли умеет. Ну ты не расстраивайся, малая. Выучишься на хорошую швею и десять серебрушек в месяц без всяких драконов заработаешь. Портки-то всем нужны, а дракона прокормить ещё дороже, чем купить.

Паршивка презрительно фыркнула.

– Давай договоримся так. Я плачу тебе за каждого дракона по пять золотом, а ты говоришь, кому их сдала, – пошёл Викан на нечестную для приличного сыскаря сделку.

Верзила заинтересованно посмотрел на него: приличным сыскарём был только харен, но в последнее время и про него начали поговаривать такое…

Хищно шевельнув ноздрями, драконокрадка в сомнении облизнула потрескавшиеся губы. Ябедничать не хотелось, но купец её уже обманул, и она, обиженная, хотела поквитаться. И пять золотых… Таких денег она никогда и в руках не держала.

– А это скока всего? – осторожно полюбопытствовала она.

– Ну смотря сколько драконов…

– Девять! – мгновенно выпалила мелкая.

– По отчетам семь! – ревниво заметил Викан и удостоился уничижительного взгляда. Мол, раз знаешь, чего спрашиваешь. – За семь драконов тридцать пять золотых.

У девчонки дыхание спёрло.

– Тридцать пять золотых… это… это же сколько в серебре будет?

– Много, малая, много, – ухмыльнулся Викан.

Увы, куда деть юную талантливую драконокрадку, Викан так и не придумал. Он обошёл всех сыскарей на этаже, интересуясь, нет ли у кого крепкого сухого подвала на одну ночь, но никто не хотел брать на себя эту мелкую проблему. К себе домой, в свой подвал Викан не хотел брать воровку из-за слишком сердобольной мамы, опасаясь, что тогда от девчонки ему придётся отделываться куда дольше.

С братом и Майяри он столкнулся, когда те вышли из подвальных помещений сыска.

– Вы ненормальные, – вырвалось у Викана. – Кто после свадьбы приходит на работу?

Сыскари в коридоре замерли, Майяри ощутимо растерялась, и даже Ранхаш бросил на брата вопросительный взгляд.

– Брат, ты позоришь семью! Всех её мужчин! – застыдил его Викан. – Что о нас подумают? Мы своих жён месяцами из постели не выпускаем.

– А мне нужна живая и здоровая жена, – холодно отозвался Ранхаш, и коридор заполнился перханьем, кашлем и даже чихом, – чтобы она лежала в моей постели не один месяц, а всю оставшуюся жизнь.

– Да и какое удовольствие быть целый месяц в постели? – поддержала его Майяри. – Рядом друг с другом можно быть и в экипаже, и в сыске, и в парке, и в библиотеке.

Потупившиеся сыскари только посочувствовали наивности девушки, которая всё ещё думала, что главная прелесть брака – быть везде вместе.

И только Викан, знавший содержание подаренной им книги, и Ранхаш, ездящий с Майяри в одном экипаже, поняли её правильно.

– Сестричка, – потрясённо выдохнул Викан.

Ранхаш распахнул перед женой дверь, молча напоминая ей, что они собрались домой, и Майяри покорно шагнула за порог. Харен задержался. Окинул всех присутствующих тяжёлым взглядом и только после этого вышел. Мгновенно занялся гомон.