Шведский стол

— Кстати, — подал Алексей голос. — Трофейные мушкеты и клинки где сейчас? Те, что под Нарвой и Выборгом взяли?

— В Новгороде, — ответил отец. — Не все, правда. Только исправные. Порченные я продал как лом местным кузнецам. Ну кое-что датчанам продал.

— А сколько там мушкетов будет дельных?

— Двадцать семь тысяч, — ответил за царя Меншиков.

— Новый стоит у голландцев от десяти до двадцати талеров. В зависимости от спроса. Мы им их же старье можем отдать по пять за штуку. В качестве оплаты за провинции. Это будет сто… — задумался царевич.

— Сто тридцать пять тысяч. — ответил быстро, посчитав Меншиков. — Но это очень дешево. Никто им так не продаст, тем более столько. Если к этому присовокупить клинки, что нам без надобности, ихние пистолеты и прочее, то, мыслю, двести пятьдесят тысяч так зачесть можно совершенно твердо и уверенно. А еще можно наши, новые мушкеты дать. Сверху.

— Тут только увлекаться не надо, — произнес Алексей. — Нам нужно не возродить былую мощь Швеции, а спасти их и не дать усилится Дании. Для этого достаточно скинуть им обратно их старое барахло. И денег дать для закрытия долговых обязательств. С запасом.

— Да, Леша прав. — кивнул Петр. — Сильно увлекаться не надо…

Эпилог

1704 год, декабрь, 28. Москва

Царевич завтракал.

Сытно.

Крепко.

И что примечательно — утром, ломая все стереотипы и ожидания от местной аристократии.

После того собрания Нептунова общества царевич резко повеселел и ходил в приподнятом настроении, демонстрируя крепкий сон и отличный аппетит. Все встало на свои места. И главное, уже весной должна была решиться ситуация с Выборгом и Колыванью.

Да еще и звоночек приятный пришел из Стокгольма.

Звоночки точнее — приходили весточки о финансовых проблемах даже у королевской семьи. Дошло до того, что Фридрих устроил натуральный скандал, пообещав в сердцах отречься. Очень уж его раздражал режим строжайшей экономии, который для него ввел Риксдаг. Значит с деньгами все было плохо. ОЧЕНЬ плохо. И имелись все основания надеется на успех весенних переговоров о покупке двух-трех провинций.

В столовую вошла Арина.

Усталая.

Присела за стол.

Слуги тут же налили ей кофе и поставили тарелку. Но она ограничилась только напитком.

— Что-то случилось? Ты не стала дожидаться завершения завтрака?

— Великий визирь умер.

— О как… — подобрался царевич. — Есть подробности?

— Никаких. Даже не ясно, сам он преставился или ему помогли.

— А у тебя есть сомнения? — кисло улыбнулся Алексей.

— И еще. Персы снова едут.

— Зимой?

— Там небольшая делегация.

— Зачем?

— Василий Голицын сказал, что они хотят обсудить твой брак с сестрой шахиншаха.

— Они согласились?

— Василий Васильевич вечером зайдет. Сам все расскажет. Нет. Там все как-то хитро и неопределенно. Но я может быть просто не поняла.

— Хитро?

— Они хотят, чтобы мы сначала им поставляли много товаров почти без наценки. Сколько-то лет так делали. Ведь эта девица еще совсем юна и время пока есть. А потом, если все сложится и получиться достигнуть общественного одобрения, тогда и жениться.

— Какой интересный план… — покачал головой Алексей. — А главное — надежный, как часы.

— Тебе тоже понравился? — улыбнулась Миледи.

— Отец как на него отреагировал?

— Ругался.

— Ожидаемо. Ожидаемо. Да. Так-то они предлагают вполне разумную вещь. Но нас она если не разорит, то изрядно опустошит. И тут вопрос — готовы ли мы платить такую цену за их принцессу. Выгода-выгодой, но затраты на получение выгод не должны превышать последние.

— Кто знает? На мой взгляд вообще связываться не надо.

— Может быть… может быть. А турки, я думаю, точно узнали об этом деле. Вот великий визирь и не вынес душевных терзаний.

— А мне казалось, что дружба с нами и персами была в его интересах.

— А он там один? Да и торговля толком с османами у нас так и не началась. Мда. Теперь ждем бунта Крыма.

— Думаешь хан рискнет?

— Уверен. Да и вообще — какая-то каша начинает завариться вокруг нас. Выглядит, что нам пытаются втянуть в какую-то мутную историю. И мне это категорически не нравится…