Схватка за параллель

– Извини, Иллорика, пока от кабинки далеко не отошёл, пожалуй, вернусь обратно. Смутно у вас. Может быть, судьба даст ещё шанс встретиться.

Меля языком, пытаюсь смотаться из-под опеки. Надо же, Егорий – основной наш противник, а я за него глотку рву. Но исчезнуть не получается: ручка милой дамы ложится на плечо, и оно проседает ниже таза. После этого, глядя в глаза, слёзно просит не исчезать и хотя бы нескольким её друзьям растолковать направление божественной мысли. Отказать выше моих сил. Мадам выкликивает робота-носильщика, тот забирает багаж, и Иллорика велит следовать за собой; впрочем, куда я денусь!

Выход в город. От яркого зеленоватого света всё кажется живым. Ощущение нахождения в лесу добавляет чистейший бодрящий воздух. Никогда ещё настроение не поднималось так быстро только из-за красоты вокруг. В зелёном мареве голубовато-белые пирамидальные здания подпирают небосвод. Большие пространства между небоскрёбами засажены всевозможными деревьями и кустарниками. За ними наблюдают, подстригают, придают форму. Поэтому кругом пирамидки, шары, кубы и прочие геометрические фигурки. Ровные, аккуратно выложенные блестящей плиткой дорожки зовут на прогулку, и это несмотря на полуторную силу тяжести.

За нами так и валит толпа неожиданных поклонников. Не знаю, как отправить их по домам, но Илла идёт совершенно спокойно – значит, так и должно быть. Впереди посадочная площадка на довольно интересный транспорт. Более всего, это напоминает плотик с металлическим ограждением. В небольшой будочке располагается управление – как ручное, так и автомат. Иллорика, даже слова не подберу сразу, возносит себя на площадку. Никогда не видел более величавой походки, уверенности в своей неотразимости. Интересно одно, мне-то их тёрки зачем?

Бойкий человечек, явно не Атлант, в блестящей униформе поднимает плотик на небольшую высоту, и наш транспорт плывёт к группе небоскрёбов, тех самых, чьи шпили царапают небо.

По жизни боюсь высоты. Говорят, к ней привыкают; не знаю, за прожитые годы я так и не приспособился к ней, и этот десяток метров над землёй заставляет дрожать колени. Держусь орлом, рассыпая комплименты прекрасному городу и трудолюбивым жителям, особенно женского пола. Удостаиваюсь благосклонной улыбки, что окончательно разбивает все шлюзы, и я начинаю пороть откровенную чушь. Это длилось бы долго, если бы в мозгу не возник Клаудио с информацией, что они с Мэри на месте и отдыхают.

– Только бы и дрыхли, союзнички! – мелькает в голове.

Из головы не выходят слова атлантки про раскольников: тут есть над чем подумать. Ведь получается, что на планете имеется серьёзная оппозиция Егорию; можно войти в контакт с ней и совместно придавить ставшего у нас на пути Первого. Вот только я почему-то вместо этого всячески поношу реформистскую камарилью. Видимо, слишком многое понял и выстрадал мой народ, на генном уровне впитав, что от говорунов толку не бывает, и теперь его представитель отговаривает всех от чуши революционных преобразований. Понимаю, что Иллорику, скорее всего, заинтересовали не мои вокальные данные, а слова, причём простые, о том, к чему могут привести реформы.

С этой стороны на проблему здесь ещё никто не смотрел. Конечно, красиво выглядеть этакими «рэмбами», противниками власти – это и адреналин в крови, и романтика. Наверняка молоденькие атлантки падают от восторга. Такие инициативные, отринувшие сами основы миропорядка ребята просто должны возбуждать слабый пол. Такое было и на Земле, где появлялись сначала бомбисты – они рвали в основном знать, затем террористы, которым вообще по барабану, кого грохнуть, лишь бы нагнать панику.

