Схватка за параллель

Выжидаю минут пятнадцать и смело иду в селение, к самому большому зданию в центре. Выглядит деревня прекрасно: широкие мощённые разноцветной брусчаткой улицы чисты. Ухоженные палисадники домиков зовут посидеть в тенёчке. «Сельсовет» оказывается массивным зданием, чьи высокие стрельчатые окна с мозаичным орнаментом гармонично дополняют шпили башенок по углам. Светлый полированный гранит придаёт некую торжественность всему ансамблю. Дверь, ведущая внутрь, деревянная и очень массивная. Такая больше под стать средневековому замку, нежели канцелярии мирной деревеньки. Тяну за тяжёлое кольцо, но она к удивлению очень легко распахивается.

В просторном светлом помещении ни души. Большой холл, облицованный голубой плиткой с небольшим возвышением в правом углу, видимо, служит для сходов жителей в ненастную погоду и, наверно, частично выполняет некие религиозные функции. Обследую ряд комнат по периметру, но ни одной бумажки или папируса не обнаруживаю. По всей вероятности, канцелярия ещё не сильно занимает неокрепшие умы. Слева от входа неприметная дверка, которую для очистки совести пинаю ногой; надо же так, именно она-то и заперта.

Используя в качестве ключа приклад, вваливаюсь в крохотную комнату и лицом к лицу сталкиваюсь с огромными голубыми глазищами прекраснейшей женщины. Правда, роскошные белые волосы, мягкий овал лица, пухлые губы, к моему огромному сожалению, оказываются лишь голограммой. Ситуация настолько неординарна, что некоторое время нахожусь в ступоре, забыв всё на свете.

Изображение оживает – изумление на лице дамы значительно сильнее моего. Ладонями приглаживаю космы, пытаясь хоть чуть привести себя в порядок. Куда там! Небритая три дня физиономия и бледный вид отнюдь не способствуют мужской привлекательности. Ну уж – теперь что есть.

В напряжённом молчании проходит минута, и вновь знакомый до изжоги вопрос: «Who is it?» Отвечаю предельно честно: Андрей Егорович Кузнецов, сорок лет, разведён, русский, гражданин России и Хозяин планеты!

– Ты человек? – мягкий грудной голос доносится из динамиков.

– Да, просто человек, – представляюсь излишне скромно. – Сударыня, конечно, лестно, что удостаиваете беседы, но ваши племена начинают заселение планеты, а меня как официальное лицо никто в известность не поставил. Поэтому во избежание дальнейших осложнений прошу собрать гоблинов и подыскать им более подходящее место жительства. А то от их морд вашего покорного слугу мутит.

– Как смеешь ты что-то требовать?! – прекрасное лицо искажает гримаса высокомерия. – Наказание будет ужасным!

Пару минут выслушиваю агрессивный монолог в таком же роде. Совершенно случайно удаётся вставить вопрос: «Мадам, где изучали русский?», что приводит её в глубокое замешательство, переходящее в обычную женскую истерику. Мне приказано немедленно выйти и сдаться верным воинам богини.

– Давайте встретимся через два дня, – вежливо предлагаю другой вариант. – У сожжённого лагеря. В противном случае придётся начать отстрел вторгшихся на мою территорию супостатов.

Каких только умных слов не выслушиваю в свой адрес; говорить на русском сленге эту даму, видимо, учили с детства. Таких забористых словечек даже и не слышал, а университетов не кончал, и мало кто мог соревноваться в ненормативной лексике с простым парнем «Взрывпрома». Меж тем слова переходят в визг и окончательно рушат моё терпение.

– Молчать! – завожусь и я. – Место и время встречи вам сообщено. Соблаговолите прибыть и очно пообщаться. Увидимся!

По селению иду с высоко поднятой головой, уверенно и гордо. Бабы и детишки, завидев такую страшилу, с визгом прячутся в хибарах. Тем более за моей спиной горящий «сельсовет». Дым, жутко чёрный, столбом поднимается в небо. Ускоряю темп, а в местах, где никто не видит, даже срываюсь на бег. Скоро народная дружинушка вернётся.

За околицей ныряю в кусты, шаг лёгок. Местным следопытам будет трудно. По большой дуге обхожу селение примерно до места недавней встречи с пацанёнком. Издалека слышу яростный вой и топот. Забыв о маскировке, в спешке теряя штаны, несётся народное ополчение. Старики, мокрые, с трудом дышащие, да рвущиеся в герои раскрасневшиеся подростки спешат на помощь. Видать, записаны не только в народной дружине, но и в добровольной пожарной команде – ишь, торопятся.

За толпою маячит вконец умаявшийся Шарик. Сообразительная псина: он долго показывал гоблинам местные достопримечательности, дав возможность мне спокойно разобраться в ситуации. Увидев меня живым, от радости сбивает с ног, – счастлив, дурачина. Я тоже бесконечно рад видеть его невредимым. Столб дыма тем временем исчезает – быстро же тушат в здешних местах. Хотя, скорее всего, материал ратуши не горюч, хламом обзавестись не успели, а пара пластиковых столов больше дымит, чем даёт пламя.

В лесу тем временем движение, как на Бродвее в час пик. Духи толпами шляются туда-сюда. Ищут нас довольно упорно, хотя, благодаря псу, успешно минуем все засады и ловушки. Пока играли в кошки-мышки, часто задавал себе вопрос: кто же эту ораву кормить будет, если я, к примеру, с полгода ещё побегаю?

Лагерь возникает из-за небольшой горки. Спокойные воды круглого озера отражают лёгкие белоснежные облака. Пейзаж по-прежнему красив, хотя чёрные проплешины от адского огня резко контрастируют с ровным сиреневым цветом полей.

До знакомого наблюдательного пункта добираемся без происшествий. В этих местах за последнее время доводится бывать чаще, чем дома. До встречи ещё есть время, и провожу его с пользой – заваливаюсь спать, оставив на хозяйстве Шарика.

Сон уходит с первыми лучами солнца; пёс, сторож хренов, дрыхнет без задних ног. Сладко потягиваюсь, разминая все суставы, они чуть трещат от лёгкой нагрузки, чтобы через минуту быть готовыми к действию. Взгляд на лагерь шокирует: вся территория забита людьми в ослепительно белых одеждах. Держа строй, они выдвигаются в разных направлениях.

Один отряд, человек в двадцать, движется прямо на меня. Пинком бужу охранника и, прихватив вещи, ухожу влево, к густым зарослям бамбука. Нас пока не замечают. Это, безусловно, не армейские подразделения; тех бы и не увидел – спецназ работает скрытно, а тут вырядились и шагают как на параде, так ведёт себя только полиция. Нет, ребята, не на того нарвались. Я не гоблин, на меня таким образом впечатление не произвести. Меж тем противник рассыпается в цепь, но в лес не входит; рассредоточившись по опушке, ждёт следующих команд. Правее и левее выдвигаются другие подразделения, и вскоре лагерь оцеплен.

За ночь появился новый большой шатёр, из широко распахнутых ворот которого весело катит лёгкая бронетехника, спеша на усиление пехоты. Ох и не нравится вся эта музыка, столько железа на двоих!

Наконец, можно рассмотреть противника. Оптика приближает высоких плечистых ребят с зеркальными стёклами шлемов. Вооружение больше напоминает кадры фантастических мультфильмов. Крепкие руки в белых перчатках уверенно держат нечто напоминающее бластеры, но уж очень внушительных размеров – с такими пушками в руках воевать сложно.