За болтовнёй и размышлениями платформа, приблизившись к гигантской бело-голубой пирамиде, останавливается на площадке перед зеркальными кабинками лифтов. Спустившись на остановку, галантно пытаюсь помочь даме перебраться. Илла с удивлением глядит на протянутую руку. Во всём облике недоумение. Дождавшись, когда мадам соизволит присоединиться ко мне, объясняю, чтобы не выглядеть придурком, суть жеста. Иллорика улыбается и извиняется за оплошность. У них так не принято, ибо дама найдёт себе дорогу и помощников ей не надо. Прямо как русские бабы – и в избу горящую, и коня на скаку...

Расположился в апартаментах, которым позавидовал бы и президент. Тут же получил известие, что вечером прибудет посыльный и препроводит меня на этакий крутой раут, только для своих. Со мной, должно, хотят поговорить большие пацаны. Мелькает мысль: а вдруг это мероприятие террористов, не грех парочку стволов захватить.

Связываюсь с администратором и прошу прислать кого-нибудь для покупки вечерней одежды.

– Ещё шнурки погладь да пару презервативов прихвати, – в эфир влезает Клаудио. Посылаю подальше, но он соединяет меня с Мэри.

– Андрей, как ты там? Всё ли в порядке? На кой тебе этот раут? Мы ждём.

– Маш, я серьёзно засветился, и исчезновение повлечёт за собой определённые последствия. Не знаю, кто будет на приёме. Но если серьёзные ребята собираются на беседу, а твой друг исчезнет, будет нехорошо. Подумают, лазутчик новых богов. И опять борьба, теперь вообще непонятно с кем. Место нашей встречи известно, о времени сообщу. Если быть честным, скучаю. Как ушастый?

– Передаёт привет и надеется на скорейшее воссоединение группы.

– О’кей!

Передача прерывается, и я с двухметровым «мальчиком на побегушках» направляюсь в магазин готового платья, благо он рядышком с номером. Приобретаю за валюту, одолженную Мэри, приличный костюм. У меня никогда не было ничего подобного. До раута часа два. Лезу в ванную и с великим наслаждением плескаюсь в горячей, пахнущей свежестью воде. Долго трусь мягкой губкой, буквально сдирая с себя проклятое наследие бродячей жизни, бреюсь. Внимательно осматриваю себя в зеркале: надо сказать, парень очень неплох. Настроение повышается; насвистывая, надеваю костюм.

Темнело недолго, на небе появились луны всех цветов и калибров – потрясающее зрелище! Преломляясь в атмосфере планеты, их цветные лучи рисуют воистину сказочные радуги. Стою у раскрытого настежь окна с отвисшей до полу челюстью. Красиво. Тихий стук в дверь. Юный Атлант с блестящими от восторга глазами приглашает следовать за собой. Не торопясь, одёргиваю смокинг и немного позирую перед зеркалом. Круто. Плечи расправляются, появляется уверенность в своих силах.

Итак, весь напомаженный, прилизанный, наодеколоненный следую за провожатым. Лифт поднимает на самый верх пирамиды. Воздух становится чуть прохладнее, но не утрачивает свежести и чистоты.

Под открытым небом миллионы разноцветных огоньков давят слезу по земному Новому году с Дедом Морозом и серьёзным холодом на улице: под ногами почти хрустит снежок, дым сигареты приятно щекочет ноздри. Пьяная баба пытается засунуть Деду Морозу бутылку из-под шампанского на место мужского достоинства; это вызывает огромный энтузиазм толпы, крики, выстрелы шутих, прочей китайской пиротехники. Наш Новый год!

Здесь же всё чинно и благородно. Иллорика представляет меня гостям. Медленно двигаемся; необходимо хоть парой слов переброситься с каждым гостем. Вопросы о здоровье и погоде быстро вязнут в зубах. Ну не собралась же такая представительная компания обсуждать метеопрогнозы на неделю? Это смешно, но, возможно, и на Земле так. Там никто меня не звал на банкеты. Правда, я сильно и не переживал по этому поводу.